РЕПОРТАЖ

В очереди на реструктуризацию

Узнать, что такое реструктуризация, теперь, похоже, предстоит не только общеобразовательным школам, но и специализированным учебным заведениям. Разница лишь в терминологии. В случае с интернатами и детскими домами этот процесс называется «деинституализация». Но суть преобразований везде одна и та же. Идея исходит из самой высшей инстанции и поначалу выглядит весьма привлекательно: «каждый ребенок должен получать качественное образование» и «каждый ребенок должен жить в семье». С этим не поспоришь. Однако потом, попадая в исполнительные ведомства, обе эти идеи почему-то, как правило, оборачиваются против детей.

В министерстве образования Саратовской области на слово «закрыть» реагируют болезненно. «Речь идет не о закрытии, а о реструктуризации учебного заведения», – не устают повторять чиновники. Однако учителя и родители воспринимают эти слова как синонимы.

Совсем недавно в Саратове уже была история с реструктуризацией. Два интерната слили в один, чтобы на базе второго открыть кадетскую школу. В итоге большинство педагогов просто уволились, а воспитанников распределили по другим детским учреждениям области.

По словам сотрудников саратовской школы-интерната № 1, разговоры о переменах, грозящих их учебному заведению, возникли еще в начале 2006 года. Информация просочилась из областного правительства: у кого-то из учеников там работают родственники. Никаких официальных заявлений на этот счет не поступало.

По слухам, здание интерната планировали передать находящемуся по соседству Медицинскому институту. Учителя даже рассказывают, что в школу приходили какие-то люди из мединститута, осматривали помещения. Дело в том, что школа-интернат № 1 очень удобно расположена. Она находится в самом центре Саратова, к тому же недалеко от вокзала. Помимо учебного корпуса есть также и общежитие.

Напуганные неясными слухами, педагоги направили запрос в областную прокуратуру. Ответ пришел более чем странный: «В 2006 году никаких преобразований не ожидается». Предсказание прокуратуры сбылось с точностью до месяца. Уже в январе 2007 года в областном министерстве образования заговорили о создании на базе школы-интерната № 1 учебного заведения для одаренных детей из села.

Эта идея тоже носится в воздухе. Подобный интернат для талантливых сельских школьников уже открыли, например, в Перми. Да и вообще поддержка одаренных детей входит в государственные интересы, поэтому и в регионах о них теперь проявляют особенно пристальную заботу.

В то же время о больных детях в нацпроекте ничего не сказано. Может быть, поэтому интернат для одаренных школьников показался министерству образования Саратовской области более престижным и перспективным проектом, нежели школа для детей с нарушениями речи. Пусть и единственная в Поволжье.

– Но это же нонсенс! – возмущается Галина Кузнецова, социальный педагог школы-интерната № 1. – В деревнях сейчас все взрослое население пьет. Идет откровенная деградация. Так неужели одаренных детей там больше, чем больных?! Нет, конечно! По данным статистики, семь из десяти детей сейчас имеют патологии речи. Родители ими не занимаются. В обычной школе они учиться не могут. В лучшем случае такие ребята попадают в школы для умственно отсталых, хотя интеллект у них полностью сохранный. В худшем – вообще нигде не учатся!

В школе-интернате № 1 с детьми работают по специальным программам. Кто-то начинает разговаривать через месяц, кому-то через год удается произнести только свою фамилию. Однако к десятому классу они практически не отличаются от своих сверстников из обычных школ. Выпускники интерната без проблем поступают в техникумы и вузы.

Самостоятельно таких результатов добиться невозможно. Час занятия с логопедом стоит от 200 до 250 рублей. А в школе с детьми занимаются речью практически весь день. Учителя-предметники ведут особый журнал, куда заносят рекомендации по исправлению индивидуальных речевых дефектов каждого ученика. После уроков с детьми работают логопеды. Воспитатель, помогающий вечером готовить уроки, тоже проводит курс речевых упражнений. Поэтому девятилетнюю программу здесь проходят за десять классов.

По свидетельству педагогов, таких учебных заведений в России всего пять. Если интернат закроют, найти ему замену будет практически невозможно. Это отлично понимают и родители.

Узнав о грядущей реструктуризации, родители написали письма и обращения во все возможные инстанции: начиная от местной епархии и заканчивая Андреем Фурсенко. Подключили к делу и саратовские СМИ. В итоге позиция чиновников несколько поколебалась. Комментируя ситуацию вокруг интерната, они стали говорить, что не собираются его закрывать, а только «подселят» к детям с нарушениями речи два класса одаренных школьников.

Представители министерства ссылались при этом на недостаточную наполняемость интерната: в здании, где могут учиться 240 человек, сейчас всего 185 учеников. По мнению педагогов, виноваты в низкой наполняемости сами чиновники.

– Дети к нам попадают по направлению от министерства образования области, – рассказывает заместитель директора школы-интерната № 1 Ольга Софиева. – Сначала они получают заключение психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК), а дальше уже министерство обязано проинформировать родителей о том, где их дети могут получить образование. Этого не происходит. О нас практически никто не знает. Мы каждый год аккуратно подаем в министерство сведения о том, сколько учащихся можем принять. Мы считаем, что в последние годы приток детей в наш интернат умышленно сокращался.

Идею о соединении под одной крышей больных и здоровых детей педагоги восприняли крайне негативно. По их мнению, вполне можно было бы «укомплектовать» интернат двумя классами школьников с диагнозом «нарушения речи».

– Дети ведь бывают очень жестокими, – говорит социальный педагог Галина Кузнецова. – Засмеют, задразнят. А психологическая травма может свести на нет все усилия логопедов. Поэтому появление в нашем здании двух классов здоровых детей – это очень опасный эксперимент. Неужели нельзя было найти другое помещение?! Хотя наше, конечно, удобнее всех: самый центр… Опасаются педагоги и за свое будущее. Не предполагает ли обучение одаренных детей другого учительского коллектива? На это вопрос чиновники тоже отвечают неоднозначно: уволят только тех, кто «недобросовестно относится к работе». Но под эту формулировку при необходимости можно подвести кого угодно.

– Мы, конечно, все уже получили приглашения в другие школы, – признается учитель химии Ирина Курдюкова. – Без работы не останемся. Но было бы очень обидно разрушать коллектив. Мы так сработались, как единый организм, прекрасно дополняем друг друга, поэтому такие высокие результаты. Мы живем как одна семья.

В школе сейчас 105 приходящих, «домашних», детей. 82 ребенка живут в интернате постоянно. Их родители либо лишены родительских прав, либо вот-вот лишатся. Такие дети всех учителей зовут мамами.

– В первую половину дня, на уроках, они обращаются к нам по имени-отчеству, – смеется Ирина Курдюкова. – А после обеда тут же – «мама»! Когда я только пришла сюда работать, мне дали заполнять личные дела моего класса. Я два дня ревела над их историями. Теперь эти дети мне дороже всех на свете.

– А я как-то пришла сюда с дочерью, – вспоминает Галина Кузнецова. – Идем по коридору, а мне со всех сторон: «Мама, мама». И моя спрашивает: «Они что, все мои братья?»

– А когда мы направляли их на операции в Екатеринбург, – добавляет Ольга Софиева, – им там исправляли заячью губу, волчье нёбо, – так мы ведь туда все по очереди ездили за ними ухаживать. Как же теперь нас разбросают по разным местам?!

У министерства образования Саратовской области есть еще один аргумент в пользу реструктуризации школы-интерната № 1. По словам чиновников, 20% воспитанников не имеют диагнозов нарушения речи. Однако на поверку это оказывается не так.

– Дело в том, что с 2004 года, причем по инициативе образовательных чиновников, ПМПК перестали выдавать на руки родителям протокол. И стали выдавать заключение, а протокол оставлять у себя в архиве, – объясняет Ольга Софиева. – Когда началась история с нашей реструктуризацией, к нам пришла проверка и вдруг сочла заключения ПМПК неправомочными. И у всех ребят, поступивших к нам после 2004 года, якобы не оказалось «диагнозов нарушения речи». Хотя все дети у нас находятся по медицинским показаниям. Мы сделали запрос в ПМПК, и нам неохотно вернули протоколы. Теперь все в порядке.

Большинство педагогов связывают неуклюжие действия областного министерства образования с удобным местоположением интерната. Некоторые считают, что чиновники взяли под козырек после затеянной в верхах деинституализации.

В то, что их воспитанников можно раздать в семьи, в интернате не верит никто. За всю историю учебного заведения здесь было только четыре случая усыновления. Троих детей увезли в Америку, одного усыновила русская пара и уже через полгода попыталась вернуть обратно.

– Нашим детям нужна постоянная, ежедневная помощь специалистов, иначе они не заговорят, – говорит Галина Кузнецова. – Поэтому интернат нельзя закрывать ни в коем случае. Даже если ребенка возьмут в семью, он большую часть времени должен проводить у нас, чтобы добиться каких-то результатов.

Педагоги школы-интерната № 1 города Саратова считают, что им удалось опередить министерство образования. Прежде чем чиновники успели сделать какие-либо шаги в сторону реструктуризации, учителя и родители сумели привлечь к ситуации внимание общественности.

Однако все понимают, что это лишь временная победа. Теперь на все запросы, письма и звонки министерство образования отвечает: «В 2007 году никаких преобразований в интернате не будет».

– А ведь если подойти с умом, на базе нашего интерната можно было бы организовать ресурсный центр для всего Поволжья, – сокрушаются учителя. – Мы могли бы проводить семинары для логопедов и дефектологов, устраивать научные конференции, давать консультации родителям. Могли бы принимать детей из других регионов. У нас так много планов! Но в министерстве нас не хотят даже слушать. У них – планы свои.