ЕГЭ: испытание для учителя

Закон о ЕГЭ как единственной форме государственной итоговой аттестации подписан президентом. Закон вступил в силу в день публикации, 9 февраля. Однако в нынешнем году ЕГЭ проводится все еще в экспериментальном режиме, переходный период определен до 1 января 2009 года. И что тут обсуждать, если мы уже на финишной прямой? Говорить о том, что вместе с ЕГЭ в штатный режим школы переходят все нерешенные в период эксперимента проблемы, такие как качество КИМов, бесплатный труд учителей, усиление давления на школу и прочее, прочее? Или о том, что сила ЕГЭ такова, что ему и закон не писан? Что первый экзамен по стране опять назначен на 17 мая (Приказ Рособрнадзора), хотя продолжительность учебного года по федеральному БУПу (а это нормативно-правовой акт) 34 – 37 учебных недель? Но нет, уже второй год в 11 классе учатся 31 неделю, и это никого не волнует: ЕГЭ у нас! И второй год у нас форс-мажор: «О том, что мои ученики будут сдавать ЕГЭ по русскому языку, стало известно в середине февраля. Возможности определить свой первичный уровень им не предоставили» – таких писем немало, идут они из разных регионов. Казалось бы, что тут скажешь. Учитель обязан выполнять требования государства в сфере образования. Но как гражданину ему не все равно…

Снявши голову, по волосам не плачут

В период эксперимента нас уверяли: «Никакой специальной подготовки ЕГЭ не требует!» После принятия закона – другая риторика. Руководитель Рособрнадзора Виктор Болотов рекомендует: «Изучить форму заполнения, подачу вопросов при сдаче ЕГЭ – это действительно нужно сделать. Есть некоторые подсказки, позволяющие повысить балл. Скажем, есть четыре ответа и ты знаешь, что два из них точно не те, а в оставшихся не уверен. Просто выбери, какой больше нравится». Кто бы сомневался, регламенту надо учить, а не задачки решать. Или тратить на это время и силы поверх прохождения программы.

Когда шел эксперимент, много размышляли: «Как избежать субъективности в оценке части С?» Доразмышлялись до того, что сегодня и от учителя-практика услышишь: «Субъективность вообще сомнительна, и как бы от нее избавиться, по какой бы такой технологии?» Теперь только самым наивным кажется, что получение образования и его предъявление – это коммуникативный акт. Нет, господа, бюрократический. В форме отчета, пожалуйста.

Нам поначалу говорили, что ЕГЭ всего лишь форма итоговой аттестации.

Учите, мол, как учили, это просто экзамен. Однако теперь, когда ФИПИ почти готов к «малому» ЕГЭ в девятом и планирует работу над ЕГЭ в начальной школе, когда Андрей Ершов, директор ФИПИ, публично пообещал, что «тесты будут писать все, начиная с первого класса», стало понятно, что идеология образования изменилась в корне. Это другие ценности, другие отношения, другой тип педагога. И вот уже слышно в школе: «Учительница, учительница, у меня тут правильно?». Безлично-то как! А ведь что проверяют на выходе, то и предъявляют!

«Пункт приема»

Так называется место, где ученики сдают экзамены. Принимают там и в самом деле вторичные продукты образования: моторику, везение, аккуратность, стрессоустойчивость. Еще – материальные возможности семей, наличие связей. А чтобы автоматически принять знания людей, надо учесть возможности и особенности этих людей, взять во внимание их «большой разброс», многое посчитать и несколько раз пересчитать. Тогда можно было бы констатировать доверие общества к экзамену, не сомневаться в единстве Единого.

Но организаторы увлечены одной только статистикой. Принципы подготовки и сдачи ЕГЭ детьми не разрабатываются, экспериментально не проверяются – попросту не изучаются.

Кто, например, анализировал восприятие заданий? Где обоснования тому, что путать экзаменующихся, предлагая им выделить то правильный, то неправильный вариант ответа, – это действительно необходимо? Ведь суть одна – безошибочность.

Кто-то задумывался над «производством» правильного ответа в части В? По русскому языку, например, где без привычных действий (подчеркивание грамматической основы, разбора слова по составу), без вспомогательных записей ученику трудно, практически невозможно вообразить структуру. Почему нельзя делать никаких пометок в личном комплекте?

И если из года в год возникает проблема нехватки места для части С (почерк разный, распространенность мысли разная), почему бы не регламентировать стандартными квадратиками-клеточками количество букв и цифр, чтобы все заранее знали, что не более, например, 1 000 букв должно быть в сообщении. Во-первых, дети могли бы тренироваться, а во-вторых, отдельно написанные буквы можно переводить в компьютерный формат и создавать базу ответов. Это повысило бы надежность подготовки.

И, наконец, как так получается, что экзамен по английскому языку со всеми переходами от чтения к письму, от него к аудированию и говорению длится чуть ли не 8 часов вместо 180 минут?

Все на одного

«Не имеет значения, где вы к ЕГЭ готовитесь» – эту распространенную мысль наконец-то публично озвучил Виктор Болотов. На школу, мол, никакой надежды, там даже «писать кратко… не учат». Увы, теперь это стало хорошим тоном – пнуть учителя. Такое простое решение принимается взамен признания ведомственных ошибок, основного источника неблагополучия. Ведь кроят и режут школу разные ведомства и институты. Министерство образования и науки все более усекает и урезает программы базового уровня: тут следует дать понятие, а там достаточно знакомства. ФИПИ все более повышает уровень сложности заданий ЕГЭ, так что на разбор одной экзаменационной задачи по физике два часа уходит. А Минфин экономит на количестве оплачиваемых учительских часов. Не отстают и издатели: все пособия по подготовке к ЕГЭ надо покупать самим – детям, учителям. Хватает совести давать советы: не покупайте что попало под названием «Пособие по ЕГЭ», фальшивок масса; не скачивайте тесты из интернета, там на вас тоже наживаются. Между тем на сайтах областных и республиканских департаментов образования вовсю разворачиваются так называемые «Олимпиады по подготовке к ЕГЭ», задания которых, мягко говоря, не всегда соответствуют формату ЕГЭ. Однако участие школ в них обязательное и… платное: от 80 до 200 рублей с ученика, смотря какой регион. Но вне зависимости от региона именно учитель, которого, конечно, в расчет никто не берет, ходит в сбербанк оформлять переводы, часами сидит с детьми над заданиями. Для него еще одну бесплатную работу придумали, а попробуй откажись.

«Вот тут коллеги делятся наболевшим…»

Ближе к весне дискуссии о ЕГЭ на учительских форумах оживляются. И если бы чиновники захотели, они бы зашли, почитали и хоть немного осознали меру тяжести, которую свалили на головы педагогов. Например, по ссылке http://it-n.ru/Board.aspx портала «Сеть творческих учителей» можно прочесть:

«В целом уровень заданий сложный и зачастую не соответствует образовательному минимуму 1998 года, на который он якобы рассчитан. ЕГЭ по русскому, например, в части В содержит задания, которые есть только в программе для профильных классов. В части B заданий по химии (демоверсия этого года) попалась такая задача, над которой три знакомых химика, кандидаты химических наук, уже несколько дней бьются».

«КИМы по информатике не соответствуют материалу учебников. Большая часть заданий – на программирование, а оно не является основой нашего курса. В части С четыре из четырех заданий явно не из школьного курса».

«Математика, физика – экзамены по выбору, но выбора нет! На бюджет принимают только результаты ЕГЭ, а вне бюджета – плати 41 тысячу рублей».

«Дети в нашей стране – самая бесправная категория населения. Чиновники молодцы, все решили, а то, что мы который год кричим SOS, их не интересует. Я выпускаю ребятишек на ЕГЭ по истории третий год, а алгоритма нет. Задания меняются, только привыкнем решать одно, предлагают другое, а объем такой, что просто нет слов. Мы два года отрабатываем все известные варианты, я все время готовлю распечатки, а получается не так, как хотелось бы. Притом гибнет наш прекрасный предмет, не развивается личность ученика, да и сами мы не в лучшей форме».

«Что говорят чиновники, мы знаем: «Кто вам мешает сделать лучше? Мы привлекаем к составлению тестов всех желающих». Неправда. Моя супруга была абсолютным победителем первого телетестинга, набрав высшую сумму баллов среди всех предметников по всем предметам. И что? Да ничего. Пообещали привлечь к составлению КИМов, но так и не позвали».

Стань как они!

Отовсюду твердят учителю: «А вот как вы к ЕГЭ своих ребят подготовите, в этом ваш профессионализм!», хотя на самом деле профессионализм учителя заключается совсем в другом. Однако куда деваться, приходится догадываться, додумывать «вслед за авторами» тестов, вычленять дидактические единицы, искать источники, которыми авторы пользовались, и таким образом создавать принципы подготовки. Кто-то говорит: «Я могу подготовить класс к ЕГЭ за три месяца!». Ему отвечают: «А я за два!» – «Как?» – «А просто: говорю, что это не я, учитель, компетентности от тебя требую, а государство. Вот, говорю, стандарты. И никаких возражений, готовятся как миленькие».

Что же получается: как чиновники с нами обращаются, так и мы с детьми? Воспроизводим привычку исполнять, не размышляя, обманывать по праву сильного? Известно же, что нынешний ЕГЭ ориентируется не на стандарты, а на Обязательный минимум 1998 – 1999 гг., так написано в Положении о спецификации. Что касается стандарта 2004 года, то он был создан для профильной школы, и далеко не все образовательные учреждения на него перешли. Стандарт же второго поколения еще не готов.

Если читать закон

Закон гласит: «Единый государственный экзамен представляет собой форму объективной оценки качества подготовки лиц, освоивших образовательные программы среднего (полного) общего образования, с использованием заданий стандартизированной формы (контрольных измерительных материалов), выполнение которых позволяет установить уровень освоения ими федерального компонента государственного образовательного стандарта среднего (полного) общего образования».

Все понятно: ЕГЭ проверяет стандарт. Однако только «начиная с 2010 года стандарт должен охватить всю систему среднего образования... При этом с целью создания необходимых условий исполнения стандарта предусматривается пятилетний период мягкого введения стандарта» (см. http://standart.edu.ru). Значит, пока нет стандартов, не должно быть и ЕГЭ? Выходит, так, ведь и по словам директора Департамента политики в образовании Министерства образования и науки РФ Исаака Калины, «мы ограничены только этой формулировкой закона… Принятый закон о ЕГЭ не содержит каких-либо конкретных технологий и моделей проведения экзамена».

Очевидно всем: ЕГЭ введен, но требует доводки. «Мы поддержали закон о ЕГЭ, учитывая, что он не является раз и навсегда застывшей схемой, и мы должны будем к нему вернуться, – говорил после принятия закона член Совета Федерации Хусейн Чеченов, – надо думать над технологией проведения экзамена и мониторировать систему». Он даже не исключил возможности отмены закона о ЕГЭ, если не произойдет улучшения в системе образования.

Наши предложения

ЕГЭ введен не нами, но пусть он хотя бы доводится с нашим участием. Потому что экзамен должен быть таким, на котором можно строить учебный процесс.

Разумеется, главная ценность ЕГЭ – внимание к структурированию учебного материала. На структуру тестов смотрят все, тогда как оглавление учебника не читает никто. А ведь оглавление – тот же тезаурус, способ устройства информации. Тезаурус же по определению всеохватный, обновляемый и естественный – это структура предмета, то, что должно быть открыто ученику и интуитивно понятно. Структура предмета должна быть единой для экзаменационных тестов и для методики преподавания. ЕГЭ станет плодотворным элементом повседневной педагогической практики, если это будет действительно система навигации по предмету. Однако существующую ныне структуру ЕГЭ ни открытой, ни всеохватной, ни ориентированной на реальное преподавание предмета назвать нельзя. Очень плохо и то, что тезаурус существующих школьных программ, как и тезаурус экзаменационных тестов, не удовлетворяет требованию естественности – он «растет» снизу вверх: сначала изучается элементарное, частное, а уж потом общие вопросы, в то время как естественным образом, в человеческой практике это путь от общего к частному со множеством развилок и переходов.

Ассимиляция

ЕГЭ, впустивший неправильные ответы в обиход, заставляющий нас относиться к любому данному как к достойному внимания, помогает нам сделать еще один продуктивный шаг в методике.

Вот ребенок затрудняется, ошибается – и в каком-то из разделов общей структуры предмета загорается индикаторная лампочка: мы открываем тему и показываем аналогичные случаи, варианты неправильные, возможные и эталонные.

Ошибка начинает осознаваться как возможность, не узаконенная нормами, – у нее даже есть свое место в разделе! Точка, которую в данный момент проходит ребенок, становится зримой.

И тут в выигрышной ситуации окажется учитель, не утративший культуры работы с детскими неправильностями: наблюдающий, внимающий, выражающий к ним свое отношение. По каждому пункту ЕГЭ учитель сможет развивать личную базу примеров из практики и постоянно диагностировать ситуацию, проходя разные темы курса.

Однако, чтобы так заниматься – и ребенком, и предметом – внутри ЕГЭ, надо, чтобы портал ЕГЭ стал доступным и живым, чтобы на нем заработала опция википедии и чтобы каждый посетитель смог не только пройти тест, но и поучаствовать в его развитии: вписать свои задания, дать примеры из практики, выразить отношение к написанному другими.

Никогда не поздно

И хотя технически осуществить этот проект можно уже сегодня, психологически нам это вряд ли удастся в ближайшее время. Слишком часто нас пугают, муштруют, загоняют в клеточки. Мы избыточно тревожны и чрезмерно неуверенны. Запаса достоинства и доброй воли нам сильно не хватает. Поэтому чиновникам надо срочно сменить тон разговора с педагогами. Может быть, поделиться идеями и информацией, может, открыто рассказать о проблемах. Обязательно предоставить возможность сотрудничества.

Ведь известно: пока учительство не проникнется идеей настолько, что она станет естественным центром внимания каждого педагога, ничего хорошего из нее не получится.