ТЕРРИТОРИЯ РИСКА
 

Можно запрещать.
А можно подвести к осознанию опасности

Группе подростков на интерактивном занятии предлагается рассказать, вспомнить или даже нафантазировать (если кто-то из них не желает признаваться, что знает об алкогольном поведении в реальности), какие формы употребления спиртного существуют.

Поначалу подростки бывают зажаты, но скоро раскрепощаются навстречу доброжелательному и заинтересованному поведению учителя. Ребята вспоминают и предлагают варианты: «Выпить шампанское с родителями на Новый год...», «Выпить пива после уроков с приятелем...», «Зайти в бар на дискотеке...», «Хватить водки с горя», «Отметить окончание экзаменов», «Дома, когда настроение паршивое…», «Собраться компанией на природе с выпивкой».

Вариантов поступит много. Учитель просит записать их все на листочках, а потом расположить листки один над другим в соответствии с тем, что ребята думают о степени опасности такого поведения.

Понятно, что дома выпивать безопаснее, чем на улице. На улице безопаснее выпивать с приятелями, чем с незнакомыми. Безопаснее со сверстниками, чем со взрослыми. Безопаснее пить пиво, чем водку. Безопаснее пить хорошую водку, чем суррогаты. Безопаснее пить раз в год, чем раз в неделю. И так далее.

Ребята раскладывают листочки по шкале от единицы – «сравнительно безопасно» (например, выпить с родителями за праздничным столом) до десятки – «смертельно опасно! непосредственная угроза для жизни!» (например, пить в подвале с незнакомыми).

Смысл занятия двоякий. Во-первых, он заключается в том, что подросток, не употребляющий спиртного, получает достоверную информацию о степени «алкогольного риска». Причем эта достоверность будет засвидетельствована авторитетной для него группой сверстников. Ни для кого не секрет, что мы, взрослые, твердим, кричим, умоляем: «Не пей алкоголь – это зло!», а подросток слушает и думает: «А сам-то пьешь...».

Во-вторых, подросток, приобщившийся к выпивке, видит перед собой реальную лестницу, по которой можно по ступеньке, по шажку вернуться назад, к более безопасному поведению. Перед ним появляется достижимая цель: не стану пить в одиночку, лучше с друзьями, не буду пить паленую водку, лучше накоплю на качественные напитки... Маленькое изменение к лучшему – уже огромное благо.

Но можно ли по шажку вернуться назад? Не получается ли так, что мы словно бы поощряем ребят: пей, мол, лучше пиво с приятелями – это вполне безопасно? Не отказывайся от мартини на дискотеке – по шкале риска это всего лишь «двойка»?

Опасения вполне обоснованные. Вот что говорит об этом Дэвид Джеймс-Уилсон: «Есть принципиальная разница между позволением пить и определением градаций опасности. Мы ведь не говорим подросткам: вы можете пить. Увы, мы вынуждены говорить: мы знаем, что вы все равно пьете, но ваша ответственность как раз в том, чтобы снизить причиняемый себе вред. Вы должны понимать риск, на который идете.

Главное наше убеждение: употребляющие алкоголь подростки – не преступники, не тупицы, а несчастные дети, для которых выпивка – способ выжить, спрятаться от конфликтов, отгородиться от реальных проблем. Дети не могут справиться с ними самостоятельно, а взрослые им не помогают, вот ребенок и выбирает алкогольный уход от действительности. Счастливый подросток не тянется к рюмке. Мы должны помочь детям найти другие варианты выживания и решения обступающих их проблем. Конечно, об этом говорить очень трудно. Многие родители и учителя не хотят об этом даже заикаться. Скажут «нельзя!» и считают свою миссию выполненной, а вопрос исчерпанным. Но, боясь обсуждать с подростками эту проблему, отказываясь учитывать, что подростки пьют, мы отдаем ее на откуп недобросовестным людям, которые способны вконец дезориентировать ребенка. Дети должны получить правильную информацию в школе и дома и убедиться, что учителям и родителям можно довериться, что с ними не страшно об этом разговаривать. Никто лучше подростков не умеет изменяться: они могут сделать шаг назад, повернуть от смертельно опасного поведения к сравнительно безопасному».