Премиальный допинг,

или Некоторые побочные эффекты нацпроекта

Итоги – строгое слово. За ним стоят решения правительства, цифры, проценты – столбики миллионов и миллиардов, вложенных в образование, розданных школам и учителям. Разумеется, лучшим.
Но стоит заменить слово «итоги» на синоним – результаты, плоды, и мы начинаем итожить совсем в других мерах. Переходим в человеческое измерение, где точка отсчета – потребность общества в хорошем учителе.
Что такое хороший учитель, знает каждый.
…«Школа наша стоит на возвышении, кабинет химии – прямо под крышей. Там каждый день огни горят до 10 вечера, и утром свет зажигается в первую очередь. Маяк, да и только. А дети как дети: на свет к учителю бегут, цены заботы о себе не знают. И только потом, когда вырастают, начинают оберегать имя этой учительницы: она дала возможность понять, что такое добро, надежность, справедливость, ответственность».
Признания, подобные этому, не редкость. Обычно они звучат в воспоминаниях бывших «трудных подростков без царя в голове», а ныне успешных людей.
Но вряд ли такие оценки сегодня имеют вес. Отбирая для поощрения лучших учителей, государство исходит из иных параметров.

В ожидании позитивной динамики

Завуч интерната для трудных подростков сидит в обнимку с толстенной папкой. Спрашиваю: «Портфолио собираете? На премию решили подавать?» – «Ну что вы, нас же не берут! Но это именно портфолио. Очень хорошей учительницы. Мы так, для себя делаем, чтобы не отставать».
Момент знаковый. Опосредованное воздействие нацпроекта налицо: учительство примеривается к новому дивному стилю поддержки образования. Да, сегодня в проект «не берут» администрацию, учителей начальных классов, педагогов дополнительного образования, учителей специальных коррекционных школ, а также школ обычных, в которых учат всех без отбора и без отсева. Зачем? У таких ни процентов, ни победителей, ни фиксируемых «точек роста», будь они семи пядей во лбу.
Но вдруг. Может быть…

Другие отношения

Между тем конкурс – штука жестокая. Личное первенство исключает взаимопомощь, обмен опытом – каждый оберегает свою интеллектуальную собственность, наращивает рейтинг. Теперь отношения, которые не прибавляют баллов, – бесполезные. С неперспективными детьми, со своими наставниками.
Опытный завуч передо мной, а слез сдержать не может: помогла хорошему учителю, своей ученице, написать концепцию, оформить бумаги. Поддержала рекомендациями и связями. Используя годами наработанное влияние, привлекла к помощи весь микрорайон – и «позитивные результаты урочной и внеурочной деятельности» стали видны с любой точки зрения. Однако первое, что сделала окрыленная победительница, – написала жалобу на завуча в районный отдел образования. Потом в департамент. Мол, не по-современному работает администрация, не на уровне «требований концепции модернизации». А вот она (тут следует почетная регалия) знает как.
Понятное дело: надо очки набирать, а не «сю-сю, му-му» с учениками разводить. Человек за полгода успел подсесть на премиальный допинг. А педагогика что? Только тема очередного шоу.
...История узнаваемая. Нам скажут: да во все времена «подсиживали». Но вопрос в том, какой тип отношений государство задает и стимулирует в школе.

Отщипнуть от пирога

У этой картинки есть обратная сторона. После раздачи призов вдруг школьная администрация, работники ИПКРО и управлений образования почувствовали обиду: вон, оказывается, каких денег стоят проектная и экспериментальная работа, воспитательные системы, планы самообразования. Разве ж учитель сам это разрабатывал? Он только пенку снял, да и то с нашего позволения. «Не будем больше помо-
гать», – мысль первая, неконструктивная. Конструктивная выглядит так: «ИПКРО совместно с управлением образования проводит семинар «Образовательное учреждение в конкурентной среде» для участников конкурса ПНПО». Указаны сроки, стоимость. А среда и вправду конкурентная. В школах сколачиваются небольшие команды, оказывающие услуги по оформлению документации новым кандидатам. Платные, разумеется. Как говорят учителя, «ужас, до чего школу довели».

Главное, чтобы костюмчик сидел

Бедно живущему учителю особенно сильно на нервы действует массированная информатизация. Не потому, что он темен и неразвит – потому что он пристрастен. Интерактивную доску он воспринимает в пересчете на количество своих зарплат и видит: она ценнее. И ему, стоящему в сказочно дорогом кабинете, нужно прилагать одинаково огромные усилия как для сохранения оборудования, так и для поддержания более или менее приличного внешнего вида: костюм, обувь, прическа. Характерный диалог с немолодой награжденной учительницей: «На что деньги потра-
тишь?» – «Две мечты осуществлю: куплю шубу и съезжу в Иерусалим». Государство с ней, посвятившей всю жизнь только школе, только чужим детям, рассчиталось. Но другим обидно, и «счастливая» вздыхает: «А в школе стало трудно, словно круг очертили возле меня».

Не стал лауреатом? Плохо работаешь!

Коварный параметр – «конкурсная активность». Надо предъявить копии документов, свидетельствующих об участии и победах в конкурсах. На первом месте – количество. Все мысли о том, что же еще и где можно пройти, получить/отксерить, положить в папку? Учить просто некогда. Да ведь и необязательно. Разве только перспективных.
Нешуточные страсти разгорелись в этом году вокруг результатов предметных олимпиад. Как никогда: любой ценой сделать призера! И вот уже где-то организаторы разглашают тайну заданий, кто-то подсказывает своим, подсовывает решения тем, за кого «правильно» замолвили словечко. Некоторые школы эксплуатируют одного и того же способного ребенка, отправляя его с конкурса на конкурс – перед каждым вбивая в его голову кучу «нужной» в этом сезоне информации. А как же?

«Деньги – за учеником!»

Что на самом деле значила эта модная фраза в уходящем году? То, что каждый трехсоттысячный ребенок (примерно 25 человек на область) по нацпроекту получает 30 000 рублей за победу в олимпиаде. Что учитель без победителей олимпиад и конкурсов, отличников и медалистов вообще не котируется. И что крайние – дети. Директор сельской школы рассказывает: «Их шестьдесят из района собрали, а призовых мест только три. И вот эти пятьдесят семь ребятишек возвращаются домой как побитые, боятся в школу идти: «Подвели мы». Ну нельзя детей калечить, к успеху их готовить! А попробуйте объяснить это учителям, которые за деньгами ломанулись. Почти Булгаков, сцена в варьете».

Готовые ответы

В такой неспокойной школе молодежь работать не хочет. «Я мечтала о школе, где ты работаешь для детей. Об уроке, где всем комфортно, на котором хорошо слышно и ребенка, и себя. А тут совсем другим люди заняты», – говорит молодой специалист, уходящий из школы посреди года.
Трудно не согласиться: столбики баллов, конкурсные дорожки и сияние призов – это атрибуты совсем другой профессии!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"