ПСИХОЛОГИЯ ДЕТСКОГО ПОСТУПКА
 

Когда роль клоуна – это уже не смешно

Они валяют дурака, нарушают школьные правила и срывают уроки. Учителя и родители ругают их, стыдят. Но даже не догадываются, что сами же и укрепляют их в этом амплуа

В каждом классе есть ученик, который выступает в роли шута. Так уж заведено. У учителя он вызывает разные чувства – от искренней улыбки над проделками ребенка-балагура до глухого раздражения и даже негодования, когда клоун начинает вытворять невообразимое.
К таким детям можно относиться по-разному, но общее здесь одно – на них нельзя не обращать внимания. Что и дает ключ-подсказку к пониманию цели, которой хотят добиться дети, разыгрывающие номер «впервые на арене».

Почти неразрешимая задача

Они страстно жаждут внимания. Но почему выбирают именно такой экстравагантный способ? Почему не с помощью отличной учебы или каких-то талантов? Ведь у таких детей их предостаточно: и определенные актерские способности, и умение быстро ориентироваться в ситуации, улавливать настроение других людей, и развитое чувство юмора, и ироничность к самому себе.
Не обделены они и интеллектом. Но, похоже, этим клоунам даже в голову не приходит воспользоваться им в целях достижения учебных побед. Они производят впечатление несобранных, несерьезных, каких-то разболтанных, не умеющих ставить перед собой задачу и достигать задуманного. Их главная особенность – не соответствовать возрасту. Некоторые из записных шутов кажутся младше, а иные – старше своих сверстников.
…Двенадцатилетний мальчик так удачно исполнял роль шута в школе, что всерьез его никто давно не воспринимал. Учительница, проходя мимо него по коридору, шутливо бросала на лету: «Все играешь, Рома? Пора бы повзрослеть!» Другая учительница, начиная урок, привычно спрашивала: «Где твой учебник, Рома?» И Рома после театральной паузы торжественно извлекал его из портфеля. Учительница не отставала: «А тетрадь?» Постепенно все необходимые предметы в результате этой комедии на двоих оказывались на парте. Тогда учительница громко объявляла: «Ну вот, даже Рома готов к уроку! Ура ему!»
Класс радостно аплодировал. А довольный вниманием Рома готовился к следующему акту комедии, придумывал все новые действия, самозабвенно работал на благодарную публику. И только родители Ромы не были довольны театральным дарованием сына. Ведь играя в «дурачка», он вдребезги разбивал все их мечты об умном сыне-отличнике.
Единственное, что оставалось его амбициозным родителям – говорить, будто Рома просто несобранный, потому и не проявил себя вундеркиндом, коим в глубине души является. Между тем роль клоуна, которую Рома предпочел роли чудо-ребенка, уводила его все дальше, толкая к действиям, уже опасным для здоровья.
Школа не адаптирована к альтернативным нуждам своих учеников. И к тому, что личность каждого ученика нуждается в уважении. Только дети, настроенные на достижение успеха в обучении, чувствуют себя достаточно комфортно в регламентированной расписанием школьной атмосфере. Порядок признается ими, потому что они хотят преуспеть в школьной жизни. А вот не-
академически ориентированные ученики не очень-то интересуются порядком. Для них школа – просто часть их жизни, но это не то, к чему они относятся серьезно.

Неразгаданный смысл самодельной репризы

…Пятнадцатилетний подросток заслужил себе славу чудака и прозвище «псих» странными выходками. «Псих» на школьном жаргоне – тот, чей вид и поступки выглядят «дикими», «сумасшедшими». Поведение «психов» часто непредсказуемо, но всегда идет вразрез с социальными нормами. Их
цель – явная демонстрация пренебрежения ко всему общепринятому. Но главное для них все-таки не сами действия, а манера, в которой они совершаются.
Нашего «психа» знали все: и учителя, и дети, и родители. Многие его побаивались, потому что он был способен на что угодно. Мог сказать или сделать такое, что вгоняло в шок всех, кому «посчастливилось» при этом присутствовать: скомкать и отшвырнуть лист, розданный учителем для контрольной, или молча встать и демонстративно выйти из класса, или вместо ответа у доски кинуться поливать цветы.
На смешного рыжего клоуна он не тянул. Скорее был шутом-экстремалом. И если бы взрослым удалось отодвинуть оборонительные чувства, возникающие первыми, какое глубочайшее одиночество и отчаяние обнаружилось бы под личиной шута у этого непонятого подростка.
Он хотел лишь одного – быть принятым всеми и любимым. Но выражал свое желание прямо противоположным способом. И потому ничего, кроме недоумения и враждебности, а порой и жалости, вызвать не мог. Роль заслонила мальчишку. Учителя и одноклассники относились к нему так, как будто сам по себе он никакой ценности не представлял.
Какая ужасная ноша для детской души – чувствовать, что ты должен быть нелепым, «ненормальным», чтобы тебя замечали!
Он мечтал об особенном отношении, но более адекватным способам получить все это не научился. Как и принять помощь от взрослого. На предложение школьного психолога пригласить запутавшегося сына на консультацию его мать ответила: «Я не могу, мы с ним уже давно не разговариваем».
Намного реже роль клоуна в классе исполняет девочка. Она остра на язык. Независима в суждениях. Всегда готова высказать собственное мнение. Способна удерживать на себе внимание учителя и класса в течение всего урока.
Другие девочки относятся к ней чаще всего негативно. Родители раздражены и смущены. Учителя тоже не жалуют, считают ее выскочкой. И никто из окружающих не задает себе вопрос: против кого и чего на самом деле борется клоунесса, что хочет доказать?
Все знают: бывают такие ситуации, когда человек смеется, чтобы не заплакать. Смех – мощное средство против чего-то страшного, вызывающего тревогу и разочарование.
«Смех без причины – признак дурачины», – безжалостно констатирует народная мудрость. В то же время к дурачкам и блаженным на Руси всегда было особое отношение. Именно они становились выразителями тех мыслей и эмоций, о которых другие люди боялись даже заикнуться. Под маской дурачка человек мог позволить себе говорить правду. Что думает, видит и чувствует, то и говорит. Так может, все это относится и к ребенку-шуту? И для него единственно возможный способ рассказать о своих переживаниях, снизить их интенсивность и почувствовать себя хотя бы ненадолго полегче – валять дурака, нарушая школьные правила и срывая уроки?!

Действовать, а не переживать!

Получается, ребенок-клоун стремится показать себя единственным в своем роде и таким образом справиться с переживаниями.
Но если на сцене ребенок-шут, то кто его истинные зрители, ради которых устроено представление? Вроде бы все его действия направлены на учительницу, но часто ребенок так скоморошничает для своих родителей. А то, что он вытворяет в школе, – лишь следствие, самый краешек проблем, происходящих в доме.
Возможно, в семье появился малыш, и ребенок-шут чувствует себя покинутым, заброшенным, ненужным. А скорее всего он вообще всегда был для своих родителей кем-то другим в силу тех или иных ожиданий, которые не осуществились.
Если присмотреться повнимательнее, в комедийных представлениях ребенка-шута обнаружатся не только элементы пародии и издевки, но и завуалированные мольбы о помощи и понимании.
К сожалению, взрослым порой недосуг разглядеть настоящий характер ребенка. Вот и принимают маску за его истинное лицо. В какой-то степени это даже нормально: наше восприятие защищается тем, что подгоняет окружающую действительность под определенную, понятную нам схему (образ), чтобы справиться с ней. Но когда взрослые целиком и полностью поддаются этому принципу, они с удивлением замечают, что их слова и действия вызывают обратный эффект. Родители приучают сына к ответственности, а он продолжает терять вещи. Учат дочь считаться с другими людьми, а она все больше настаивает на своих капризах. И вдруг обнаруживается, что сын – растеряха, а милая дочка – жуткая эгоистка.
Как такое могло произойти? Взрослые принимаются еще больше ругать, стыдить, контролировать, но происходит и вовсе удивительное – диагноз становится болезнью. Этот процесс похож на старинный процесс печатания фотографий: сначала проявляются, потом закрепляются. Трудно, невозможно поверить, что взрослые сами укрепляют ребенка в исполнении той роли, которая им совсем не нравится. При этом ребенок зачастую даже не осознает, что он играет роль в пьесе, которую ставят родители и учителя. Но осознают ли сами воспитатели, что исполняют пьесу, роли в которой уже распределены? В какой момент жизни ребенок становится не просто шутником, а шутом? Разве он таким рождается? И что здесь зависит от родителей? Ведь есть еще сверстники и школа?
Иногда родители могут причинить вред своему ребенку, даже если всерьез хотят помочь ему стать лучше. Они искренне верят, что если укажут ему, где плохо, ребенок тут же исправится. Но вместо этого добиваются прямо противоположного результата.

Ресурс для новой роли

Одна родительница все время жалуется, что ее сын безобразничает в школе, мешает другим детям учиться и большую часть дня обычно проводит в кабинете директора. И в то же время, рассказывая о проделках сына, она не без гордости говорит: «Мой сын – звезда всей школы».
Что же получается, сами того не подозревая, мы, взрослые, вынуждаем ребенка играть определенную роль, даже если сознательно ее отвергаем? И действительно, дети воспринимают такое «послание» от родителей, хотя оно вслух и не произносится: «Продолжай оставаться шутом. Не обращай внимания на мои протесты».
Когда ребенок исполняет какую-нибудь особенную роль, родителям неплохо было бы спросить себя: «А какое подкрепление я даю ему для сохранения этой роли? Разговаривая с ним, какое сообщение я на самом деле ему посылаю?»
Проблема в том, что пока родители и учителя не перестанут видеть в ребенке клоуна, он сам себя тоже не увидит по-другому и не сможет измениться.
Английский ученый, исследователь психологии личности Ром Харре предлагает рецепт исправления ситуации, лучше которого пока ничего не придумано. Во всяком случае, это работает:

• первый шаг – понять, какую роль играет ваш ребенок, и назвать ее своим именем, и хорошо бы еще разобраться с тем, какое послание получает от вас ребенок, когда вы говорите с ним;
• второй шаг – изменить стиль общения с ребенком, вести себя отныне так, как если бы он уже стал таким, каким вы хотите его видеть;
• третий шаг – найти ресурсы для этой новой роли либо в прошлом ребенка, либо использовать свой собственный ресурс (ведь если ребенок раньше не проявлял благородства и серьезности, ему не на что опереться в собственном опыте, значит, вам самим придется поделиться с ним этими качествами).

Пора кончать со случайными, спонтанными реакциями на поведение ребенка. Ему нужны умелые, искусные и рассчитанные воздействия.
И еще: работая над изменением негативной роли ребенка, необходимо прекратить терзать его придирками. Ребенок не может расти под огнем постоянной критики.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"