КНИГА ИМЕН
МАРСЕЛИНО ДЕ САУТУОЛА (ок. 1831–1888) 

Запрокинув голову, снизу вверх

О человеке, который был трагическим персонажем Жюля Верна

У каждой эпохи есть свои любимчики и пасынки.
Одним их время подходит идеально, как костюм из магазина, – ничего не надо ни укорачивать, ни перешивать. Другим – сколько ни подгоняй по фигуре – всё равно неуютно в этой одёжке. Две человеческие судьбы, объединённые этой полосой, – своего рода попытка разобраться: что такое несовпадение с сегодняшним днём и неумение «встроиться» – фатальная неудача или промысел вечности.

Точную дату его рождения, во избежание тиражирования неточных данных, не указывает даже энциклопедия «Британника». «Приблизительно 1831» – выдаёт французская Википедия, с которой, как с «живого электронного издания», спрос известно какой. Зато в дате смерти никаких разночтений нет. Об этой смерти – трагическом уходе совсем не старого ещё человека, собственно, и пишут больше всего, связывая её с главным открытием его жизни…
Даже судя по портретам, испанский аристократ Марселино Санс де Саутуола был типичным персонажем Жюля Верна – просвещённый дилетант, что в его время предполагало образованность профессора, искатель и любитель приключений, фанатичный охотник за научной истиной. Одним словом, Филеас Фогг с душой Жака Паганеля. Его интересы были разносторонними – энтомология, палеонтология, археология. Последней он заинтересовался, съездив в Париж на Всемирную выставку, так как считал обязанностью каждого образованного человека регулярно знакомиться с последними достижениями науки и техники. Из достижений его поразили не технические новинки, а выставленные «древности» – артефакты древнекаменного века: статуэтки, украшенные резьбой ножи и наконечники копий… Вернувшись, он решил поискать то же самое в родной Кантабрии, в предгорьях Пиренеев, где исторически человек должен был обитать достаточно давно…
Через год, в 1879 году, он сделал своё великое и роковое открытие. Точнее, и этот факт описан во всех очерках истории искусства, сделала его восьмилетняя дочь Мария, которая, подняв голову, закричала своё знаменитое: «Папа, смотри, нарисованные быки!» Так началась новая эра в исследовании первобытности. И наверное, не случайно то, что её открыл ребёнок. По иронии судьбы в пещере Альтамира неподалёку от собственного имения Саутуола бывал не раз, вёл там раскопки и уже нашёл множество материальных свидетельств пребывания первобытного человека – те же самые копья, наконечники, иглы, подвески, окаменелости… И по галереям пещеры он бродил не единожды. Роль сыграла, видимо, разница взглядов. Взрослый человек, попадая в незнакомое опасное пространство, в первую очередь смотрит себе под ноги и по сторонам – чтобы не споткнуться. Ребёнок, по причине своего малого роста, обречён смотреть на окружающий его большой мир с запрокинутой головой, снизу вверх. И тогда, в тот ноябрьский день 1879 года, над головой оказалось стадо рыжих бизонов…
Краткая история того, что произошло потом, такова. Гордый дилетант поверил в свою счастливую звезду и свою неслучайность в мире науки. В имение Саутуолы зачастили гости, о знакомстве с которыми раньше он мог только мечтать – светила тогдашней археологии. Он исправно и честно водил их в Альтамиру, показывая фантастические по красоте и технике исполнения древние рисунки. А потом учёные-профессионалы вынесли свой вердикт: находка Саутуолы – фальсификация; чтобы прославиться, эксцентричный аристократ специально пригласил художника, который расписал потолки пещеры; кто-то из любознательных гостей даже заметил «вещдок» – мазки охры на стенах, где художник якобы очищал кисть… Удар оказался страшным. Причём в лице Саутуолы пострадал в первую очередь уже не исследователь-любитель, а носитель древнего аристократического титула, который по одной этой причине просто не мог пойти на подлог и ложь. Но объяснить это своей эпохе, давно отменившей аристократизм, Саутуола был уже не в состоянии. Последние годы жизни он прожил в тени своего горя, а именно горем для человека его породы была потеря доброго имени, которое, по всем кодексам рыцарской морали, уже не вернуть. Поэтому он просто ждал смерти как избавления…
Девочка Мария выросла и продолжила изыскания отца, обнаружив ещё несколько пещер с наскальной живописью. Но и без её находок правота Саутуолы подтверждалась – исследования первобытности стремительно шли вперёд, и ни у кого уже не оставалось сомнений в том, что быки Альтамиры – подлинник доисторического искусства. Десять лет спустя после его смерти археолог Картальяк, один из главных гонителей отца, приехал к Марии, чтобы публично принести ей извинения...

То, с какой скоростью оказалась восстановлена историческая справедливость, добавляет горечи в этот всемирно известный сюжет. Почему, собственно, учёный мир так упорно не хотел поверить Саутуоле, если меньше чем через двадцать лет всё равно поверить пришлось? И вот здесь «случай Саутуолы» обнаруживает свою универсальность. Наука новейшего времени как область человеческого духа известна своей претензией на абсолютную объективность знания. Тогда как на самом деле она обречена развиваться в тех субъективных рамках, которые заданы исторической ситуацией. Томас Кун назвал эти рамки парадигмой науки, расшифровывая термин как «систему образцов постановки и решения проблем». Иначе говоря, решена будет только та проблема, которая может быть поставлена; отвечают только на тот вопрос, который разрешено задать. Таким образом, парадигма изменяется только за счёт немыслимых вопросов и неудобных проблем, но тот, кто решается на постановку таких проблем и вопросов, должен быть готов к тому, что удар о границы сознания чреват травмой.
У эпохи Саутуолы были два божества – прогресс и эволюция. И на оба он волей-неволей посягнул. Признание изображений Альтамиры подлинными означало, что «допотопный троглодит» обладал техниками полихромной живописи и графики, по уровню ничуть не ниже тогдашнего современного европейского искусства. Соответственно главный тезис самой идеи прогресса «примитивное – в начале» оказывался несостоятельным. А значит, цивилизованный человек больше не мог спать спокойно в абсолютной уверенности, что он и дальше двигается по гладкой дорожке от хорошего к лучшему.
Второе было ещё неприятнее для прогрессивной общественности того времени. Согласно признанной тогда дарвинистской антропологии первобытное искусство возникло из способности высших приматов к подражанию, целью которого были украшение (способствует повышению статуса в иерархии стада) и демонстрация технических умений. И только антропологи-католики осмеливались говорить о том, что человек, как существо мыслящее, и мысль о Боге – неразделимы. Поскольку они не могли представить никаких доказательств, их идеи оказались также посрамлены. А прекрасная бесполезность быков Альтамиры и таинственная вязь пещерных галерей вполне намекали на то, что пещера могла быть древнейшим храмом и человечеству в пору его детства был также присущ этот особенный взгляд – запрокинув голову, снизу вверх…

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"