ШКОЛА И ВЛАСТЬ
 

Система образования: Госсовет предлагает

Заметки на полях доклада рабочей группы по образованию

24 марта прошло заседание Государственного Совета, посвященное вопросам образования. На нем выступали президент Владимир Путин, министр образования и науки Андрей Фурсенко, губернатор Карелии Сергей Катанандов.Многие заявления, сделанные на этом заседании, журналисты цитировали многократно. Но самое интересное и важное осталось за кадром: доклад «О развитии образования в Российской Федерации», подготовленный к Госсовету Министерством образования и науки.
В этом документе изложен стратегический план образовательной реформы, претерпевший в сравнении с «Приоритетными направлениями…» значительные изменения. Кажется, в министерстве наконец-то признали, что нельзя реформировать разваливающиеся, плохо оборудованные школы, где преподают мало зарабатывающие учителя. Методы, которыми в министерстве намерены исправить положение, не всегда заслуживают одобрения. Но тем не менее такой шаг стоит многого.
Сегодня мы публикуем аналитический разбор первой части доклада: «Приоритетные стратегические задачи развития системы образования». Анализ второй части – «Ключевые условия эффективности образовательной политики государства» – будет напечатан в следующем номере.

Ликвидировать беспризорность

С беспризорностью мы боремся все последние годы. Благодаря тому что один и тот же беспризорник, которого ловит милиция, всякий раз попадает в милицейскую статистику как новый ребенок, возникают завышенные до небес данные: миллион беспризорников, полтора миллиона… Чуть ли не больше, чем после Гражданской войны. Когда рассчитывается финансирование программ по борьбе с беспризорностью, завышенные показатели становятся очень выгодными для чиновников.
При этом вычислить реальное число беспризорных нетрудно. Например, по данным Детского кризисного центра Санкт-Петербурга (организации, которая работает напрямую с детьми на улицах, взаимодействует с милицией и социальными службами), беспризорных в Питере около пяти тысяч. Жителей – четыре миллиона. Численность населения России – сто сорок миллионов человек. Простейшая пропорция показывает, что беспризорников в стране должно быть около ста семидесяти пяти тысяч (без учета того, что в сельской местности их значительно меньше, чем в городах).
Но на самом деле эти сто семьдесят пять тысяч – проблема не меньшая, чем полтора миллиона. Потому что даже лучшим специалистам удается вернуть с улицы домой и в школу, к нормальной жизни очень немногих. Единицы из сотен.
Что предлагает министр в этой ситуации?
Благие призывы и обещания «реализовать комплекс мер, направленный на…», опустим. Собственно же практических шагов – четыре.
Общественная экспертиза законопроектов, затрагивающих права детей; пополнение штатов в интернатах и детских домах, приведение этих домов в «божеский вид»; стимулирование усыновления и, наконец, введение «основных показателей качества жизни детей» – правовых, финансовых, образовательных и прочих гарантий для каждого ребенка, причем эти гарантии должны приниматься и на федеральном, и на региональных уровнях.
Помогут ли эти меры решить проблему по существу? Навряд ли. Но если в результате в детских домах появится больше толковых специалистов, а Госдума благодаря экспертам не примет сомнительный закон (такой, например, как отмена обязательного согласия органов опеки на операции с недвижимостью, где прописаны несовершеннолетние) – это будет вполне достойный результат.

Восстановить школьное здравоохранение

До этой области не доходили руки ни у одного из министров образования (а теперь еще и науки). Максимум – забота о здоровье школьников, вынужденных таскать тяжелые ранцы, и обещание непременно их разгрузить вкупе с содержанием образования. Может быть, поэтому не случайно сразу вспоминается школьный «Кабинет здоровья», где у медсестры всех приборов – градусник да фонендоскоп, или школьная стоматология с пыточным набором инструментов… Конечно, так обстоят дела не везде, но то, что государство не интересовалось школьным здравоохранением очень давно, вряд кто станет оспаривать.
Что за картину мы имеем сегодня? «В 67% школ РФ медицинские кабинеты отсутствуют… Помещения и оснащение медкабинетов, регламентируемые действующими нормативными документами, имеются лишь в 50% школ… Укомплектованность медкабинетов врачами и средним персоналом происходит по остаточному принципу и составляет 62–72%».
А что в результате? Те самые цифры, которыми год от года нас пичкают накануне Дня знаний: по данным Всероссийской диспансеризации, только каждый третий ребенок может быть признан здоровым. 16% страдают хроническими заболеваниями, а 50% в перспективе рискуют их заполучить. «Все это делает очевидным неотложное восстановление и развитие школьного здравоохранения», – написано в докладе министра.
Среди мер «восстановления и развития» значится «укрепление материально-технической базы медицинских кабинетов» и «введение “паспорта здоровья”». Есть более конкретные предложения. Например, изменить порядок финансирования обязательного медицинского страхования: включить в него оплату профилактических мероприятий среди школьников (сейчас страховые компании в этих мероприятиях не заинтересованы). Таким образом, предлагается изменить ситуацию, когда «забота о здоровье школьников, возложенная на директора, на деле не интересует никого, кроме родителей ребенка».
Что из всего этого получится, трудно сказать. В докладе особо подчеркивается, что оплата труда школьных врачей – «самая низкая» среди других категорий, поэтому и есть такой некомплект кадров. Но способов решить эту проблему не предложено (может быть, из-за того, что врачи Минобрнауки неподведомственны). Но сам тот факт, что в области здоровья школьников государство переходит от слов к делу, стоит очень многого. И намерение не лечить все болезни одним шаманским методом – уменьшением веса школьного рюкзачка, а предпринимать системные ходы заслуживает только уважения. Хотя бы потому, что уже несколько школьников погибли на уроках физкультуры: при нормальном медицинском обследовании они получили бы освобождение от урока и остались живы.

Реорганизовать систему школьного питания

Еще одна неожиданность – это когда министр образования заходил в школьный пищеблок и смотрел, что это там готовится и булькает в кастрюльках. Школьные обеды и завтраки если и обсуждались на коллегиях, то вскользь, среди прочего. Министр Владимир Филиппов, правда, пообещал в 2003 году: «Школа поможет семье, родителям накормить и оздоровить детей». Однако вскоре министр сменился, а с 2005 года федеральные дотации на питание были отменены. Местные власти, конечно, дают что-то (15–20 рублей, из которых 60% – накладные расходы), но учителям приходится выкручиваться: сегодня 7«А» завтракает чаем и булочкой, завтра 7«Б». К сожалению, это не анекдот: по данным статистики, горячее питание в школе получают лишь 15–20% учеников.
Итак, какой у министерства план борьбы с сухомяткой и чипсами?
Во-первых, должны появиться федеральные нормы питания: Из расчета на одного ребенка в день, для всех типов и видов образовательных учреждений, с учетом возраста, здоровья, физической нагрузки и пр. Если такие нормы – федеральные! – действительно будут приняты, местным властям волей-неволей придется соответствовать. Если, конечно, не отговорятся нехваткой денег.
Во-вторых, региональные власти законодательно обяжут финансировать питание детей из малообеспеченных семей, которые учатся в школах (сейчас это делается «по возможности»).
В-третьих, министерство намерено «способствовать восстановлению индустрии школьного питания» (с новой материально-технической базой), разрабатывать (с помощью ученых) новые виды продуктов, готовить нормативно-методические документы, которые помогут «создать оптимальные схемы организации питания».
Что от этого реально изменится на школьных кухнях – вопрос. Проблема, как и со здравоохранением, упирается в деньги. А когда возникает необходимость финансовых трат, упираются, в свою очередь, региональные власти. Но как и в случае с медицинскими кабинетами, намерение навести порядок в школьном меню (или сделать так, чтобы оно вообще было, это меню) можно только приветствовать.

Модернизировать систему физического воспитания

Физкультура в школе уже долгое время существует на положении изгоя. «Реорганизация органов управления образованием исключила из их структур подразделения, которые осуществляли деятельность в области развития школьной физической культуры, – причины этого определяются в докладе по-канцелярски тяжеловесно, но, в общем, верно. – Это повлекло за собой уменьшение финансирования, выход из строя спортивных объектов в общеобразовательных учреждениях, слабую их оснащенность спортивным инвентарем».
Причем «слабая оснащенность» – это слабо сказано. Козлы, брусья, шведские стенки и прочий инвентарь в школах уже давно ремонтируют самостоятельно; в одной сельской школе физрук рассказывал, что давно запретил любые занятия на снарядах – травмоопасно. Те мячи и тренажеры, что школы получали по программе «Дети России» (зачастую с опозданием), исправить ситуацию не могли: их было слишком мало.
Сегодня в деле реабилитации физкультуры к Минобрнауки присоединилось ведомство Вячеслава Фетисова – Федеральное агентство по физической культуре и спорту.
– Сегодня вопрос можно поставить так: или мы вкладываем деньги в строительство спортивных сооружений и создаем условия для занятий спортом по месту жительства и работы россиян, или тратим миллиарды на строительство колоний для несовершеннолетних и строительство наркологических диспансеров, – заявил недавно Фетисов.
Руководитель Росспорта с удовлетворением отметил рост финансирования отрасли.
– В 2000 году эта цифра составляла чуть более 1 миллиарда рублей, в бюджете на 2006 год предусмотрено 10,2 миллиарда рублей, – сообщил Фетисов.
Правда, конкретных мер «Модерни зации системы физического воспитания детей» в докладе Фурсенко не предложено. Обещания «развивать и совершенствовать» матчасть школьного спорта, открывать спортивные клубы и центры, спортплощадки при школах и по месту жительства, повышать квалификацию преподавателей физкультуры конкретными мерами считать нельзя – повторимся, они прописаны именно как обещания. Впрочем, даже такая декларация при условии возросшего финансирования означает, что школам что-то да перепадет, и в больших масштабах, чем раньше. А дареному «козлу», как известно, в зубы не смотрят.

Обеспечить медико- психологическое и социально-правовое сопровождение образовательного процесса

На самом деле в докладе министра эта главка называется еще длиннее, но цитировать это решительно невозможно. Итак, речь идет о школьных психологах, социальных педагогах, юристах-консультантах, об их работе в школе.
Что ей препятствует? «Крайне низкая заработная плата и недостаточный уровень социальной защищенности школьных психологов приводят к значительному оттоку из образовательных учреждений специалистов высокой квалификации», – записано в докладе. Юристы, заметим, в школу вообще не «притекали», а большинство социальных педагогов – прошедшие переквалификацию учителя-предметники, уволенные по сокращению штатов.
Что намерено сделать министерство?
Создать единую психолого-медико-социально-правовую службу в образовании. В ней будут работать и психологи, и дефектологи, и социальные педагоги, и медики. Ее цель – «поддержка развития ребенка и сопровождение педагогических, управленческих и социальных инноваций в системе образования».
В структуре службы (совместно с подразделениями МЧС) должны возникнуть «антикризисные подразделения». Их задача – всесторонняя помощь детям, попавшим в трудную ситуацию.
И наконец, министерство намерено изменить (естественно, в лучшую сторону) систему подготовки практических психологов – в этом помогут стандарты высшего образования нового поколения.
Правда, придут ли эти новоподготовленные психологи на работу в службу по чрезвычйным образовательным ситуациям, непонятно: насчет повышения «крайне низкой» зарплаты в докладе ничего не сказано.

Поддержать специальное образование

«Лучше уж с целым классом, чем с одним таким», – бывает, слышишь от учителей. В слове такой нет неприятия – только честное признание, что работа в коррекционной школе далеко не каждому по силам; можно быть замечательным педагогом, но этого недостаточно, чтобы «особые» дети тебя приняли. А без этого не будет подвижек, учительский труд пропадет впустую или даже повредит ребенку.
Похоже, здесь возможно только одно: поддерживать такие школы, таких педагогов, у которых получается работать с особыми детьми; создавать им благоприятные условия.
Кажется, шаг в эту сторону сделан: министерство намерено упорядочить финансирование учреждений специального образования. Для этого будет введен специальный норматив подушевого финансирования. Правда, на примере других нормативов мы знаем, что это может обернуться сокращением расходов.
Другая идея – создание системы начального профессионального образования для детей-инвалидов; «организация базовых учреждений… для становления их как конкурентоспособных профессионалов».
И наконец, главное: коренная перестройка нынешней системы специального образования. Индивидуальные программы в общеобразовательных и специальных школах, система ранней диагностики и коррекции отклонений в развитии, дистанционное обучение… На примере Москвы, где тысячи детей-инвалидов обучаются на дому (столичное правительство выделило каждому мощный компьютер, мини-лабораторию и доступ в интернет), видно, что такая система в принципе возможна. Но вот возможна ли она в масштабах России?

По-новому выстроить работу с одаренными детьми

Один из тренеров, готовивших сборную команду наших математиков на международную ученическую олимпиаду, рассказывал, как просил денег на билеты у спонсоров. У главного образовательного ведомства средств не нашлось. А в ФЦП «Одаренные дети» такие траты, видимо, не предусмотрены.
Этой картинке несколько лет. Сейчас на олимпиады летают, кажется, уже без спонсорской помощи. Но положение «низового звена» той пирамиды, на вершине которой – федеральные олимпиады, призовые места и внеконкурсное зачисление в вузы, – изменилось мало. С тех пор как кооперативы выжили из Дворцов творчества кружки «Юный техник» и прочие, а после и сами дворцы перепрофилировали в супермаркеты, дополнительное образование существует в подвальном положении. Что и признается в докладе: «Уменьшение бюджетных расходов… привело к сокращению сети учреждений дополнительного образования детей, художественных, музыкальных и спортивных школ, центров научно-технического просвещения и творчества молодежи. Коммерциализация… ряда программ сделала их недоступными для большинства детей из малообеспеченных семей».
Вот здесь-то и начинается самое интересное. Как было в одном детективе, «в заключении было написано про сердечную недостаточность и ничего про те девять граммов свинца, которые ее вызвали». В нашем случае в роли девяти граммов выступили распределение полномочий между уровнями власти и нормативно-подушевое финансирование.
Из-за норматива во многих регионах власти вычеркнули из штатных расписаний школ всех специалистов, впрямую не обслуживающих БУП. Главным образом под удар попали руководители кружков и секций, педагоги дополнительного образования. Когда-то их ставки были введены «по договоренности» между директорами и роно; теперь директора были вынуждены их сократить. А в музыкальных, спортивных и прочих школах администрация была вынуждена повышать плату за обучение: финансирование им урезали. Одна такая история в городе Ишиме вылилась в открытое противостояние учителей и городских властей (мы писали о ней в № 68 за прошлый год).
Теперь же министерство возвращается к идее дополнительного образования. Правда, уже не для всех детей – только для одаренных, которых будут «выявлять» в раннем возрасте, обеспечивать педагогической поддержкой и стипендиями, обучать «под патронатом ведущих российских ученых, деятелей искусства и культуры, научных школ, бизнес-структур».

Реструктурировать систему дошкольного образования

Начнем с сухой статистики. «С 1991-го по 2005 год количество дошкольных учреждений сократилось в 1,8 раза – с 87,6 до 47,2 тысячи. Численность детей в дошкольных учреждениях сократилась почти в два раза – с 8 миллионов 433 тысяч до 4 миллионов 422 тысяч».
Сегодня маятник пошел в обратную сторону. В крупных городах рождаемость идет вверх, в детские сады записывают, как в кавалергардские или уланские полки – чуть ли не до рождения. Недавно столичные власти решили «попросить» из помещений закрывшихся детсадов фирмы, которые там обосновались. Надо понимать, сколько интересов затрагивает это решение, сколько будет конфликтов, чтобы оценить критичность ситуации. Если мэрия Москвы выбрала такой путь действий, значит, дело с местами в
детских садах совсем плохо.
Чтобы исправить ситуацию, министерство предложило ввести «предшкольное обучение» – группы на базе школ или тех же детсадов, где оставшиеся «без мест» дети могли бы, как и следует из названия, подготовиться к школе.
Однако, судя по нынешнему докладу Андрея Фурсенко, ведомство делает ставку не только на «предшколу».
Во-первых, министерство намерено перейти на систему «размещения государственного заказа на предоставление… услуг дошкольного образования в учреждениях и организациях различных организационно-правовых форм». Что на деле означает появление частных
детских садиков, которые будут получать государственный подряд. А помещение, лицензия и персонал станут заботой частных владельцев.
Во-вторых, ведомство предлагает частично или даже полностью оплачивать из бюджета места в детских садах для детей из малообеспеченных семей, по которым сегодняшняя ситуация (сначала вступительный взнос, потом регулярные денежные сборы) бьет сильнее всего. И даже ввести «конституционные гарантии бесплатности и общедоступности дошкольного образования». В связи с этим предлагается четко разграничить бесплатные (за счет бюджета) и дополнительные платные программы в детсадах, ввести нормативы подушевого финансирования.
В помощь родителям должны появиться тематические передачи, курсы и интернет-сайты; возвратится госзаказ на детские книги, радио- и телепередачи; возобновит свою работу Федеральный экспертный совет по играм и игрушкам.

Ввести обязательное среднее (полное) общее образование

Впервые о том, что среднее образование должно быть обязательным и бесплатным, заявил в 2005 году президент В.Путин во время встречи с выпускниками в Кремле (точно подобранный контекст для положительного заявления).
Вот как об этом (президент все-таки сказал) пишут в докладе: «Введение по инициативе президента… – стержень современного этапа инновационного развития образования, приоритетная общенациональная стратегическая задача».
Но интересны не «стержни» и «приоритетные задачи», дань пиетету, а конкретные меры, связанные с введением президентской новации.
Пункт первый – «Учет параметров и принципов движения контингента учащихся». Это – актуальная статистика: сколько учеников есть и сколько будет, кто какие пути получения образования выбирает, куда потом устраивается на рынке труда. Очевидно, что сейчас такой статистики в полном объеме нет.
Пункт второй – «Целевые меры по сохранению контингента». Министерство обещает создать общероссийскую систему учета детей школьного возраста, чтобы вычислять не посещающих школу и совершенствовать специальное образование – с тем чтобы дети, не обучающиеся сегодня, в будущем получили эту возможность.
Пункт третий – «Развитие и оптимизация сети образовательных учреждений». Кажется, здесь уже в самом названии заключается противоречие – все мы знаем, какой именно процесс принято называть «оптимизацией». Но на самом деле речь идет о статистике, точнее, об общероссийской инвентаризации образовательных учреждений. Министерство намерено определить наполняемость и дефицит учебных мест, чтобы выравнять диспропорции между регионами и районами, совершенствовать СНиПы, СанПиНы и противопожарные требования.
Пункт четвертый – «Разработка и введение типологии образовательных учреждений и принципов формирования сети этих учреждений». Ведомство намерено пересмотреть примерные положения об образовательных учреждениях практически всех типов и видов, а также создать новые: положения об образовательных центрах и комплексах и учреждениях для детей, оставшихся без попечения родителей. Еще будут созданы федеральная, региональные и муниципальные программы развития образовательных учреждений: фактически это планы реконструкции и ремонта зданий образовательных учреждений.
Пункт пятый – «Меры по непрерывному совершенствованию качества и эффективности общего среднего образования». Мер предложено изрядно; многие уже не раз были озвучены, поэтому остановимся на самых важных.
Во-первых, обещана «разработка государственных нормативов материально-технического обеспечения образовательного процесса». Вероятно, это и есть те самые «условия обучения», которые министерство обещает вписать в стандарт. И закрепить таким образом государственные гарантии образованию.
Во-вторых – декларировано «принятие незамедлительных мер по устранению аварийного состояния школьных зданий, их капитальному ремонту и благоустройству – проведению центрального отопления, водопровода, канализации». Фактически впервые за последние пять лет в ведомственном документе такого уровня, касающемся школы, вообще встречаются эти слова: водопровод, канализация, отопление. Прежде даже в интервью министерские чиновники кивали на муниципалитеты: мол, это их уровень ответственности. И вообще все эти трубы, уголь, мазут – испачкаться можно. И то, что ведомство наконец-то признало: в разваливающихся школах реформы не проведешь, – хороший знак. Но посмотрим, воплотится ли он во что-то более весомое.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"