КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
КИНОПРОБЫ

Условные рефлексы не по Павлову
Дебютный фильм Кати Шагаловой

Может быть, и не стоило, судя по ряду откликов с кинофестиваля «Окно в Европу» в Выборге относительно дебюта 29-летней Кати Шагаловой, дочери известного сценариста Александра Миндадзе, ждать от фильма «Собака Павлова» ничего особенного. Однако уже начальные сцены, снятые в коридорах какого-то большого и красивого, но довольно обшарпанного дома, производят впечатление уверенной режиссуры. И эти торопливые разговоры на ходу между сотрудниками некой больницы и встреченными ими немного странными пациентами (потом подтверждается предположение, что действие происходит в своеобразном санатории для душевнобольных и психически неуравновешенных людей) отчасти могут напомнить чуть «сдвинутые по фазе» беседы персонажей Киры Муратовой.
Хотя сюжетная композиция в целом должна скорее вызвать в памяти аналогию с прославленной лентой «Кто-то полетел над гнездом кукушки» Милоша Формана по роману Кена Кизи или же с более современной американской картиной «Девушка, которой помешали» (у нас распространен не совсем точный перевод – «Прерванная жизнь»). Но подобные сравнения даже на пользу «Собаке Павлова», таким образом получающей широкий культурный контекст, вне которого она будет восприниматься только как частная и все-таки камерная трагикомичная история про двух молодых героев – Ксюшу и Макса, к счастью или же к несчастью полюбивших друг друга, несмотря на свое пребывание среди тех, у кого уж точно «крыша съехала».
И как раз достоинством всего поведанного Катей Шагаловой (сценарий написан ею на основе собственной пьесы 2000 года, то есть сочиненной в возрасте двадцати четырех лет!) следует считать то, что затрагивается тонкая граница между обостренной ранимостью восприятия мира и проявлениями больного рассудка. В конце концов, по эту сторону ворот, отделяющих условно сумасшедших от якобы здоровых в психическом плане, вполне могут оказаться и истеричная стерва Валерия, еще молодящаяся мамаша Макса, и трусливо закомплексованный Николай, давний любовник главврача Ларисы Ивановны, а по далеко не случайному совпадению – и отец Ксюши. Оба постарались упрятать свои «скелеты в шкафу», скрыть от посторонних словно материализовавшиеся собственные грехи, однако продолжают одержимо зависеть от так и не преодоленных страхов и вновь наведываться в этот закрытый пансион для блаженных, который, как ни парадоксально, выглядит чуть ли не приютом для страждущих и будто последним оазисом свободы в совершенно несвободной действительности.
Кое-кто из критиков уже успел упрекнуть создателей «Собаки Павлова» в чересчур благостном финале. А зря. В прорыве за пределы искусственно навязанного существования в ограниченном пространстве есть естественный и закономерный выплеск молодой и на удивление жизнерадостной энергии тех, кто вроде бы готов свести счеты с жизнью. И это желание опять оказаться на воле (даже если потом все равно придется возвращаться в «санаторий для психов») относится к безусловным свойствам человеческой натуры, не поддающейся ни принудительному лечению, ни трудотерапии, ни воспитанию условных рефлексов по Павлову.

Сергей КУДРЯВЦЕВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"