Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №80/2005

Первая тетрадь. Политика образования

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ МЕРИДИАН 
 

Уже месяц во Франции не прекращаются беспорядки, не спадает напряжение. Молодые люди некоренной национальности продолжают сжигать машины, бить стекла.
Французская служба общественного мнения провела 8 ноября телефонный опрос граждан: что надо предпринять, чтобы решить проблему сегодняшнего кризиса. 47% (первое место в опросе) высказались за увеличение финансирования образовательных учреждений. Особенно большие надежды на школу возлагают сами ученики (53%) и женщины (56% опрошенных). И хотя старшее поколение (50–70 лет) верит в успех интеграционной политики, в расселение кварталов компактного проживания иммигрантов, для большинства французов очевидно, что путь к миру лежит не через войну, как казалось раньше, а через школьный класс: уютный и гостеприимный.

 

Людмила ПЕЧАТНИКОВА

В ожидании ответа

Французские педагоги пытаются вступить в диалог с учениками

Некоторые французские педагоги сегодня признают свою долю вины в случившемся. Они чувствуют, что обязаны поговорить об этом с учениками, и… не находят слов.

Кристоф – преподаватель истории в провинциальном лицее – собрал электронное досье о положении иммигрантов во Франции, о молодежных возмущениях за последние десять лет, об экономических перспективах и роли образования в достижении социального успеха. Все материалы он поместил в Сети и предложил ученикам почитать, подумать, высказаться на форуме. И если захочется – дополнить досье.
Кристоф не уверен, что найдет в себе силы в ближайшее время провести урок о молодежных беспорядках. Но у него есть ощущение, что он выполнил свой долг хотя бы отчасти. Ученики понимают, что происходящее педагогу не безразлично, видят его стремление найти конструктивное решение. У них есть возможность открыто заявить о своих взглядах.
Однако в чем именно обвиняют себя французские учителя? Только ли в том, что не слишком хорошо воспитали подростков? Это было бы слишком банально.
Кристоф считает, что история сегодняшних беспорядков началась в середине ХХ века, когда во Францию хлынул поток иммигрантов из бывших французских колоний. Приезжали мужчины, находили работу (естественно, неквалифицированную, поскольку никакой квалификацией не обладали), устраивались на новом месте. Со временем к отцам семейства присоединялись жены, дети… Естественный ход событий.
Но в последние годы спрос на грубую физическую силу в Европе резко упал. Отцам пришлось отправляться на поиски заработка все дальше от дома. И все меньше оставалось у них времени на общение с сыновьями – тем более что задачу воспитания они традиционно считали женским делом. А матери тем временем понемногу переставали понимать своих детей – причем в прямом смысле. Сидя дома и ведя хозяйство, они так и не научились говорить на чужом наречии, не вписались в культуру незнакомой страны. А дети, учась в школе, осваивали французский язык, все больше чувствовали себя гражданами страны и… постепенно забывали родную речь. А в результате фактически теряли семью и дом.
Подростки, целые дни и даже ночи проводя на улице, там и обретали свои новые семьи – таких же бессемейных ровесников, но сильных, активных, решительных. Образ семьи замещался образом стаи. И вот теперь стая вышла на охоту.
Именно школа – обязательная для всех и единая – могла стать последним шансом для таких ребят обрести понимание, почву под ногами. Могла стать семьей. Но не стала.
В школе учили разным наукам. Но личные взаимоотношения, эмоциональные связи, человеческие вопросы и оценки – всему этому не было места во французской школе, одной из самых строгих и жестко регламентированных европейских школ.
А что было бы, если бы школа уделяла больше внимания не программам, а реальной жизни учеников, их проблемам и трудностям? Если бы она учила адаптироваться в сложных социальных обстоятельствах, находить себе применение, добывать знания, необходимые в меняющихся условиях, а не довольствоваться минимальными подачками государства?
Понятно, что история не знает сослагательного наклонения, и случилось то, что случилось: дети и внуки иммигрантов стали основными инициаторами беспорядков. И это не случайно. Ведь тот, кто только приезжает в страну в поисках работы, чувствует себя непрошеным гостем, жалким просителем. А вот потомки его – с одной стороны, полноправные граждане, а с другой – люди без культуры (родная потеряна, новая не присвоена), без традиций: для них «все позволено».
Российские события последних лет во многом напоминают иммиграционные процессы, происходившие во Франции во второй половине ХХ века. Огромное количество приезжих, занятых на работе с утра до вечера, плохо знающих русский язык, сохраняющих традиции далекой родины. Их дети приходят в школы. Готовы ли мы работать с теми, кто говорит и даже думает, чувствует иначе?


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru