СЕЛЬСКАЯ ШКОЛА 
 

Сегодня в министерстве уже не говорят о единой программе реструктуризации для всей страны. Упор делается на муниципальные программы, учитывающие особенности конкретного района, на доработку моделей переустройства отдельных школ.
При этом одна из главных проблем сегодня – нормативно-правовое обеспечение реструктуризации в ее новом понимании. Когда речь идет о закрытии школы – тут все ясно. А когда, например, школа объединяется с детсадом, организуются ресурсные центры, образовательное учреждение берется на баланс успешным предприятием, возникают десятки имущественных и юридических вопросов.
Разные способы решения этих вопросов обсуждались на семинаре, организованном Высшей школой экономики. Он проходил в Ясной Поляне, в музее-усадьбе Льва Толстого.
Место выбрано не случайно: вот уже несколько лет музей добивается, чтобы ему передали яснополянскую школу, оказавшуюся в бедственном положении.
Директора школ из Карелии, Чувашии, Ставрополья, Краснодарского края лишний раз могли убедиться, что даже в прославленной усадьбе в трех часах езды от столицы возникают те же проблемы, что и в отдаленных сельских районах.

«Согласуем стратегии», или Как удержать падающий потолок?

Началась вторая стадия эксперимента по реструктуризации сельской школы

За последнее десятилетие Ясная Поляна помолодела. Когда к руководству музеем пришел Владимир Ильич Толстой, штат увеличился с 80 до 600 человек. Возникли новые отделы, новые программы и проекты.
“Может быть, кто-то из вас захочет покосить траву на том самом лугу у реки, где когда-то косил Лев Толстой (сцена из “Анны Карениной”), или сварить варенье у теплицы, где варила варенье супруга писателя?..” – говорится в проспекте программы “Грани русской культуры: мир дворянской усадьбы”.
Иностранцы в восторге. К тому же теперь в Ясной Поляне им предлагают изучать русский язык по произведениям Толстого. 
– На иностранцев это производит огромное впечатление – ведь они в подлиннике читают Льва Толстого, – рассказывает Виктория Алексеева, руководитель отдела образовательных и культурных программ. – И потом, прекрасное место, хорошая гостиница, вкусно кормят – что еще надо?
А вот село, расположенное напротив, живет собственной обычной жизнью.
Например, обвалился потолок сельской школы. Например, санэпидстанция закрыла детский садик. Здание надо было ремонтировать, а денег у муниципалитета не было.
– Садик располагался в памятном здании, которое часто посещал Лев Толстой, – объясняет Марина Волчкова, заместитель директора по образовательным программам и работе с посетителями. – И мы подумали: почему бы нет? Ведь иначе деревня останется без садика! Мы отремонтировали здание, сделали его одним из подразделений музея. Музей даже приобрел “газели”, чтобы возить малышей в детсад, – получилось что-то вроде маленьких школьных автобусов.
…Музей надеялся вернуть себе и школу, построенную Александрой Львовной Толстой в 1928 году к столетию со дня рождения писателя. Сегодня школьное здание находится в аварийном состоянии. Муниципалитет сделал небольшой ремонт и возобновил в школе занятия.
– У нас целая папка переписки. Мы хотим вернуть школу. Хотим отремонтировать ее, хотим, чтобы там учились дети из села. Но у нас нет образовательного статуса, мы не сможем получить лицензию и не сможем выдавать детям документы об образовании, – подводит итог Марина Волчкова. – А без этого не стоит открывать школу!
Так что наследникам Льва Толстого удается далеко не все.
Парадоксальная ситуация: музей-усадьба в Ясной Поляне не просто настаивает на своем праве включить в музейный комплекс аварийное школьное здание. Он готов его ремонтировать, оплачивать коммунальные услуги. Музей готов нести за школу всю ответственность – как моральную, так и материальную.
Но ему это сделать не дают.
Историй, похожих на яснополянскую, сегодня по всей стране насчитывается немало. Все они разыгрываются по одинаковому сценарию. Есть сельская школа, которая посылает сигнал SOS. Есть учреждение или организация, которые готовы протянуть ей руку помощи. Нужно только дотянуться до школы через частокол “разграничения полномочий”.
И есть 122-й закон, который возвел еще более высокие ведомственные перегородки между учреждениями федерального, регионального, муниципального подчинения.
Как в этих условиях помочь сельской школе?
Новый проект, запущенный в этом году, называется “Доработка модели реструктуризации образовательных учреждений”.
Его цель – обобщить результаты эксперимента 2002–2005 годов и прийти к тому, что участники семинара назвали “более или менее согласованными стратегиями”.
Особенность нового этапа реструктуризации: про “экономию средств”, вытекающую из закрытия малочисленных школ, теперь предпочитают говорить поменьше.
Представители Чувашии вынуждены были даже оправдываться: “В прошлом году мы сэкономили на реструктуризации 45 миллионов рублей, а потратили на нее всего 12 миллионов. Так что экономия средств, между прочим, все-таки существует!”
Речь идет уже не о том, закрывать или поддерживать малочисленные школы. Современное законодательство поставило крест на соучредительстве, затруднило сотрудничество между учебными заведениями разных уровней, между учреждениями разных ведомств. И это в то время, когда селу особенно нужна помощь. Учреждение культуры не может взять на баланс школу, управление образования не имеет права поддержать клуб или сельскую библиотеку. Спонсорской помощью сельской школе воспользоваться все труднее. Даже богатый и влиятельный сосед (тот же Музей-усадьба Ясная Поляна) не может удержать падающий потолок во всеми забытом школьном здании.
Поэтому в 2006 году рефрен реструктуризации, возможно, будет звучать иначе: “взяться за руки”, чтоб “не пропасть поодиночке”.

В эксперименте 2002 – 2005 годов предполагалось, что реструктуризация сельских школ будет проходить с учетом региональных особенностей. Сегодня выяснилось, что в каждом субъекте РФ – свое представление как о реструктуризации, так и о сельской школе. При этом два соседних района одного и того же края или республики высказывают принципиальное несогласие друг с другом.
В сельских школах Карелии учатся по 2–4 ребенка, а школу в 60 человек считают большой.
В сельских школах Ставропольского края обучаются от 100 до 900 детей, и почти каждая школа имеет свой собственный школьный автобус.
В Республике Саха (Якутия), где почти 70% школ сельские, встречаются крупные села по 7 тысяч человек. Одно из продвинутых якутских сел даже завело себе свой собственный, расположенный в пределах околицы, вуз. Но из 35 районов Якутии только два являются счастливыми обладателями того, что отдаленно напоминает асфальтовые дороги. Поэтому про подвоз на школьных автобусах в республике можно благополучно забыть.
При разнице условий очевидно одно: раньше детей бегло пересчитывали по головам, теперь бережно считают, загибая пальцы на руке.
“За последние три года количество учеников у нас сократилось в два раза, – жаловался Игорь Заборский, заместитель начальника управления образования Серпуховского района Московской области. – Поэтому мы потеряли две начальные школы. По Центральному телевидению нас ругали, говорили, что это мы сами закрываем школы. Три последних года в этих школах учились по два ребенка, а теперь, – развел руками серпуховский руководитель, – мы и их потеряли…” “То есть вы хотите сказать, что дети выросли!” – оптимистически поправили из зала.
В Красноярском крае детей в самом буквальном смысле пересчитали. Каждому ученику присвоили индивидуальный номер. Вся база данных об учащихся теперь заложена в краевом компьютере. На каждого заведена личная электронная карточка, включающая в себя портфолио. Красноярцы утверждают, что теперь даже точно знают, сколько детей не ходят в школу: около 580 человек. Всего в крае полторы тысячи школ.
Участникам семинара в Ясной Поляне по-разному виделось будущее сельской школы.
В Андроповском районе Ставропольского края школа уже выступает как посредник, организующий качественные образовательные услуги для детей из ближних и дальних сел.
В Чувашии предлагается модель мобильных сельских школ – в виде сборных домиков, которые можно перевозить по республике.
Научный сотрудник Института развития образования Министерства образования Республики Саха (Якутия) Николай Романов считает, что эволюция школы в якутском селе пойдет от культурно-образовательного центра к центру занятости.
“Из всех этих вариантов когда-нибудь выйдет новый способ, пригодный в другом времени и пространстве”, – признали участники эксперимента.
Одна из идей – внесение поправки в 122-й закон, дающей возможность создавать единые культурно-образовательные комплексы на селе.
Школа в Ясной Поляне вполне могла бы в такой комплекс вписаться.
– Существуют законы, и нарушать их невозможно, – с грустью подытожила замдиректора по образовательным программам музея-усадьбы Марина Волчкова. – Мы очень хотели бы отремонтировать и вернуть себе школу, построенную Александрой Львовной Толстой. Уже несколько лет мы ходим по кругу и везде находим полное понимание. Нас понимают в Министерстве культуры и Министерстве образования и науки. Нас благосклонно выслушивают в федеральных агентствах по культуре и по образованию. Но как увязать имущественные и юридические вопросы? Ответить на это пока никто не берется.
…Тем временем спорное школьное здание в Ясной Поляне продолжает разрушаться. И если верить статистике, ежегодно в Тульской области исчезает с карты один поселок.

ЦЕНА РЕШЕНИЙ

В 1959 году советское правительство предприняло попытку ликвидировать (оптимизировать) неперспективные села. К 1979 году половина сельских малонаселенных пунктов перестала существовать. Однако сегодня их снова столько же, как и пятьдесят лет назад.

По материалам переписи 2002 года, 30% российских деревень насчитывают менее 10 жителей. (Больше всего таких обезлюдевших деревень в Северо-Западном федеральном округе: 41%.)

Более того, с 1989 года на территории России перестали существовать 340 малых городов и поселков. Опустошение касается прежде всего поселков и деревень средней населенности.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"