КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ГОДЫ ЖИЗНИ 

От земли до высокой звезды

Евгения Таратута не признавала никаких подарков, кроме книг

Критик, библиограф, историк литературы Евгения Александровна Таратута скончалась на 94-м году жизни. Близкий друг Симона Львовича Соловейчика, она с первых дней создания «Первого сентября» была нашим советчиком, автором и сопереживателем. Симон Львович называл Евгению Александровну «звездочет литературы». Детских и не только детских писателей она соединяла в незримый добрый круг.
Простое перечисление имен ее друзей лучше всего скажет о том, какая эпоха ушла. Андрей Платонов, Василий Гроссман, Аркадий Гайдар, Лев Квитко, Елена Благинина, Рувим Фраерман, Арсений Тарковский, Лев Кассиль, Евгений Тарле… Ей пожимали руку Владимир Маяковский, Петр Капица, Сергей Вавилов
Отец Евгении Таратуты был революционером-анархистом, прошедшим одиночку Петропавловской крепости, каторгу на Енисее. На пересылке в Тобольске он влюбился в одну из девушек, встречавших этап. Ее звали Агния Маркова. После гимназии она собиралась уйти в монастырь, но, прочитав роман Войнич «Овод», решила помогать революционерам. Агния помогла каторжнику бежать за границу. Так они вместе оказались в Париже, где в 1912 году у них родилась дочка Женя.
Через полвека именно Евгении Таратуте выпадет счастье найти в США автора книги, соединившей навсегда ее родителей. Нет, в Америку ее не пустили, но Этель Лилиан Войнич, которую в СССР уже похоронили и писали о ней в прошедшем времени, ответила на письмо Евгении Александровны горячо и благодарно.
Семья вернулась в Россию в 1917 году. Отец, посмотрев на плоды большевистской революции, навсегда бросил политику. В Черкизове под Москвой он организовал ферму на европейский лад, построил электростанцию и школу, обеспечивал продуктами ближайший детский дом. Ферму назвал «Бодрое детство». В 30-е годы его арестовали, а семью выслали в Сибирь. Женя с тремя младшими братьями и мамой оказались в селе Медведеве на Иртыше, потом удалось перебраться в Тобольск. Женя устроилась работать на местную метеостанцию, где ее обязанностью было четыре раза в сутки передавать сведения о направлении ветра и характере облаков. Потом работала машинисткой в техникуме, в краеведческом музее, давала частные уроки. В 1939 году бежала из ссылки в Москву, где первое время ночевала на вокзалах.
Благодаря заступничеству Фадеева Женя стала работать литературным редактором в журнале «Мурзилка».
После войны она готовила диссертацию по детской литературе. Накануне защиты ее арестовали на глазах шестилетней дочери и приговорили к пятнадцати годам заключения. На допросах она читала про себя Пушкина, Блока, Маяковского… «Только благодаря русской поэзии я не сошла тогда с ума», – говорила она мне.
После десяти месяцев страшных допросов в Бутырках ее, обезножившую, отправили на Север в лагерь для женщин-инвалидов (были и такие!). Обыски, аресты и допросы снились ей и полвека спустя после пережитого.
Не признавала никаких других подарков, кроме книг, и сколько радости было в ее голосе, когда она сообщала мне: «Дружочек, мне подарили чудесные книги».
Ей было за восемьдесят, когда друзья передали ей старинный сборник стихов на евангельские темы. На книге была печать Минской каторжной тюрьмы и дарственная надпись тюремного священника: «Александру Таратуте…» Оказывается, эту книгу священник вручил отцу в 1911 году перед его отправкой этапом на каторгу.
Еще в школе и университете она увлеклась астрономией, потом это увлечение сдружило ее с Арсением Тарковским. Много лет она дружила с сотрудниками Крымской обсерватории, которые назвали в честь Евгении Александровны звезду. Когда в начале 90-х стали издавать труды А.Л.Чижевского и ей удалось достать книгу ученого, она говорила мне по телефону: «Я обнимаю эту книжку».
Пять лет назад у меня вышла в свет первая книжка, и я тут же подарил ее Евгении Александровне. Рассказы о детстве пришлись ей по душе, несколько месяцев она каждый наш разговор по телефону начинала с добрых слов о книжке. Как оказалось, словами она не ограничилась. Вскоре мне позвонили из Союза писателей Москвы и сообщили, что хотят вручить мне членский билет. Мне оставалось только догадываться, сколько хлопот взяла на себя 88-летняя полуслепая женщина, чтобы приготовить для меня такой сюрприз!
Когда она совсем потеряла зрение, ее утешала память. По памяти она листала любимые книги. Каждый наш разговор по телефону она украшала блистательным чтением то почти целой главы из «Онегина», то размышлениями об «Анчаре», то стихами Блока или Тарковского.

За то, что в родимую
душную землю сойду,
В траву перельюсь,
За то, что мой путь –
от земли до высокой звезды,
Спасибо скажу…

В 90-е годы благодаря ее хлопотам к нашим детям вернулся маленький лорд Фаунтлерой из одноименной повести Фрэнсис Бёрнетт. До последних дней Евгения Александровна искала издателя для еще одной любимой книги своего детства – «Босоножки» Бертольда Ауэрбаха. Издатель так и не нашелся.
Она страшно переживала все, что происходит сегодня с детской литературой. Отказывалась поверить, что Дома детской книги больше нет на Тверской. Так и не поверила.
Она спрашивала меня: «Почему люди сейчас такие злые? Живут неплохо, а друг друга топчут, будто речь идет о последнем куске хлеба. Я помню голод – такой злости не было. Во время войны и в самые жуткие сталинские годы люди помогали друг другу. Меня спасали писатели, которые часто не ладили друг с другом, но они соединялись в милосердии. Одни из них сейчас не в моде, другим поставлены памятники, но я всем им кланяюсь, всех люблю, всех помню».
Последняя книга Евгении Таратуты, «Книга воспоминаний», вышла четыре года назад. Тираж – двести экземпляров.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"