Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №70/2005

Третья тетрадь. Детный мир

ДРУГОЕ ОБРАЗОВАНИЕ 
 

Марина АРОМШТАМ

Что длиннее: змей или червячок?

Оказывается, успешное учение ребенка сильно зависит от его способности сочинять сюжетные игры

Много лет в Набережных Челнах работает авторская школа Александра Либермана – экспериментальная площадка в системе ФЭП Министерства образования и науки РФ. В ней, как и во многих других школах, есть своя психологическая служба. Ольга Репина работает с будущими первоклассниками и учениками начальной школы. В ее кабинете – игрушечные машинки, куклы, собачки. Она наблюдает за детской игрой и с уверенностью говорит о некоторых событиях будущей школьной жизни ее подопечных…

На ковре

Два ребенка ползают на коленках по полу. Машинки объезжают ножки стульев, задирают колеса на крутых виражах и отчаянно жужжат. Ольга спрашивает:
– Ты кто?
Вопрошаемый сообщает, что он – Вася.
– А куда ты едешь, Вася?
– Вон туда, к шкафчику.
Психолог делает пометку в толстой тетрадке и поворачивается к другому мальчику:
– А ты кто?
– Я? – не переставая жужжать, отвечает мальчик. – Я шофер. Крутой.
– Вижу, – радуется психолог. – И куда ты, шофер, едешь?
– В Чечню. Везу ящики-посылки. Там носки и продукты. Вж-ж-ж…
– Опасная дорога?
– Угу. Но я крутой.
– Удачи! – психолог делает пометку в толстой тетрадке.

Фантазия по кругу

Игра одних детей напоминает интересный спектакль. В ней все время что-то случается. Возникают конфликтные ситуации, которые надо решать, препятствия, которые надо преодолевать. Иными словами, игра развивается по принципу сюжетного действа. Точно так же построено художественное произведение – сказка, история, мультфильм.
Но есть дети, играющие по-другому.
«Женская» версия: ребенку предлагают поиграть с игрушечной мебелью, с собачками-кошечками. И вот собачка кушает и спит. Потом опять кушает и спит в кукольной кроватке. «Мужская» версия практически не отличается от женской. Только вместо собачек и кошечек на игрушечной сцене действуют грузовики и экскаваторы: экскаватор копает яму и ссыпает землю в грузовик. Грузовик отъезжает на некоторое расстояние, высыпает землю и возвращается туда, где экскаватор опять копает яму.
Это всеобщее благоденствие, круговращение игровых действий почему-то невероятно расстраивает психологов. Гораздо больше, чем сюжет про поездку в Чечню.
Почему? Да потому, что «миролюбивые цикловики», по мнению Ольги Репиной и ее научного руководителя Александра Либермана, практически обречены на серьезные трудности в обучении.
Через полгода Вася и «крутой шофер» – теперь уже будущие первоклассники – снова оказываются лицом к лицу с Ольгой. На этот раз от них требуется помощь. Психолог никак не может решить, какое слово длиннее: «змей» или «червячок». Мальчик Вася выбрал змея в качестве более достойного персонажа. А оказывается, надо было абстрагироваться от значения слова и иметь дело с его звуковой оболочкой, то есть со словом как таковым. Вот и получается, что длиннее все-таки червячок: ведь чтобы изобразить «змея» на письме, требуется всего четыре буквы, а для «червячка» – аж восемь.
Из этого психолог заключила, что в школе Вася будет испытывать сложности с усвоением понятий. Впрочем, Ольга Репина могла бы предсказать его грядущие сложности и на основе анализа его игры, которая носила цикличный характер.

Далеко ли до «Чечни»?

На чем базируется детское умение выстраивать сюжет игры? На способности к созданию «мнимой» (или воображаемой) ситуации, которую Л.С.Выготский считал одной из важнейших характеристик игры как таковой. А создание воображаемой ситуации, безусловно, предполагает умение абстрагироваться от конкретного значения вещей.
Вот ребенок принимает на себя роль «крутого шофера», отправляющегося в «Чечню». Он определяет себе игровую цель – доехать не до шкафчика и не до двери, а до этой самой «Чечни». На реальную географию комнаты накладывается другая, игровая география, придающая новый смысл всем его действиям. Он знает, что ехать в «Чечню» опасно. Опасности надо преодолеть. Поэтому петли вокруг стульев, которые он заставляет выделывать свою машинку, – не просто манипуляции с игрушкой, а сюжетные действия, выражающие трудности пути.
Далеко ли до «Чечни»? Очень далеко. Далеко ли вон до того стула? Нет, конечно. Но если стул изображает «Чечню», то – далеко. И слово «червячок» длиннее слова «змей».

Спасительное «как будто»

Но дело ведь не в том, чтобы констатировать, что дети не смогут усваивать понятия. Дело в том, чтобы помочь этим самым детям выстроить психологический фундамент, на который функция освоения понятий сможет опереться. А для этого требуется играть, играть и играть. Чем и занимается Ольга Репина.
Первый уровень коррекции связан с умением выстраивать игровой сюжет, придумывать его начало, развитие, игровую концовку. Пусть мнимая ситуация создается с помощью взрослого. Важно, чтобы ребенок научился ее принимать и «попадать» внутрь. Следующий уровень коррекции связан с обучением использовать в игре предметы-заместители: вместо кроватки скорлупку, вместо столика – спичечный коробок, вместо машинки – ластик. В какой момент школьной жизни скажется это умение?
Ну, например, тогда, когда нужно составить схему предложения или предложение по схеме, когда нужно придумать задачу, решающуюся таким вот образом: (2+3+5=10 или 5+X=7), когда нужно понять чертеж, изображающий движение двух туристов. Ведь что просматривается сквозь умение пользоваться заместителями? Умение обобщать.
Наконец, третий уровень коррекции связан с обучением ребенка «сворачивать» конкретные действия и заменять их речью. «Куколка попила водички, взяла свою тяжелую сумку и полезла на высоченную гору». Так вот: в гору куколка «топает», а водичку пьет на словах и сумку на плечо взваливает тоже на словах. Игра некоторой своей частью обращается в сказку, а игровые действия – в повествование сказителя.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru