ШКОЛА И ОБЩЕСТВО 
 

Права есть. Но лучше ими не пользоваться…

Социологические исследования показывают: у большинства родителей нет своей позиции относительно образовательной политики

Безусловно, и по заинтересованности, и по значимости, и по численности родители – основной субъект образовательной политики. Но вовсе не по влиятельности и включенности в процесс образования.
Тем не менее задача создания «открытой государственно-общественной системы образования» сегодня заявляется повсеместно.
Но в какой степени родительская общественность реально принимает участие в выработке, принятии и реализации правовых и управленческих решений в образовании?
Пока нам только обещают создать соответствующую нормативно-правовую базу – «реальные механизмы действенного общественного участия в развитии образования».
А сами родители? Готовы ли они принять груз прав и ответственности?

Принято говорить, что «с родителями и так все понятно». Они не профессионалы и поэтому должны просто доверять школе. Администрация школ, как правило, рассматривает родителей в качестве ресурса дополнительного финансирования.
Пусть не везде и не все обстоит именно так, однако последние государственные документы о том, что родители должны быть активными участниками развития образования и управления им, абсолютно всем кажутся если не фикцией, то уж насмешкой точно.
Такому ощущению не противоречит анализ ситуации, проведенный автором статьи на основании данных «Исследования актуальных проблем развития образования в России на примере Саратовской области» и исследований «Общественная оценка и поддержка школы» и «Хорошая школа».

Cтратегии и тактики влияния

Согласно исследованию проблем образования на примере Саратовской области говорить об осознании родителями себя как субъекта образовательной политики невозможно. Родители не осознают себя как заинтересованную группу, способную влиять на развитие образования как в конкретной школе, так и в системе в целом.

«Директор прямо заставила меня прочесть Закон «Об образовании», устав школы и всякую другую чушь. Зачем мне это?»
Правда, восприятие родителями своего места и возможностей влияния в образовательной сфере разное. Оно зависит от уровня доходов, успешной адаптации к социально-экономическим условиям среды, уровня образования и возраста.
Самая типичная родительская позиция: радея о благе собственного ребенка, не надо искать способы влияния на систему в целом. Достаточно «рая» в отдельно взятой школе или классе, для этого довольно повлиять на личность конкретного педагога или директора.
Исследование показало: как только уровень семейного дохода позволяет вкладывать деньги в образование, изыскиваются индивидуализированные, полуанонимные пути обучения детей при помощи репетиторства.
Такая позиция во многом препятствует формированию общегражданской позиции родителей в вопросах школьного образования.
Вообще представления о хорошей школе у родителей размытые. Качество образования, социально-психологический климат, обеспечение безопасности… Исследование «Хорошая школа» показало: каждый родитель интересуется только проблемами образования своего собственного ребенка. Если он делает выбор, то в рамках предлагаемых альтернатив, не создавая прецедентов. Является ли он субъектом образовательной политики? Определенно, нет. Его поведение еще больше закрепляет существующую систему.

«Мы как бы имеем право вносить какие-то предложения, но лучше не вмешиваться».
Школа «как бы» знает, что и как надо рассказывать родителям. Но что интересует родителей? То, как они могут взаимодействовать со школой. Об этом школа не говорит. По источникам информации о школе, для родителей на первом месте мнение родных и знакомых, потом слухи. К учителям за советом обращаются лишь 19% родителей, к школьному психологу – 3%. Проблемы обучения и воспитания ребенка привычно решаются внутри семьи. Школа не стремится завоевать доверие родителей, она живет по своим правилам.
Исследование отмечает разную степень включенности родителей в развитие и управление образованием – от полного отстранения до активного участия в деятельности попечительских или управляющих советов.
Все дело в готовности администрации и учителей школы (не говоря уже о более высоких ступенях управления образованием) признать родителей партнерами в образовательном процессе. В этом пункте результаты парадоксальны: наиболее зависимыми ощущают себя те родители, чьи дети ходят в престижные школы – гимназии и лицеи. Чувствуют себя партнерами родители детей из частных школ. Понятно, как бороться с недобросовестной или неудовлетворяющей частной школой, но повлиять на государственную невозможно. В 60% случаев, как показало исследование, роль родителей сводится к оказанию материальной поддержки школе. Участие в деятельности попечительского совета ограничивается только надзором за правильным использованием внебюджетных денег, причем не родители определяют «правильность».
«Директор попросила меня быть председателем попечительского совета два года назад, я согласилась, с тех пор ничего об этом не слышала».
Случается, у родителей возникает стремление изменить ситуацию в школе. При нашей общей педагогической, юридической и организационной некомпетентности это редкость. Однако при некоторых школах создаются негосударственные и некоммерческие организации, многие из них функционируют уже несколько лет. Фонды и центры, которые возникают при школах, как правило, занимаются сбором денег с родителей, поиском партнеров в коммерческом и государственном секторе для увеличения ресурсов школы. Попечители могут брать на себя разные роли: направляющих, арбитров, защитников, представителей, посредников, добытчиков ресурсов…
Выяснилось, что наиболее интересной является роль направляющего – «дать гимназии чувство направления, создать четкую картину той школы, которую они хотят видеть, а также обрисовать способы, которыми они хотят воплощать ее в жизнь». Таковы единичные оптимистические факты.

Не могут или не хотят?

Что же это такое – быть «субъектом образовательной политики»? Я анализировала конкретный случай – ситуацию сдачи ЕГЭ по русскому языку в Петербурге в 2004 году.
Первое сообщение о проведении ЕГЭ вызвало бурю родительского негодования. Хорошо, ведь согласно условиям от сдачи ЕГЭ можно отказаться: «заранее написавшие письменный отказ смогут сдавать экзамен традиционным методом». Но отказников нашлось всего пятнадцать человек на весь город. Одни родители не знали о такой возможности, другие не решились ею воспользоваться. Идти против системы – создавать серьезный риск для собственного ребенка. Каково будет отношение к отказникам? Дадут ли им возможность получить хорошую оценку на сочинении? Неизвестно. В этих сомнениях сквозит и недоверие к системе, и обреченность на зависимость от нее. Родители сразу стали искать способы приспособления к нежелательной ситуации, даже не попытавшись отказаться от нее.
Когда «генеральная репетиция» ЕГЭ в Петербурге провалилась «по техническим причинам», вновь поднялся ропот. Сетовали на некомпетентность тех, кто ответствен за проведение тестов. А по поводу того, что о результатах так и не сообщили, не переживали: «Какая разница, если это не портит аттестат».
Назову те моменты ситуации с ЕГЭ, когда родители реально могли проявить себя как субъекты образовательной политики. На этапе объявления – организовать родительскую комиссию по отслеживанию подготовки к ЕГЭ. Во время поиска достоверной информации найти внешнего эксперта по проблеме и получить квалифицированную консультацию для себя, для школы, для учителей, оценить эффективность разных вариантов подготовки, организовать сбор внебюджетных средств на дополнительную подготовку. Во время «генеральной репетиции» получить разрешение на добровольное участие, добиться получения информации о результатах, потребовать оглашения причин срыва проверки тестов. По окончании ЕГЭ – сформулировать собственную позицию по проблеме ЕГЭ и донести ее до органов управления образованием.
Но ничего подобного не произошло, да и не ожидалось. Пока не будут созданы социальные институты внутри системы образования, родитель не сможет проявлять себя как субъект образовательной политики.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"