ДЕВЯТЫЕ СОЛОВЕЙЧИКОВСКИЕ ЧТЕНИЯ 
Тема чтений: «КАК НАМ СЕГОДНЯ ВОСПИТЫВАТЬ ДЕТЕЙ?» 

Окончание. начало читайте, пожалуйста, в № 66

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ РИНГ

Гражданско-патриотическое и духовно-нравственное...

Ценности воспитания или воспитательные стереотипы?

Обсуждение гражданско-патриотического и духовно-нравственного воспитания, заявленное как педагогический ринг, обернулось не рингом, а диалогом. Вынесенная на обсуждение тема объединила собравшихся: ни у кого не было сомнений, что такое воспитание необходимо, но так же не было сомнений, что существующие сегодня методы такого воспитания уже не отвечают задачам нашего времени.

Воспитание – самая тонкая, самая глубокая сфера духовной деятельности, тут ничего нельзя предписать, утвердить, вычислить заранее, – сказал Артем Соловейчик, открывая заседание. – Почему сын идет по стопам отца? Казалось бы, понятно: потому что хочет продолжить его дело. Но почему сын не идет по стопам отца? Тоже понятно: потому что не хочет идти в ту область, где все уже сделано другим. В воспитании ничего не расчислено и не предсказано. Но государству требуется именно предсказанный результат – граждане-патриоты, знающие, ради чего живут и трудятся, и готовые отдавать свои силы родной стране. Такое требование нередко соблазняет многих воспитателей воспользоваться самыми прямолинейными и грубыми средствами, которые представляются им действенными.
Слово берет Владимир Собкин:
– Но в какой ситуации происходит социализация современного подростка? В советское время школа транслировала фиксированную систему ценностей. Учитель как раз и был таким транслятором. Своеобразие сегодняшнего дня состоит в том, что подросток входит в жизнь в условиях ценностно-нормативной неопределенности. К самоопределению в этой ситуации никто оказался не готов – ни педагогика, ни психология, ни взрослый мир вообще. Это серьезнейшая проблема, ибо ребенок существует не сам по себе, а во взаимодействии “ребенок – взрослый”. Вот с этой ситуацией мы и должны разбираться. У нас недавно проводилось исследование в 9–11 классах, посвященное отклоняющемуся, девиантному поведению и поведенческой норме. Школьников спрашивали о режиме дня, сохранении здоровья, курении, наркотиках и так далее. В частности, задавали и такой вопрос: если вы курите в школе, как на это реагирует учитель? Знаете, какой ответ был самым распространенным?
Зал зашумел. Увы, все сразу догадались, как отвечали юные губители своего здоровья и нарушители школьных правил.
– Никак! Проходит мимо! Делает вид, что не замечает!
– Да, делает вид, что не замечает... А ведь что это значит? Именно то, что он утерял свою позицию “общественного взрослого”. А если я расскажу, что показало исследование относительно культурного поведения учителей, вы вздрогнете.
В разговор вступает Евгений Ткаченко:
– Воспитательный потенциал школы утрачивается. При ответе на вопрос, почему так происходит, давайте присмотримся к нашим законам. В законе “Об образовании” в редакции 1992 года в 1-й статье было записано, что образование есть воспитание и обучение в интересах личности. В редакции 1996 года произошла переформулировка: “обучение и воспитание...” И что же? Не прошло и четырех лет, как 35% учителей отвечали, что они обучают детей, а воспитание – не их дело. Наше исследование, проведенное среди учащихся системы профтехобразования, показало, что 35% ребят хотели бы родиться и жить в другой стране, а 23% – еще не определились. То есть почти половина занимают непатриотичную позицию. Почему? Как они сами это объясняют? Во-первых, низким уровнем жизни. Во-вторых, низким уровнем защищенности, возможностей и перспектив. В-третьих, низким культурным уровнем общества. Подчеркну, что о низком культурном уровне общества говорили ребята из профтехучилищ, а не каких-нибудь элитных вузов. Но как они оценивали значимость высокого культурного уровня в собственной системе приоритетов? В сегодняшней шкале ценностей на первых местах у молодежи стоят материальная заинтересованность, карьера, семья, здоровье. Служение людям и высокий культурный уровень – в конце второго десятка. То есть к себе и к обществу ребята предъявляют разные требования. А как же учитель, который и должен формировать шкалу ценностей? У одного ректора спросили, много ли его выпускников идут работать с детьми. Он с гордостью ответил, что почти никто, потому что на такую работу идут самые никчемные неудачники, а они выпускают хороших специалистов. Разумеется, это неправда, что только неудачники идут в школу. Но ответ ректора показателен для сегодняшних общественных настроений. Как их переломить? Что делать? Я проанализировал ситуацию в десятках регионов и увидел замшелую картину. Как жили при советской власти, так и живем – по цепочке: облоно – гороно – районо... а учитель – самое последнее звено. И обратного, встречного движения нет. И пока его не будет, не будет настоящего воспитания и никто так и не услышит ребенка.
В дискуссию включается аудитория.
– Я учительница и мама троих детей. Хочу напомнить и подчеркнуть, что в воспитании существует не взаимодействие “учитель – ученик”, а взаимодействие “ребенок – семья – школа”. Недавно по телевизору Федор Бондарчук сказал, что его фильм “Девятая рота” – это его прощание с мифами молодости, с мифами коллективизма, братства... Но суть в том, как люди живут в семье: если они разговаривают, вместе обсуждают важные проблемы, то рождается взаимопонимание и привычка думать не только о сиюминутном. Патриотизм не в том, чтобы говорить “мы – самые лучшие”, а в том, чтобы понимать: каждый народ уникален. Чтобы честно видеть свои достоинства и недостатки.
– Работая в Соединенных Штатах, я наблюдал ежедневную присягу, которая практикуется в американских школах. Поднимается флаг, звучит гимн, а дети, прижав руку в сердцу, произносят слова присяги. На меня это произвело тягостное впечатление, и если бы я имел власть отменить это, я бы отменил. Тот, кто это придумал, воображал, что таково патриотическое воспитание. Но, как предупреждал Симон Соловейчик, мы думаем, что даем один урок, а на самом деле даем другой. Так и ежедневная присяга. Это урок не патриотизма, а формализма и показухи. Не дай бог у нас введут что-то подобное.
– У нас в институте проводился конкурс “Мистер институт”. И вот наше руководство потребовало, чтобы обязательно была “патриотическая составляющая”, то есть какие-то задания с военной тематикой. Маршировка, например, или вопросы об армии. Почему считается, что патриотизм – это военная тематика, а не любовь к родному языку и культуре?
– Меня очень радует, что студентка сказала об основе нормального патриотического воспитания – о чувстве языка. Преподавание языка в нашей школе антипатриотично. Когда ребенок ненавидит уроки языка, когда говорит “русский язык – это отстой”, – вот он, наглядный антирезультат.
– Первостепенная задача школы – социальная интеграция, – берет слово Владимир Собкин.– Я убежден, что поколение, которое не прочитало определенного набора книг, – это поколение совершенно других людей. Если они не проживают в школе определенного культурного пласта, если Пушкин для них – не “наше все”, они будут эмигрантами в собственной стране.
– Но если Пушкин для ребенка – это не свободное переживание, а страх не угодить экзаменатору, то мы получаем стресс и ненависть, а не патриотическое воспитание. Вот тогда вместо Пушкина приходится призывать прапорщика в качестве патриотической составляющей.
– В огромных возможностях педагога я убедился в одной сельской школе, – рассказал Евгений Ткаченко. – В этой школе завуч так выстроила патриотическое воспитание, что каждый год в армию с готовностью идут от восьмидесяти до ста мальчиков. Идут, хотя и семья, и СМИ, и улица против.
Аудитория заволновалась.
– Они идут, а какими возвращаются?
– Неужели патриотическое воспитание – это только воспитание готовности идти в армию?
– Может быть, если ребенок будет прежде всего относиться к школе как к родному дому, то и свое село, город, свою страну он будет любить как настоящий патриот. А если школа оказалась для него чуждой, если стала опытом принуждения и унижения, то мы заронили зерно антипатриотизма.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"