ПЕРВАЯ ПОЛОСА
ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Реорганизация
Какова реальная цена новых финансовых схем в образовании?

Мы уже привыкли, что в российских школах бастуют учителя. Все последние пятнадцать лет власть экономит на педагогах, повышая зарплату лишь вслед за ценами и тарифами.
Однако теперь, похоже, государство вводит жесткий режим экономии для всей сферы образования. Оно и раньше финансировало ее лишь на 50% от реальных потребностей. Но теперь появились особая идеология экономии и соответствующие финансовые инструменты. Теперь реформы ущемляют интересы не только педагогов, но и учеников и их родителей.
Школьникам, их отцам и матерям еще сложнее отстаивать свои права. За ними нет профсоюза, который может помочь в сложной ситуации. Может быть, поэтому за последние годы в стране были закрыты или реорганизованы тысячи сельских школ. Власти уже знают, как закрыть школу в обход решения сельского схода, и легко этим пользуются. Но теперь, похоже, начался второй этап «оптимизации». С 2006 года в стране вводится нормативно-подушевое финансирование. И под вопросом оказывается существование школ, которые раньше считались «перспективными». Именно такова ситуация в Воронежской области...

...Двадцать два из двадцати пяти князевских старшеклассников до 19 сентября не ходили в школу. Точнее, не ездили. Накануне первого сентября администрация Рамонского
района, к которому относится Князево, реорганизовала среднюю школу в селе в начальную. Школьников должны были возить на учебу в соседнее село Комсомольское. А в освободившееся крыло Князевской школы чиновники предложили пустить арендаторов.
Еще в середине августа родители учеников устроили собрание, куда пришли несколько сотен человек, почти все жители села. Князевцы единогласно высказались за то, чтобы сохранить в селе девятилетку. Однако районная администрация их не послушала. По закону муниципалитет имеет право реорганизовывать школу, не спрашивая на то чьего-либо согласия.
Но князевцы от своего мнения не отступились. Они опасаются, что реорганизация – лишь пролог к закрытию школы и продаже здания. Там же, на сходе, жители предупредили чиновников, что детей в другую школу не отпустят. Князевцы написали своему депутату Думы, обратились к губернатору Владимиру Кулакову, министру образования и науки Андрею Фурсенко, добились приема у заместителя главы области по социальным вопросам Юрия Савинкова. Ответ был один – все решает
районная администрация, туда и обращайтесь.
Противостояние районных властей и жителей Князева зашло в тупик. Родители не отпускали детей в Комсомольскую школу, чиновники не соглашались отменить реорганизацию. Наконец 19 сентября родители составили протокол, что «временно отправляют детей получать образование». Но сами решили бороться за школу до конца. Накануне этих событий в Князеве побывали наши корреспонденты.

Князевскую школу видно даже с федеральной трассы «Дон», огибающей село. Двухэтажное здание серого кирпича с широкими окнами, окруженное пирамидальными тополями, выделяется среди двускатных крыш и садов.
Подъезжаем к школе. На крыльце, зябко поеживаясь – на улице плюс шесть и пронизывающий ветер, – стоят несколько десятков человек: родители учеников и педагоги.
– Знали, что из Москвы приедут, и велели замкнуть, – извиняются люди, показывая на запертую дверь.
Разговор начинаем прямо на ступеньках.
– У нас отличная школа, – говорят родители. – Самая новая в районе, двенадцать лет назад построили. Кабинеты физики, химии оборудованные, столовая, мастерская, спортплощадка. Новая мебель. Канализация работает!
– Как мы к каждому ученику свой подход ищем, так и со школой надо было поступить, – говорит одна из учительниц.
– Мы, родители, до первого сентября ни о чем не знали, думали, будет девятилетка! – кричат из задних рядов.
– Позвольте, я внесу ясность, – говорит другая учительница. – В начале августа родители ездили в районную администрацию, и замглавы Любовь Алехина сказала: если до пятнадцатого августа будет автобус, дети поедут учиться в Комсомольский. Нет – все остается на своих местах. Автобус появился только первого сентября…
– А в прошлые годы не было разговоров, что школу реорганизуют? – спрашиваем мы.
– Предупреждали только, что будет мало детей. А чтобы конкретно, нет, – отвечают учителя. – Никто официально не объявлял нам о реорганизации. Единственное – в мае нам всем дали подписать письмо, мол, мы предупреждены о том, что можем остаться без работы. А слухи ходили. Мы ждали, что приедут и скажут. Потом сами в администрацию поехали: что делать? Что будет? Говорят: пока автобуса нет, ничего не будет. А из школы уже начали вывозить мебель...
– Звоним в администрацию, а они: подождите еще неделю, – рассказывают родители. – А это уже в конце августа было. Мы говорим: нет, ждать не будем. Завтра перекроем трассу. Приезжайте и объясните людям, что происходит! Приехали. Сошлось все село. Люди начали по существу задавать вопросы. Бесполезно. Не договорились. Тут мы и сказали, что детей в Комсомольскую школу не повезем.
– А после схода экстренно педсовет собрали, – продолжают родители. – И сказали учителям: бороться бесполезно, все уже давно решено, переходите в ту школу, а то без работы останетесь. Учителя перешли.
– Двадцать девятого августа мы были в областной администрации. Замглавы области по социальным вопросам нам так сказал: требуйте, чтобы Дума законы пересматривала! – вспоминают родители.
Внезапно разговор прерывается. К школьной ограде подъезжает белая «Волга».
– О, приехали, – говорят в толпе. – Алехина приехала.
Откуда-то как по мановению волшебной палочки появляется ключ, школу отпирают. Родители входят внутрь, стараясь не встретиться с чиновниками на крыльце.
– Как нам лучше построить наши отношения, нашу встречу? – спрашивает Любовь Алехина, когда мы останавливаемся в холле школы. – В наше отсутствие врут, очень сильно врут. В одной газете уже напечатали. А нам это вранье надоело!
– Давайте разговаривать все вместе, – предлагаем мы.
Родители уже сидят в одном из классов. Алехина входит, привычно садится за учительский стол. Завроно Ольга Конопкина, директор Комсомольской школы Алла Пальчикова присаживаются чуть в стороне.
– Садитесь сюда, – говорит Алехина нам, показывая на свою сторону стола.
Мы садимся ровно посередине между родителями и чиновниками. Завязывается разговор.
– С первого января мы переходим на подушевое финансирование, – говорит Любовь Алехина. – Затраты на одного ребенка в Князевской школе, по данным на январь 2005-го, 21 тысяча 657 рублей. Норматив, учитывая, что это малокомплектная школа, со всеми коэффициентами – 13 тысяч 149 рублей… Эти деньги мы будем получать как субвенции, через казначейство. Ничего добавить мы не можем. У нас в районном бюджете ничего не валяется, чтобы можно было взять и найти.
Родители молчат, как ученики на уроке, когда повторяют пройденное.
– В Воронежской области уже пять лет идет оптимизация, – продолжает Алехина. – Мы вступили в нее только в прошлом году. Раньше не понимали, как это – реорганизовать школу, как вообще можно вступить на такой путь? – говорит она чуть громче.
Родители и учителя никак не реагируют.
– Многие районы уже оптимизировались, – чуть помедлив, продолжает Алехина. – Привели свои школы в соответствие с теми деньгами, которые дает страна. Приезжаем в Бобровский
район, там за эти деньги прекрасные туалеты в школах, прекрасные спортивные залы. А Рамонскому району нужно еще десять миллионов сверх тех субвенций, которые мы получим.
В классе тишина. Лишь у дверей прибавляется народу.
– Если мы не приведем школы в соответствие с нормативом, учителя не будут получать зарплату, – с нажимом говорит Любовь Алехина. – И, как это уже было, приведут своих детей ко мне в кабинет и скажут: накормите их! А я им что отвечу?
Князевцы переглядываются.
– Поэтому говорю: эмоции – это одно, а считать деньги – другое, – продолжает Алехина. – Здесь присутствующие не покупают себе «мерседес», если у них нет денег. А теперь по поводу продажи школы. Это здание является муниципальной собственностью. Вопрос о ее продаже решает не администрация района, а районный совет депутатов. О Князевской школе никаких мыслей на этот счет пока… о продаже мыслей нет никаких, это сто процентов!
Князевцы перешептываются.
– Конечно, мы заинтересованы, чтобы муниципальная собственность приносила доход, – говорит Алехина. – Поэтому мы сделаем все возможное, чтобы часть помещений школы сдать в аренду. Никаких экологически грязных производств не будет. СЭС этого никогда не разрешит. Может быть, это будет пошивочный цех. Поставят 5–6 машин. Они будут платить нам налоги и помогать содержать это здание. Таких арендаторов мы ищем. А начальная школа работает и будет работать.
Мы все время с вами говорим: не будет школы – не будет села. Очень красиво. Но мое абсолютное убеждение – село будет тогда, когда в нем будет работа.
– Развалили все! А теперь до школы добрались! – не выдерживает кто-то.
– Работы не будет – не будет действительного развития села, – ровным голосом повторяет Алехина.
– Работа у нас есть! – кричат князевцы. – Кафе, заправки на трассе! Кто хочет, тот не сидит без дела!
– Вот я всегда думаю: если я чего-то требую в жизни, я должна знать – я это заслужила, заработала, – проникновенно говорит Алехина. – А сегодня вы, князевцы, своими налогами содержите эту школу? Вы нам говорите: вы, власть, плохо работаете, плохо налоги собираете. А вы хорошо работаете, получая зарплату в конвертах?
Князевцы молчат.
– Вот мы создали в стране ситуацию, когда кругом врем. А потом кто-то стоит здесь и перед вами отчитывается! – громко говорит Алехина. – Я сегодня крайняя за ту ситуацию, что есть в стране!
– Правильно, такая ситуация по всей стране! – отвечают из класса. – Малокомплектная не только наша школа. Вся Россия малокомплектная! Это не значит, что…
– Это все эмоции, – обрывает Алехина.
– Возить детей по скоростной трассе – нам такой вариант не подходит, – говорят учителя.
– Вы готовы полгода учебных работать бесплатно? – парирует Алехина. – Нам не дадут денег.
– Как выборы, так и обещания, и газеты бесплатные! – кричат с задних рядов. – А детей учить денег нет!
– Действительно, почему не взять арендатора, чтобы из этих денег содержать школу? – рассудительно спрашивает кто-то.
– Я вам еще раз объясняю: учителя Князевской школы трудоустроены сегодня в Комсомольской школе, – раздраженно говорит Алехина. – И они оттуда не уйдут.
Похоже, вопрос попал в точку.
– Послушайте, вот мы вчера переговорили с представителем вице-губернатора. – Голос Алехиной снова ровен. – Наше предложение остается в силе: пусть князевские дети учатся в Комсомольской школе. Для этого созданы абсолютно все условия. А Князевская школа не будет продана. Я вас в этом заверяю. Это не я решаю, районный совет депутатов решает.
– Под вашим нажимом все продадут, – комментируют князевцы.
– Да на депутатов не очень-то нажмешь, – защищается Алехина.
– Нажмете! – раздаются сразу несколько голосов.
– Давайте с вами посмотрим: пусть ваши дети поучатся в большой, хорошей, нормальной школе, – делает Алехина последнюю попытку договориться.
– У нас хорошая школа! – Князевцы от своего не отступаются.
– Сегодня в вашей школе учить детей некому! Учителя сюда не придут! – срывается Алехина.
– Другие придут! – кричат в ответ князевцы.
– Не придут, посмотрите!
– А мы найдем учителей!
– Вот найдете – посмотрим. – Алехина встает из-за стола.
– Это вы должны учителей искать, вы – районная власть! – кричат князевцы.
Но заместитель главы Рамонского района по социальным вопросам уже вышла в коридор. В три часа она вместе с завроно Конопкиной должна быть в Воронеже «на областном мероприятии».

Тем временем директор Комсомольской школы Алла Пальчикова зовет нас посмотреть свою школу.
– Про нас такое в газете «Берег» написали, – говорит она. – Дескать, у нас нет необходимых условий, чтобы князевских детей обучать.
Едем в поселок Комсомольский.
Школа из того же серого кирпича, что Князевская, только больше. Окна с одной стороны выходят на двор с клумбами и непременными тополями, с другой – на школьное поле в четыре гектара и гаражи, где стоит принадлежащая школе сельхозтехника.
– У нас ребята права тракториста получают, – говорит Пальчикова. – Мы одни в районе лицензию имеем, чтобы их выдавать.
Идем по классам. Всюду на стенах бумажные стрелки с надписью: «Выход» – следы недавней инспекции пожарнадзора. В классах чисто, еще не выветрились до конца запахи летнего ремонта. Со стен смотрит на таблицы уравнений и плакаты с правилами правописания президент Путин, сфотографированный на фоне российского флага.
– Это патриотическое воспитание, – говорит директор. – С нас строго спрашивают.
В кабинете английского Владимир Владимирович глядит на карты Америки и Австралии, висящие на противоположной стене. Взгляд его суров: так же президент смотрел на иностранных журналистов, спросивших: «Who is mister Putin?»
Вход в кабинет информатики забран решеткой.
– Неплохо для сельской школы, правда? – говорит Алла Пальчикова, показывая на десяток современных компьютеров внутри.
И вправду неплохо. А есть еще школа искусств, кружки, большой спортзал. Нормальная школа, каких в России тысячи.
Мы прощаемся с Аллой Пальчиковой и возвращаемся в Князево.

– У нас нет никаких претензий к Комсомольской школе, – говорят князевцы. – Мы просто хотим сохранить свою хорошую школу. А нас сталкивают лбами. Создается впечатление, что власти нас не слышат, что у них одна цель – реорганизовать школу.
– До Комсомольского ехать 12 километров в один конец, – говорит одна из мам. – Это федеральная трасса «Дон». Мы все работаем на дороге и знаем, сколько ежедневно происходит аварий. Это невыносимо! Можно за один миг… и все… и нет детей. Уже были случаи, автобус, тот, что в садик детей возит, переворачивался. Хорошо – царапинами отделались. А нам знаете, что отвечают? Мол, это все рассуждения. Вот вы сидите, говорят, а вам кирпич на голову упадет!
– Нас все попрекают: вы же детей в детский сад в Комсомольский возите, – объясняет женщина. – Но возят-то единицы, два-три человека. А потом, если гололед или дождь, я ребенка могу оставить дома с бабушкой или сама остаться. А в школу каждый день обязательно!
– Зачем делать своим же людям то, что врагу не пожелаешь? – спрашивают родители. – Есть школа, дети на месте. Заболел он, так придет домой. А там ему придется больному сидеть до конца уроков, автобуса дожидаться.
– В других селах реорганизуют школы, но там люди молчат, – выступают родители. – Вон в Сенновском школу закрыли еще при коммунистах. Сто двадцать детей там учились, а весь сход граждан поднял руки «за». Боялись. И все, село стало вымирать, сейчас здание школы с молотка продают.
– А у нас село перспективное! – говорит кто-то. – Молодежь здесь остается, семьи создают. Пусть хоть нас послушают!
– И правда, – подхватывают другие. – Вон только в декабре газ провели, а уже в январе семья купила дом. У них в пятый класс ходит девочка, хотели еще ребенка. А теперь говорят: надо куда-нибудь переезжать, раз только начальная школа будет.
– Брат у меня собирался сюда, строиться хотел, – говорит одна из учительниц. – А теперь раздумал. Незачем, если детям ездить придется на учебу.
– Нам говорят: в школе электрическое отопление, 100 тысяч в месяц на него уходит, ни одно здание в районе так не отапливается, – рассуждают родители. – Так мы готовы за свой счет газ к школе протянуть. Мы Любови Алехиной говорим: подождите, в течение года спонсоров найдем! Бесполезно.
– За школу встали все, от мала до велика, – говорят родители. – Все подходят, спрашивают: ну, что делать-то? Может, деньги собирать? А что тут сделаешь? У нас даже телеграмму Путину на почте не приняли, пришлось в соседнюю Липецкую область ехать.
– Да уж, нам тут нелегко, – говорит одна из родительниц. – Вчера ко мне из милиции приехали. Пишите, говорят, объяснительную, почему дети в школу не ходят. Сейчас мы вас предупреждаем. Потом будем штрафовать на десять минимальных окладов, подавать заявление о лишении родительских прав на комиссию по делам несовершеннолетних.
Ну, мы им высказали. У меня муж не пьет, дети не пьют, не курят, самая благополучная семья. Тут они отступились, стали говорить, что буква закона, что они обязаны…
– Десять лет рядом алкаши живут, – говорит один из мужчин. – У них уже белая горячка, а их все десять лет родительских прав лишить не могут!
– Власти постоянно ищут крайнего, пытаются нейтрализовать, – объясняют родители. – У них не укладывается в голове, что не могут несколько человек будоражить все село. Это все жители поднялись, все вместе.
– Нам говорят: вы сделали детей своими заложниками, – рассказывают князевцы. – Но это не так. Мы вместе с детьми бастуем, это наша забастовка. Мы вообще очень спокойные люди. Мы обычно молчим. Даже когда наши права очень сильно ущемляют. Вот с газом, например, нас сильно надули. Но тут дело о детях. И все понимают, что закрытие школы – это конец всего. Без нее в селе жизни не будет.

Сергей ЛЕБЕДЕВ
Фото Алексея ОЛЕЙНИКОВА

Чем больше учеников в классе, тем меньше они стоят
Нормативно-подушевое финансирование с неизбежностью приводит к реорганизации или закрытию малокомплектных школ

Ситуация, в которую попала Князевская школа, общая для всех регионов страны, где уже введено или только вводится нормативно-подушевое финансирование образования. Именно там, где возникает норматив, чиновникам проще реорганизовывать либо закрывать школы. При обычной, сметной финансовой схеме можно лишь ссылаться на недостачу денег в бюджете. Норматив задает иную логику – денег у школы будет столько, сколько в ней учится детей, каждый из них как бы приносит с собой определенную сумму. Понятно, что ниже определенного количества учащихся денег в школе не будет хватать даже на зарплату педагогам. А значит, эту школу можно считать нерентабельной и закрывать либо реорганизовывать.
Нормативное финансирование – своеобразный проявитель социально-экономической ситуации в образовании. Когда известна сумма затрат на одного ученика, на образовательной карте региона сразу видны места, где обучение школьников стоит заведомо дороже норматива. Другое дело, как образовательные управленцы распорядятся этими результатами.
Норматив рассчитывается на уровне региона, федеральный центр задает лишь общие методики его исчисления и внедрения. Там, где региональные власти настроены сохранять малочисленные и малокомплектные школы, которым нормативное финансирование угрожает закрытием из-за недостатка учеников, для них вводят значительные поправочные коэффициенты, увеличивая норматив в три, даже в четыре раза. Понятно, что это возможно лишь в благополучных регионах.
Ситуация в дотационных регионах сложнее и запутаннее. Федеральные власти требуют от властей дотационных территорий сокращать расходы на социальную сферу. Иначе регион вообще не получит помощи из федерального бюджета. Требование одно: сколько у вас в среднем учеников на одного учителя? Восемь? Доведите до пятнадцати, тогда будем разговаривать.
Как увеличить число учеников на одного учителя – задачка для пятого класса. Кого-то из педагогов нужно сокращать. Для этого необходимо укрупнять классы. Но редко в какой сельской школе есть два класса в параллели. Значит, нужно сливать классы из разных школ. А чтобы это стало возможно, одну из школ нужно реорганизовать либо закрыть. Круг замкнулся.
Логика экономии простая: чем больше учеников приходится на одного педагога, тем меньше может быть годовой норматив на каждого из них, чтобы этот же год платить учителю зарплату.
Если в регионе один учитель в среднем обучает шестерых школьников, норматив на каждого должен составлять две учительские зарплаты. Если двенадцать – одну. Так простое сокращение учителей в масштабе региона дает гигантскую экономию.
Естественно, что в такой ситуации нормативно-подушевое финансирование становится прямым инструментом сокращения школ.
Деньги, как нам обещают экономисты, действительно идут за учеником. А потом берут его под белы рученьки и уводят в соседнюю школу, названную базовой, потому что здание чуть побольше, чем у других.
При этом следует заметить, что ни правительство, ни Дума, ни президент не издавали какого-то особого документа, где было бы написано: сим повелеваем – с 2006 года всем российским школам перейти на нормативно-подушевое финансирование! Этот переход диктует логика Бюджетного кодекса и пакета законов о разграничении полномочий между уровнями власти. С 2006 года финансовые отношения между регионами и муниципалитетами будут выстроены так, что выделять из регионального бюджета средства на образование иначе как по нормативно-подушевому принципу будет невозможно. Выбор простой: либо так, либо совсем без денег.
К тому же 5 сентября на расширенном совещании с правительством о нормативе заговорил президент Путин. В достаточно обширной речи, посвященной образованию, этой проблеме была посвящена всего одна фраза. Но какая! «В течение 2006 года надо завершить переход к так называемому нормативному финансированию учебного процесса, при котором бюджетные средства следуют за учащимися», – сказал президент. А для понимающих людей это руководство к действию почище любого Бюджетного кодекса.
…В начале сентября директора инновационных школ города Воронежа провели под патронажем областного профсоюза совещание: как жить в условиях нормативно-подушевого финансирования? Председатель профсоюза Тамара Бирюкова рассказала «ПС», что практически все директора говорили одно и то же: денег по нормативу катастрофически не хватает. И предложили рассчитывать его, исходя из городского бюджета нынешнего года. Подсчитать, сколько тратится на одного ученика сейчас, и взять эту сумму за основу расчетов. Пока же нормативы рассчитывали, исходя из другой суммы, абстрактно выведенной экономистами. Это дает основания предполагать, что целью ставилась жесткая экономия на образовании.
Директора инновационных школ, может быть, и сумеют отстоять свои учебные заведения. В любом городе они заметные, уважаемые люди. Да в городе и политическая жизнь имеет разные полюсы притяжения, что дает дополнительные возможности защитить свои интересы. А что делать директорам сельских школ, родителям, ученикам? С кем совещаться? Может быть, администрация района и хотела бы сохранить школу. Но надо быть очень сильным, независимым руководителем, чтобы пойти против общей политики сокращения социальных расходов. Но у нас, как правило, становятся сильными те, кто следует общей политике, а не противоречит ей.
“Первое сентября”

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"