Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №53/2005

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

ЛЮБИМЫЙ ГОРОД N47
СЮЖЕТЫ 

Алексей МИТРОФАНОВ

Всему голова

В доношении Рыбнослободской ратуши от мая 1723 года сообщалось: “И у нас в Рыбной слободе у жителей ныне налицо продажного хлеба никакого ничего нет. А у кого про свой домашний обиход и есть самое малое число на неделю, и на две, и на месяц, и на два. И более трех месяцев ни у кого и про свой домашний обиход не будет. А во многих домах претерпевают и голод, что нечего и есть. И ежели из низовых городов в отпуску хлеба в стругах не будет, из которых преж сего к нам приваживали, а именно: из Симбирска, из Казани и из других мест, то у нас в Рыбной слободе всеконечный голод будет, понеже у нас в Рыбной слободе пашни нет”.
Пройдет совсем немного времени, и Рыбинск сделается хлебной столицей государства.

Гончаров писал в “Обломове”: “Лишь только замолк скрип колес кареты по снегу, увезшей его жизнь, счастье, – беспокойство его прошло, голова и спина у него выпрямились, вдохновенное сияние воротилось на лицо, и глаза были влажны от счастья, от умиления. В организме разлилась какая-то теплота, свежесть, бодрость. И опять, как прежде, ему захотелось вдруг всюду, куда-нибудь далеко: и туда, к Штольцу, с Ольгой, и в деревню, на поля, в рощи, хотелось уединиться в своем кабинете и погрузиться в труд, и самому ехать на Рыбинскую пристань, и дорогу проводить, и прочесть только что вышедшую новую книгу, о которой все говорят, и в оперу – сегодня...”
С чего вдруг самому известному российскому ленивцу захотелось ехать в Рыбинск? Все очень просто. Мать Обломова, симбирская помещица, сбывала хлебный урожай в городе Рыбинске, своего рода хлебной столице Российской империи.
Важность хлебной торговли понималась всеми. В 1790 году губернский землемер господин Коренев сообщал рыбин-
ским городским властям: “Его высокопревосходительство господин генерал-поручик, отправляющий должность Ярослав-
ского и Вологодского генерал-губернатора, и кавалер Петр Васильевич Лопухин изволил ордером мне предписать противу высочайше конфирмованного плану город Рыбинск разбить на кварталы и места потом отвесть под строение временных лавочек для торгу хлебом и квасом, равно и бирже”.
Вот так. На первом месте не картошка, не баранина, не свечи – хлеб. А после – квас, наверное, как родственный ему продукт.
Случались и свои, можно сказать, спортивные рекорды. В 1846 году Ф.Полит-
ковский, управляющий временной конторой коммерческого банка, сообщал: “Буксирный железный пароход “Волга” в 250 сил, принадлежащий компании Волжского пароходства, выписанный из Голландии в частях и собранный на пристани у Рыбин-
ска в апреле месяце сего года, спущен был на Волге и отправлен до Самары и 7 числа прошедшего июня прибыл обратно в Рыбинск с двумя подчалками, нагруженными 15 000 четвертей пшеницы, весом в 150 000 пудов, совершив этот первый рейс из Самары 1500 верст противу воды в 16 дней, останавливаясь в ночное время из предосторожности от мелей и встречи со множеством разного рода судов, препятствующих его полному ходу.
Старожилы хлебной торговли до самого прибытия этого парохода были убеждены прежними опытами, что он не пойдет с места с таким огромным грузом, на столь быстрых водах вверх по Волге, но все следили за ним с большим вниманием, желая убедиться в возможности этого события. Теперь оказалось, что все препятствия побеждены и будущий успех этого буксирования не подлежит более сомнению, а потому главные двигатели торговли по водам Волги и Камы, обладающие большими средствами, понимая всю важность этого учреждения, полагают, что пароходство этой системы необходимо ввести в употребление, и желают уже сделать заказы пароходов за границею”.
Хлебная торговля набирала обороты. Иван Аксаков примечал в своих записках: “В Рыбинске пожары очень редки; но если бы случился другой ветер и понес огонь за хлебные амбары, то от этого бедствия потерпела бы вся Россия.
Здесь в амбарах хранятся миллионы кулей хлеба”.
Это при том, что в Рыбинске долгое время не было рельсового сообщения. Исследователь Д.Семенов рассуждал: “Как ни выгодно положение Рыбинска в торговом отношении, надо заметить, что еще недостает ему одного и весьма важного предмета – это железной дороги до Петербурга.
Если бы существовала железная дорога, тогда в половине мая хлеб был бы в Петербурге, а в июне поспел бы на иностранные рынки, когда цены на него еще высоки; тогда как сплавляемый по водным путям, он доходит до Петербургского порта в июне и в июле месяцах.
В это время цены на хлеб за границей падают, вывоз становится невыгодным, и хлеб либо остается на руках непроданным, либо сбывается с убытком.
Эти препятствия привели рыбинских торговцев к убеждению, что устройство железной дороги от Рыбинска до Бологова для соединения его с Николаевской железною дорогою есть одна из насущных потребностей нашей внутренней промышленности”.
Зато сам процесс купли-продажи был отлажен в совершенстве. Герой Н.Г.Гарина-Михайловского (“Несколько лет в деревне”) говорил: “Незаметно доехали мы и до цели путешествия – Рыбинска. Громадное здание биржи с террасой на Волгу, ее покупщики со всех концов России, порядки – все произвело на меня приятное, ласкающее впечатление.
В полчаса, сидя на террасе и любуясь Волгой, продал я весь свой хлеб.
С покупщиком – купцом одного дальнего города свел меня биржевой маклер. Телеграммы о ценах были у него и у меня в руках. Проба моего хлеба лежала перед нами на столе. Мы не сходились в гривеннике за четверть...
Наконец пришел маклер и разбил грех пополам. Ударили в последний раз по рукам и пошли молиться Богу в соседнюю комнату.
Перед громадным образом Спасителя купец три раза перекрестился и положил земной поклон. Потом он обратился ко мне и, протягивая руку, проговорил:
– С деньгами вас..
Я ответил:
– Благодарю. А вас с хлебом.
– Благодарю. Что ж, чайку на радостях выпить надо?
Мы отправились в ближайший трактир, куда пришел и маклер, “раздавили” графинчик, закусили свежею икрой и выпили по бесконечному количеству стаканов чаю. Обливаясь десятым потом, выбрались мы наконец на свежий воздух. Через два дня я уже возвращался домой...
Возвращался я вполне довольный своим опытом. Хлеб я продал на 17 копеек дороже против цены, бывшей в то время в нашем городе. Это составляло 25%”.
Правда, после “графинчика” гаринского героя потянуло философствовать: “Купец, приобретший мой хлеб, покупал, конечно, не для себя и тоже, вероятно, постарается заработать процентов 25. Что было бы, если бы из этих 50% попадало 30% в карман производителя, читатель? А то, что можно было бы хозяйством заниматься, хлеб сеять, а не разоряться”.
Но такие мысли часто посещали русскую интеллигенцию.
В “Описании города Рыбинска”, вышедшем в 1910 году, торговля хлебом подавалась, можно сказать, как диагноз: “По причине знатной при Рыбинской пристани всех жителей первая наклонность есть к хлебной торговле: так что некоторые из купечества, хотя и занимаются продажею и покупкою разных суровских и овощных товаров, виноградных вин, обуви, платья, железа, рыбы и других для общего круга жизни нужных потребностей, но если взять на баланс торговлю сию с торговлею хлебною, то едва ли весь этот торг составит и сотую часть того. Здесь многие из купцов, имея довольные капиталы, а кому и при помощи и кредита, отправляют через Тверь, Тихвин и Бело Озеро к С.-Петербургу в несчетном количестве барки и лодки с хлебом и имеют там безотлучных своих комиссионеров, да и так, что, покупая хлеб на низовых пристанях, в своем городе зерно перемалывают на своих и наемных мельницах в муку. И правдоподобно можно сказать, что оборот рыбин-
ских купцов по хлебной торговле может простираться до 2 000 000 рублей и то едва ли не без людей среднего состояния, кои, не отпуская товаров к портам, собственно в Рыбинске делают из капиталов своих с помощью кредита значительный оборот, ибо города Углич, Романов, Молога, Мышкин, Бежецк, Устюжна, Весьегонск, Череповец, Пошехонье, а иногда и Вологда, и Ярославль, заимствуются от них покупкою хлебных товаров, а паче крупчатой муки”.
Неудивительно, что именно работники хлеботорговой индустрии первыми попали под идеологический обстрел большевиков. Революционерка Е.Сучкова вспоминала: “Не ограничиваясь пределами только г. Нижнего, кое-кто из нашей организации посылались и в прилегающие рабочие районы. В июле 1895 года и на мою долю выпало командирование в Рыбинск на мельницу Галунова (отвезти литературу и поагитировать среди рабочих мельницы). В кружке мельничных рабочих в течение недели ежедневно пришлось вести собеседование, конечно, уходя в лес, чтобы изолироваться от тех, кто не внушал доверия. Каковы после этого установились связи с Галуновскими рабочими и продолжалась ли посылка к ним других агитаторов – сказать затрудняюсь”.
К чему привели действия Сучковой и компании напоминать излишне. Но даже в 1917 году, не слишком-то счастливом для России, с хлебом в Рыбинске было более-менее нормально. Один из современников, некто Н.Окунев, писал: “Вчера я был в Рыбинске. Погода сырая, с дождиком. Снега там осталось побольше, чем в ок-
рестностях Москвы. Волга еще стоит, и поперек ее переезжают с возами даже. Жизнь там посытнее московской. На хлеб и муку нет ни карточек, ни хвостов, не как у нас, бедных москвичей”.
Словом, банальная вроде бы фразочка “хлеб – всему голова” приобретала в Рыбинске вполне определенное значение.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru