КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
КОНТРАМАРКА В ПЕРВЫЙ РЯД

«Чем будем удивлять?»
На знаменитый вопрос знаменитого режиссера Алексея Дикого сегодняшний театр ответил вяло

Вот и еще один театральный сезон стал историей. Его трудно назвать особо удачным. Театр сегодня не в фаворе у общества и пребывает не в лучшей творческой форме. Однако и в неудачном сезоне сюжетов хватало. Забавных, странных, счастливых. Печальных и возмутительных. Но так или иначе достойных анализа.
Главным драматургическим «узлом» сезона стала «Смерть Тарелкина». Третья часть знаменитой трилогии А.Сухово-Кобылина вернулась в афишу из забвения, как из ссылки. Ее поставили сразу в трех московских театрах («Et cetera», Театр Ермоловой, Центр драматургии и режиссуры А.Казанцева и М.Рощина). Объяснить такое совпадение случайностью трудно. Тем более что интерес к пьесе проявили такие разные режиссеры, как молодой литовец Оскарас Коршуновас (модное имя!) и два «ветерана», Алексей Левинский и Алексей Казанцев (они ставят мало и только в охотку). Вдруг обострившимся гражданским чувством театра такое совпадение тоже не объяснишь. По-моему, это чувство у русского театра, как почки у арестанта, давно отбито. Ни одну из трех «Смертей», пожалуй, не квалифицировать как «театр социального жеста» или «протест против свинцовых мерзостей жизни». Скорее режиссеров привлек эстетический поиск, желание нащупать форму для пьесы, сценическая история которой почти не знала удач. И каждый при этом снова и снова бился над пресловутой «загадкой русской души», создавая свой портрет нации, которая вдохновила Сухово-Кобылина на столь жестокий памфлет. Коршуновас, увы, так и не выбрался из тенет эстетства. Левинский предложил зрителю философскую лирическую притчу. Смешной и страшный фарс вышел у Казанцева.
Спектакль «Мальчики» по Ф.Достоевскому, поставленный Сергеем Женовачем со своими студентами в РАТИ, счастливо объединил все театральное сообщество, напомнив времена почти забытые, когда на театральные премьеры съезжалась вся Москва. Тонкий, нежный, психологически изящный, он разом реабилитировал тот классический «театр переживания», который в эпоху хай-тека многие уже приговорили и похоронили.
Напротив, вычурные спектакли К.Серебренникова («Лес» в МХТ и «Голая пионерка» в «Современнике») театральную публику разделили и даже поссорили, заставив нас спорить о границах эстетически и этически дозволенного режиссеру в искусстве.
Несмотря на частые заявления в прессе, что Чехов нам надоел, что надо бы русскому театру от Чехова отдохнуть, чеховский сюжет и в этом сезоне продолжал развиваться. Начался сезон со спектакля «Три сестры» Мастерской Петра Фоменко. Замысел режиссера был, как всегда, причудлив и лукав, но «фоменки», как ни странно, поддержали своего мастера без обычного темперамента. И закончился сезон тоже Чеховым – «Тремя сестрами» Деклана Доннеллана и «Ивановым» Тадаши Сузуки. Спектакли были показаны в рамках VI Международного чеховского фестиваля. Между ними скромно, но с достоинством (обстоятельства не позволяют играть эти спектакли часто, их пока мало кто видел) начали свою жизнь еще три любопытных Чеховых. Юрий Погребничко, уже не раз ставивший Чехова, на этот раз выпустил «Иванова» (Театр ОКОЛО). Александр Вилькин осуществил свою давнюю мечту – спектакль «Вишневый сад» (Театральный центр «Вишневый сад»). А Виктор Гульченко продолжил режиссерские опыты с той же пьесой в рамках Международной чеховской лаборатории. И опять обнаружилось, что Чехов любим, что Чехов загадочен, что все еще не исчерпаны возможности одной из главных, по мнению очень больших режиссеров, пьес мирового репертуара. Эфрос так и сказал когда-то: «“Вишневый сад” – пьеса великая и лучшая, на все времена».
Юбилей выдающегося театрального режиссера (3 июля А.В.Эфросу исполнилось бы 80) должен был бы стать главным событием театрального сезона, но, увы, был окрашен печалью. Юбилей отметили безумно скромно, зато искренне, о многом вспомнив и кое о чем пожалев. В преддверии юбилея телеканал «Культура» щедро показывал лучшие телеспектакли Эфроса, малоизвестные или забытые его интервью. И зритель мог сам убедиться, чем силен был русский психологический театр еще недавно и что он по собственному легкомыслию утерял.
На словах мы декларировали свободный творческий выбор, равенство творческих возможностей. Однако жизнь решила по-своему. И сегодня искусство экспериментальное (не ангажированное, не политизированное, не окупаемое, нацеленное на завтра) не приветствуется и поощряется со скрипом. Чиновники, как встарь, решают судьбу художника. Только идеологический прессинг сменился экономическим. Москва в этом сезоне решила, что режиссеру Анатолию Васильеву для его странных экспериментов вполне достаточно здания на Сретенке, и отобрала у него помещение на Поварской, это «родовое гнездо» Школы драматического искусства. По иронии судьбы в тот самый день, когда театр узнал о решении своего «квартирного вопроса», во французском посольстве Анатолия Васильева награждали орденом «Золотые академические пальмы» за исследовательскую и педагогическую деятельность.
Венчал этот сезон Международный чеховский фестиваль. Раз в два года им потчует нас Конфедерация театральных союзов, возглавляемая Кириллом Лавровым, и дирекцией фестиваля под руководством неутомимого Валерия Шадрина. Чеховский марафон, несомненно, первый среди прочих российских форумов. Он представителен и солиден, демократичен. Не раздает наград, но награждает впечатлениями. Собирая в одной афише спектакли классические и экспериментальные, типические и экзотические, он позволяет публике так или иначе почувствовать контекст мирового театра. Нынешний фестиваль отличали пестрота и зрелищность. Зритель мог отведать блюда японской, английской, немецкой, бразильской, китайской кухонь (русское меню, заметим, выглядело самым богатым). Однако в целом фестиваль куда больше радовал разнообразием и количеством зрелищ, чем их качеством и эксклюзивностью.
Два главных события фестиваля, чеховские спектакли Сузуки и Доннеллана, знаменитостей, любимых и русской публикой, и критикой, разочаровали. И Запад, и Восток обнаружили странную глухоту в чтении и понимании чеховских текстов. И в английской, и в японской версиях герои Чехова вышли людьми провинциальными и пошлыми. То есть такими, каких Чехов не выносил.
В целом же фестиваль оставил ощущение, что не только русский, но и мировой театр сегодня испытывает не лучшие времена. Театр везде (возможно, ища спасения?) дрейфует в сторону смежных искусств. Современный театральный синтетизм (особенно если он в высшей степени профессионален) способен удивлять и даже восхищать, но душу трогает мало.
К сожалению, знаменитый вопрос большого режиссера Алексея Дикого «Чем будем удивлять?» сегодня стал для театра неким фетишем и гвоздем сидит у всех в голове. Хотя, судя по реакции фестивальной публики (скажем, по огромному успеху спектакля «Оскар и Розовая дама» Алисы Фрейндлих и режиссера Владислава Пази и по острому интересу к «Лесу» А.Островского, поставленного Петром Фоменко в театре «Комеди Франсез»), современный зритель устал удивляться и больше нуждается в другом – в душевности. Зрителю недостает театра, который бы волновал его сердечно. Вызывал слезы. Поселял в душе грусть. Напоминал о себе и неделю, и год спустя. Зрителю, который еще сохранил привычку ходить в театр, потребны сегодня общение и диалог. Но современному театру, похоже, пока не хватает мудрости понять это, как понял, скажем, Эфрос: «Театр неизбежно должен изображать “низкую” жизнь. Но нельзя изображать ее низко или, другими словами, глупо, бездарно, буквально, некрасиво, нехудожественно. Если вокруг искусства что-то делается безалаберно, нельзя в искусстве быть безалаберным. Даже в трагедии, мне кажется, следует быть легким и воздушным. Говорят, одно течение уходит, а другое приходит. Это так. Но настоящий художник не должен беспокоиться об этом. Он должен всю жизнь бушевать... ради гармонии, в поисках ее. Гармония не есть покой. Гармония в искусстве – это величайшее беспокойство, выраженное совершенно» (курсив не мой. – Н.К.)
Желаю себе и вам открыто выраженного беспокойства в наступающем театральном сезоне.

Наталья КАЗЬМИНА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"