КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
КОНТРАМАРКА В ПЕРВЫЙ РЯД 

В июле театральная Москва бурлила. Кипели страсти Московского кинофестиваля и Международного конкурса артистов балета, совсем недавно отшумел Чеховский фестиваль. Не секрет, что существует особый уклад иллюзорной фестивальной жизни, и фестивальное искусство – явление специфическое. Исчерпывающего представления о глубинных культурных процессах фестиваль, как правило, не дает, однако способен обнаружить проблемы, тенденции, быть может, только еще нарождающиеся. Об этих проблемах и тенденциях размышляют наши обозреватели.

Современный танец – богатейший мир со своей философией

Встреча в Москве еще раз это доказала

“Кровь звезд”.  Хореограф Тьерри Маланден

Тот факт, что этим летом Чеховский фестиваль и Международный конкурс артистов балета проходили одновременно, дал возможность для размышлений.
Московский балетный конкурс произвел удручающее впечатление. Однако даже оскорбительно низкий уровень исполнительского конкурса ничто в сравнении с катастрофическим провалом конкурса хореографов. Среди трех десятков участников жюри, как ни старалось, не смогло найти претендентов на призовые места. Все, на что отважились судьи, – это три диплома.
Поскольку две трети участников представляли страну-организатора, есть повод поговорить о состоянии хореографической мысли в России.
Повод-то есть, да мысли не прослеживается. Конкурс хореографов в лучшем случае обернулся парадом эпигонов. В основном же нам в который уж раз представили нечто среднее между производственной гимнастикой, дешевым стрип-баром и “датским” концертом в клубе районного масштаба. Десять дней кряду мы как будто смотрели один бесконечный, однообразный опус. И дело не только, да и не столько в том, что его создателей Бог не наделил талантом. Проблема в коренном, тотальном непонимании, что есть современная хореография. Мольеровский принцип “что не стихи, то проза” здесь неприменим. А именно им, похоже, руководствуются представившие на конкурс свои работы. Если на балерине не пачка, а на танцовщике не колет, если исполняют они не фрагмент одного из классических балетов, значит, все в ажуре – пройдет под соусом современности. Хореографическую мысль, новые идеи подменяет механический набор движений (зачастую из того же единственно знакомого “творцу” классического лексикона) или псевдофольклорные потуги. Мы по-прежнему ничего не желаем знать о том, что современный танец – это богатейший мир со своей философией, вернее, многоцветьем философий. За столетие триумфального шествия по свету танец породил множество школ, разнообразие техник, выработал собственные законы и каноны. А мы по-прежнему свято убеждены в том, что профессионализм – удел высокой классики. В современном же номере можно “расслабиться”. Подобные взгляды родились не сегодня. Их культивируют старшие товарищи – педагоги и руководители театров, часто не считающие нужным скрывать стойкое предубеждение против всего, что не есть классика.
Мировая хореография обогащается, рождая шедевры на стыке традиций и современности. Мы же, безвозвратно растеряв первое, как огня пугаясь второго, тупо кичимся мнимой самобытностью. Этой нашей духовной, душевной и нравственной герметичности мог бы позавидовать Восток.
Между тем на Востоке давно уже танцуют по другим правилам. Вернее – по разным. Ведь это на Востоке сказано: пусть цветут все цветы. Сказано – и услышано. Во всяком случае, хореографами. Один из избранных ими путей продемонстрировал в рамках Чеховского фестиваля тайваньский Театр танца “Небесные врата”.
По легенде, “Небесные врата” – название самого древнего ритуального китайского танца, которому уже пять тысячелетий. В 1973 году балетмейстер Лин Хвай-мин использовал этот классический термин для названия первой современной танцевальной труппы в китайскоговорящем обществе. Представленный в Москве спектакль на музыку Баха называется “Лунная вода”. Для китайца значение образа “лунной воды” имеет два различных смысла. Первый заключен в буддистской пословице “Цветы в зеркале и луна на воде – иллюзорны”. Второй – народное изречение: “Энергия течет, как вода, в то время как дух сияет, как луна” – говорит об идеальном состоянии человека. Постановщик отталкивается от этих известных цитат, чтобы создать поэтическое представление, проникнутое духом даосской философии. Строгое и необычайно красивое зрелище, требующее предельной концентрации. Спасительного транса виртуозно достигают на сцене и жадно ищут в зале. Все действо отражается в мерцающих зеркалах, а в финале сцену заливает вода, чтобы стать огромным живым зеркалом, которое отразит все наши иллюзии. И как будто смоет, унесет с собой уличную суетность.
В Европе тоже нет непримиримого противостояния между классикой и современностью. Собирают мед со всех цветов. Во Франции, к примеру, развитие современной хореографии – задача государственная. К началу XXI века власти создали по всей стране около двух десятков национальных хореографических центров. Возможность развиваться и развивать предоставили апологетам самых разных танцевальных направлений. Национальный хореографический центр в Биаррице в 1998-м возглавил Тьерри Маланден. В рамках Чеховского фестиваля он показал два спектакля – “Творение” на музыку Бетховена и “Кровь звезд” на музыку Малера, Минкуса и Рихарда Штрауса. Пусть не покажется нелепым соседство столь несовместимых имен. Это принципиально. Свободно владея всеми техниками танца модерн и contemporary, Маланден по первому образованию классический танцовщик. Бывший солист Парижской оперы, в совершенстве превзошедший науку классического балета, может и пошутить над ней с постмодернистской легкостью. Творение Человека – творение Танца. Колеты на женщинах, кринолины на мужчинах. Когда смотришь откровенные капустники Маландена, задумываешься совсем о другом.
Как и во всех современных труппах, у него собраны очень разные по фактуре артисты. Даже прекрасно подготовленные технически, иные из них никогда не смогли бы реализоваться, господствуй во Франции, на родине классического балета, лишь одно это направление. Но ведь у танцовщика, как и у драматического актера, амплуа могут быть самые разные. Напрасно захлебываемся мы истерическим восклицанием: “Так что же, по-вашему, классика умерла?!” Конечно, нет. И разве в этом дело? Как будто бы, только умерев, классический балет удобрит почву для процветания современного танца. Развиваясь в добром соседстве, две ветви танцевального искусства плодоносят куда лучше. Свидетельство тому – весь опыт мировой хореографии.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"