РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
ПОЧТИ СЕРЬЕЗНО

Можно шуметь, курить и бросать на пол фантики
Месяца три, пока дети на даче

Билеты куплены. Сумки собраны. Минута на дорожку. Недолгое путешествие на метро – и вот уже автобус, аккуратно протискивая свое большое тело между машинами, увозит семью на далекую дачу. Ну, не в Сибирь же. Через недельку разгребу дела – и туда, к ним, дня на три. А пока – свобода.
Куда бы поехать? Может быть, в кино сходить?
Но почему-то еду домой. Ну и ладно.
Захожу в магазин – халва, колбаса, глазированные сырки. Все баловство вписывается в стольник. Вероятно, у меня не было купеческих корней.
Квартира встречает меня вопросительной тишиной. Три комнаты как символ свободного выбора. Я – как витязь у камня: можно войти в левую и поваляться, войти в среднюю и поваляться, войти в правую, детскую, слегка прибраться и поваляться от души.
Или нет. Лучше на кухню. Кутить так кутить! Ставлю чайник и врубаю телевизор. И никто не помешает мне выбрать канал.
Вот, пожалуй, старый советский фильм. Правда характеров, тонкий психологизм, ювелирная актерская игра.
– Папа, зачем ты смотришь этот отстой?
Где?.. Кто сказал... Вероятно, послышалось. Или встроено в меня уже на уровне рефлекса.
Варю кофе. Бутерброд, халва. Праздник.
Зачем-то мультики. Одна зверушка лупит другую. Дети бы смеялись. Наивные... Впрочем, я тоже смеюсь.
При этом я постоянно помню, что сегодня нет очереди к компьютеру. Ну и что. Да, нет очереди. Вот в ванную тоже нет очереди.
Серия телефонных звонков. Толи нет. Тани нет. Будут нескоро. А это меня. Я есть.
Мультфильмы незаметно закончились. Меняю каналы. Отстой. Отстой. Отстой. Хоть какая-то стабильность.
Выключаю телевизор. Мою посуду – это занимает несколько секунд. То ли дело вчера: набралась целая мойка.
Компьютер, негромко жужжа, приветствует меня от имени Билла Гейтса и его компании. Никто не торчит за спиной. Никто не ворчит. Работай – не хочу. А если не хочу, кто меня заставит?
Еще четыре или пять мутных часов у телевизора – и такой же сон.

Назавтра приходят гости. Женщины с выразительной хозяйственностью оккупируют кухню – и вот все понемногу режется и ставится на стол. Мужчины просто существуют в предложенных обстоятельствах.
– Старик, а у тебя тут можно курить?
Конечно, можно. За лето дым выветрится, а пепел денется куда-нибудь.
– А можно остаться на ночь и поиграть в карты?
Можно все. Из гостей в гости. Чай, торт, карты, настольный хоккей. Из нововведений – седины и лысины.
Можно (умеренно) шуметь, можно варить и пить кофе. Можно даже ругаться. Каждый подросток в четырнадцать лет мечтает о свободе, но представляет ее обыкновенно как свободу от родителей. Проходит примерно тридцать лет – и вот она опять – свобода от собственных детей.

Во всех комнатах, мирно посапывая, дремлют позитивные креативные люди. На всем легкий налет фантиков от конфет. Тихо шелестя, они не то чтобы летают, а ползают с места на место. Я собираю фантики во внушительный ком и сую его в мусорное ведро. Уборка закончена.
Понемногу тела превращаются в людей. Утренний кофе.
– А когда твои вернутся?
– Окончательно – в конце лета.
– И как ты выдержишь столько без них?
– Ну... не знаю.
Посредством зачетов, экзаменов, статей, чаепитий, пассивного отдыха перед телевизором, прогулок, походов на пляж. Когда станет невмоготу – смотаюсь в Питер.
И никто не будет мешать. То есть совершенно никто.

Леонид КОСТЮКОВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"