ДОМАШНИЙ АРХИВ
РЕПОРТАЖ ИЗ 41-ГО
Тихо, особенно тихо бывает в наших
дворах 22 июня. Тишина эта пронзительна, потому
что она не абсолютна, она не оглушает, она о чем-то
хочет нам напомнить. О ком-то. Все так же поют
птицы, все так же бегает и галдит малышня, но
задумчивы старики, отрешенно плывут облака, а
цветущая липа, как невеста, молча приникла к
плечу двухэтажного деревянного дома, побитого
дождями и ветрами.
Сегодня мы вспоминаем подробности того дня,
когда тишину разорвал голос черного
репродуктора. Те мгновения важны даже для тех,
кто появился на свет спустя тридцать, сорок,
пятьдесят лет. Они будут всегда важны, если мы
действительно хотим помнить.
22 июня 2005 года в городке Шенкурске Архангельской
области откроется памятник Калисте Павловне
Соболевой. Она проводила на фронт семь сыновей.
Никто не вернулся.
«…В надежде скоро вернуться»
Драма одесской эвакуации
Елена Арсеньевна Волянская (1910–1994)
окончила в 1934 году Одесский университет. До 1941 г.
работала энтомологом на противомалярийной
станции. Войну пережила в Одессе. После войны
преподавала в техникуме медицинских энтомологов.
Специалист по биологии паука-каракурта на юге
Украины. Воспитала дочь и сына, внука и двух
внучек.
Юрий Елисеевич Волянский (1911–1986) родился в Керчи.
Внук выдающегося библиографа М.Ф.Комарова.
Биолог – окончил в 1934 году Одесский
госуниверситет. Участник обороны Одессы, младший
лейтенант – командир взвода противотанковой
артиллерии. В трагические дни отступления из
Одессы в октябре 1941 г. прикрывал со своей
батареей отход частей Красной Армии. Пережил
румынский плен и сталинские репрессии (10 лет
лагерей), реабилитирован, награжден орденом
Отечественной войны II степени. После
освобождения из лагеря и до 1978 года работал
зоологом в санэпидотряде Одесского военного
округа.
ЕЛЕНА И ЮРИЙ ВОЛЯНСКИЕ. 1941 Г.
В начале лета мы, как обычно, отвезли
Риточку, которой 15 июля исполнялось четыре года,
к моим родителям в Лозовую Харьковской области.
Мы с мужем Юрой уже пятый год работали на
областной малярийной станции, и летом ездили в
экспедицию, боролись с малярией авиаметодом.
Летний сезон 1941 года мы начали с командировок в
степную зону: я – в Ширяевский район, Юра – в
Березовский. 21 июня я выехала из Одессы в
автобусе, переполненном учащимися – конец
учебного года. Дожди, не прекращавшиеся и в день
поездки, размыли дорогу окончательно. Обычно из
Одессы в райцентр Ширяево ехали часа четыре. Но
наш автобус несколько раз застревал и наконец к
ночи увяз окончательно, не проехав и половины
пути до места назначения. Дети проголодались,
начали капризничать. Дождь лил не переставая.
Мужчины, ехавшие в автобусе, пошли в темень на
поиски населенного пункта, чтобы раздобыть детям
еды и просить о помощи крестьян, – трактор мог бы
вытащить автобус. Наконец набрели на МТС –
машино-тракторную станцию, – выпросили трактор,
трактор вытянул наш автобус, и он довез нас до
ближайшего украинского села.
Мы заночевали в хате на полу, на охапке соломы. А
утром засияло солнышко, к обеду мы добрались в
Ширяево и, голодные, усталые, покинули автобус.
Гостиницы в этом райцентре не было, поэтому я
остановилась у стариков, которые постоянно
сдавали комнату командированным. Не помню, съела
ли я что-нибудь или нет, но только я попросила
показать мне, где бы можно было поспать, как из
«черной тарелки», радиорепродуктора, послышался
тревожный голос Левитана: «Внимание, внимание!
Говорит радиостанция имени Коминтерна. Через
несколько минут будет передано важное
сообщение».
В «плену» у своих
После о начале войны объявил Молотов.
Услышав это сообщение, я бросилась на базарную
площадь в надежде найти любой транспорт в Одессу.
На площади я встретила человека, который сидел
рядом со мной в автобусе, тоже командированного.
Мы вместе начали искать транспорт, но напрасно! К
местному руководству пробиться было невозможно,
в райисполкоме шло экстренное совещание. И мы
пошли пешком по направлению к железной дороге.
Дойдя до ближайшего колхоза, узнали, что в
правлении тоже шло экстренное совещание. Решив
подождать его окончания, мы сели отдохнуть в
прихожей правления. Но местным ребятишкам мы
показались очень «подозрительными
незнакомцами». В это время был уже издан приказ о
том, что всех незнакомых надо тщательно
проверять. Нас окружили тесным кольцом и, когда
закончилось совещание, передали колхозному
начальству. Местные власти проверили наши
документы, «оправдали» нас, но транспортом не
помогли. И мы снова двинулись пешком к станции.
Тут нам повезло: по пути нас догнала цистерна,
шофер ехал на станцию за горючим. Дело шло к ночи,
молодой шофер, видно, сам боялся ехать в
одиночестве и взял нас в кабину. У населенных
пунктов по дороге стояли «посты» – дежурные из
колхозников проверяли документы. Уже ночью мы
приехали на станцию Колосовка, там с трудом
втиснулись в переполненный вагон поезда и
поехали в Одессу.
А на вокзале в Одессе я встретилась с Юриком! Он с
не меньшими трудностями добирался из
Березовского района, и его поезд пришел почти
одновременно с моим. Юра, не заходя домой,
отправился в военкомат – он был артиллеристом,
младшим лейтенантом запаса. В военкомате ему
сразу же поручили сопровождать в тыл, на Кавказ,
группу солдат, которых направляли для
переобучения. И он уехал!
Час мужества
А бомбежки в Одессе не прекращались.
Улица Пироговская была, по-видимому, одним из
основных объектов. Здесь находился военный
центр: штаб округа, военный госпиталь, военный
городок. Бомбы сыпались с неба, как град. Они
попадали неоднократно в дом №5, в здания военного
городка, в строения на территории госпиталя и
Ботанического сада. Каким-то чудом они не попали
в наш дом.
До 15 июля я была еще в Одессе и ходила на работу,
не теряя надежды уехать вместе со своим
учреждением. Однако начальство на работе уже
практически не появлялось. Уехал наш шеф, взяв с
собой свою родню, друзей и породистую собаку. По
дороге из дома меня каждое утро 2–3 раза
заставала бомбежка, и приходилось прятаться в
подъездах домов. Многие, в том числе и я, пытались
достать билет на пароход и уплыть морем, хотя
было известно, что пароходы на Черном море тоже
бомбили.
Особенно поразила всех история огромного
парохода «Ленин», который вышел из Одессы,
переполненный беженцами, и затонул у берегов
Крыма, в нескольких километрах от Ялты. Спаслись
единицы. На этот пароход стремились попасть
многие наши сотрудники, и некоторым это удалось.
Там утонула знакомая семья Миттельман, он был
врачом-гельминтологом, а его жена Дорочка
работала лаборантом городской санэпидстанции.
Очень немногим удалось спастись – тем, кто
находился на палубе и умел хорошо плавать.
В связи с такими сложностями эвакуации те, кто
мог, уходили пешком, сложив пожитки на тачки. На
машинах и лошадях, запряженных в телеги, уезжали
в основном колхозные руководители. Семьи военных
из соседнего военного городка были эвакуированы
в течение двух часов. Они оставили все свое добро
в надежде вскоре вернуться…
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|