Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №43/2005

Вторая тетрадь. Школьное дело

ДАЧНАЯ РЕЖИССУРА 
С МИРУ ПО НИТКЕ 

Ни для кого не секрет, что учителя – это, как правило, женщины. Их в современных школах большинство. А вот родителей, как ни крути, в целом все ж таки бывает поровну. Потому-то мы и решили в очередном дачном выпуске предоставить слово мужчинам. Хотя на даче с детьми обычно возятся все-таки мамы и бабушки. А папы – как красна солнышка в ненастное лето – не дождешься.
Однако какой-нибудь выходной или хотя бы часочек, проведенный летом с папой, потом оказывается чуть ли не самым ярким воспоминанием детства. В чем тут секрет, сразу и не разберешь. Может быть, все дело в том, что у пап какой-то особый педагогический почерк – мужской?
Мария ГАНЬКИНА, Вячеслав БУКАТОВ

Рисунок Т.Ереминой к книжке И.Неходы “Мой папа” (Детгиз, 1950)

Сергей ЛЬВОВ

Ночная вахта у костра

Рассказ бывалого кружковца

Каждое лето мы с моими приятелями по даче отправлялись в трехдневное плавание по Десне. В плавании мы дежурили по ночам, охраняя лодки, палатки, покой спящих. Так как мы старались следовать флотским порядкам, дежурства назывались вахтами и продолжались по четыре часа. Двое вахтенных сидели около лагерного костра, поддерживали в нем огонь, прислушивались к шорохам леса, плеску реки, с трудом одолевали дремоту.
Тяжелее всего было заступать на вахту. После целого дня гребли сон наваливался мгновенно и был непобедим. Казалось, ты только что заснул, а тебя уже расталкивает вахтенный, которого надо сменять. Отмахиваешься от него, поворачиваешься на другой бок, зажмуриваешь глаза – ничего не помогает: тебя будят. Приходится вылезать из тепла палатки в ночную темь. Познабливает. Ежишься, потягиваешься, зеваешь. Предстоящие часы вахты кажутся бесконечными. Они и тянутся бесконечно. Точнее, тянулись, пока я не попал на вахту с Женей Разиковым. Он занимался в литературном кружке журнала “Пионер”, я – в литературном кружке Дома пионеров.
У костра, когда мы выпили по кружке крепкого чая, Женя предложил читать стихи, чтобы быстрее прошло время. Я согласился.
Однако моего запаса хватило ненадолго. Я прочитал несколько стихотворений Багрицкого, несколько – раннего Маяковского (мне тогда особенно нравилось “Послушайте, ведь если звезды зажигают…”), “Рабфаковку” Светлова. Вот, кажется, и все. Толстая коряга, которую я подбросил в костер, прежде чем начать читать стихи, не успела еще и разгореться как следует, а мне уже нечего было больше читать, в памяти мелькали одни отрывки без начала и без конца.
– Теперь читай ты! – сказал я Жене. Он начал читать. И не переставал до самого конца нашей долгой вахты.
Небо над лесом почернело, а
потом начало светлеть. В лесной чаще принимался кричать и замолк филин. Прозрачные облака то заволакивали, то снова открывали луну, а Женя все читал стихи. И его чтение сливалось со скрипом высоких сосен, с бульканьем воды под обрывом, с ночными шорохами, с потрескиванием костра.
Женя читал спокойно, тихо, чтобы не потревожить тех, кто спал в палатках, и, как казалось мне, таинственно. Читал так, словно не знал наперед, какие строки, слова и рифмы будут дальше, словно стихотворение рождалось здесь, в ночном лесу, у костра на речном берегу.
Я любил стихи, считалось, что не-
плохо их знаю, но мне было знакомо далеко не все, что читал Женя. Он почувствовал это и деликатно, не подчеркивая своего превосходства, как бы между прочим, стал называть имена поэтов, которых я сам, увы, узнать по стихам не мог.
Он читал Гавриила Державина. Это было для меня полной неожиданностью. Не “Оду к Фелице”, входившую в школьную программу, а стихо-
творение, начинающееся словами: “Что ты заводишь песню военную, флейте подобно, милый снегирь?” Он прочитал “Цыганскую венгерку” Аполлона Григорьева, гусарские стихи Дениса Давыдова, путевые стихи Петра Вяземского, друга Пушкина, баллады Николая Тихонова, “Синие гусары” Николая Асеева, ранние стихи Всеволода Рождественского, о котором я раньше и не слыхивал. И многих других поэтов... Обычно я ждал конца вахты с нетерпением. А тут было жаль, что эти часы уже кончились.
Засыпая, я решил: вернусь в Москву, стану тоже учить стихи наизусть.

По “Книге о книге”. М., “Просвещение”, 1980


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"



Рейтинг@Mail.ru