ОТКРЫТЫЙ ДИАЛОГ
Национальная идея – модная нынче тема.
И хотя облаченные властью государственные мужи
наперебой твердят: мол, как было бы здорово, если
бы у всех нас при слове «Россия» возникало
чувство личной сопричастности и немного першило
в горле, пока что-то не слишком першит.
Потому что как раз власти-то и нечем подкрепить
высокие слова о патриотизме и толерантности...
Неправое дело
На каком языке – вражды или мира –
говорит сегодняшняя молодежь?
И почему подростки подвержены настроениям
ксенофобии, этнической нетерпимости и агрессии
В нашей многонациональной, многоязычной
и разнокультурной стране условием не просто
развития и процветания, но самого ее
существования является единство, толерантность
и дружба народов. Лишь вместе, в единстве и мире,
мы, граждане одной страны, сможем сделать ее
великой и процветающей.
Но, увы, единства, мира и дружбы в нашем обществе
куда меньше, чем хотелось бы и чем необходимо для
жизни. Нас захлестывает вражда. Поиски врагов и
виноватых, озлобленность и нетерпимость
пронизывают умонастроения подростков и
молодежи.
На каком языке – вражды или мира – говорит
сегодняшняя молодежь? Почему у наших подростков
сохраняются и даже усиливаются опасные
настроения ксенофобии, этнической нетерпимости,
агрессии к личности другого, чем-либо
отличающегося от агрессора? Есть ли здесь вина
СМИ? Каковы пути продвижения идей толерантности
в молодежной среде?
Для обсуждения этих нелегких вопросов Агентство
социальной информации совместно с Центром
развития демократии и прав человека
организовали круглый стол «Язык вражды в
молодежной среде» и провели конференцию «Язык
вражды в обществе, политике и СМИ». Участники –
педагоги, психологи, социологи, правозащитники,
представители организаций инвалидов – призвали
общество приложить все усилия для преодоления
враждебных молодежных настроений, задуматься о
собственной вине за рост нетерпимости в
обществе.
Юрий Джибладзе, президент Центра развития
демократии и прав человека, заявил: «Когда
происходят акты насилия на расовой почве,
государство реагирует слабо. Зато на
общественные потрясения государство отвечает
таким жестким и прямолинейным закручиванием
гаек, что молодежь воспринимает это как
определенное послание, намекающее на
допустимость нетерпимости. А нам нужен диалог,
свободная общественная дискуссия, чтобы
подспудные противоречия не выплескивались в
агрессию».
Беда в том, продолжил Джибладзе, что в обществе
отсутствуют моральные механизмы осуждения языка
вражды. Необходимо, чтобы от общества шел четкий
сигнал: вражда – это нарушение моральных норм,
это абсолютно неприемлемо. Пока такого сигнала
нет, каждый из нас в различных ситуациях может
оказаться и реально оказывается объектом вражды
и нетерпимости – по возрасту, полу,
национальности, вероисповеданию, состоянию
здоровья, даже по манере одеваться или по
музыкальным пристрастиям.
Молодежь очень восприимчива к негативным
стереотипам – социальным, религиозным,
этническим. Откуда они берутся? Увы, и семья и
школа, и вуз и СМИ неустанно служат источником
этих стереотипов.
«Даже мы, собираясь бороться с языком вражды,
воспроизводим стереотип отвечать на борьбу
борьбой, а задача в том, чтобы искать
принципиально иные возможности, – попенял
Александр Асмолов, руководитель федеральной
целевой программы «Формирование установок
толерантности и профилактики экстремизма в
российском обществе». – Мы провели исследования
“Интернет: толерантность и не-толерантность” в
93 городах. Результаты очень печальные. В
Соединенных Штатах и Европе существует более
тысячи сайтов, практикующих язык вражды, у нас их
уже тоже почти тысяча при значительно меньшем
распространении Интернета. Мы решили в ответ
объявить конкурс сайтов толерантности. Отклики
поступают очень активно, есть надежда вскоре
воплотить идею в жизнь».
«Язык вражды ставит своей целью уничтожение
оппонента, – поделился своими размышлениями
Геннадий Рощупкин, глава СПИД-Фонда
«Восток-Запад». – Враждебность к
ВИЧ-инфицированным в этом смысле очень
показательный пример. Как люди объясняют, почему
им ненавистны ВИЧ-носители? А так:
ВИЧ-инфицированные – сплошь наркоманы и
проститутки. Это неправда, но стереотип живет.
Негативное отношение к проституткам и
наркоманам в соединении со страхом заразиться
переносится на ВИЧ-позитивных, вот и готова
вражда, которая буквально кипит. Ведь в обществе
уровень знаний о ВИЧ/СПИДе крайне низок. Незнание
– стереотипы – нетерпимость – вражда. Вот
цепочка, которую необходимо разорвать, иначе
будут продолжаться призывы к отказу
ВИЧ-инфицированным в медицинской помощи, в праве
на труд. Больных лишат и других прав, которые им,
как и всем гражданам, гарантирует Конституция.
Приходится слышать: зачем тратить деньги на
помощь ВИЧ-инфицированным, когда у нас дети и
пенсионеры бедствуют, у врачей и учителей
нищенская зарплата? Такие высказывания и есть
язык вражды в чистом виде. Так происходит
стравливание различных групп населения и
нарушение основополагающих статей Конституции о
равенстве прав граждан. Это несет страшную
угрозу».
Действительно, если сегодня мы решим, что
ВИЧ-позитивные – люди второго сорта и помогать
им не надо, то завтра по той же самой логике
додумаемся до того, что не стоит тратить средства
и силы на сердечников или онкологических
больных, послезавтра – на беженцев и мигрантов,
послепослезавтра – на инвалидов и стариков… А
дальше? Вражда рано или поздно, но неизбежно
приведет к войне всех против всех.
Проблема, однако, в том, что многие до сих пор
понимают толерантность как соглашательство,
беспринципность, бесхребетность, отсутствие
собственной позиции. Тогда как нетерпимость и
агрессия нередко предстают как выражение
твердых убеждений. Потому-то перед каждым
сторонником толерантности, и в первую очередь
перед педагогом, встает наиважнейшая задача –
показать подростку, как убежденное неприятие
вредной, опасной, бесчеловечной позиции и четкое
отстаивание своей точки зрения совмещается с
ненасилием.
«Поиск идентичности, социального
самоопределения у подростков на первом месте, –
сказал Владимир Собкин, директор Центра
социологии образования РАО. – Это и всегда было
трудно, а для сегодняшнего тинейджера, который
формируется в обстановке идеологической
неопределенности, не имеет даже внятного образа
“взрослого поведения”, но постоянно видит на
телеэкране сцены насилия и агрессии: их частота
ужасающа – каждые 12 минут днем, а к вечеру каждые
шесть минут, – особенно сложно. При этом очень
высок процент агрессии мужчин по отношению к
женщинам, что крайне тревожно, так как снимает
некое основополагающее табу с полоролевых норм.
Поиск идентичности в подростковом периоде – во
многом поиск половой идентичности, поэтому
теледеформация отношения к женщинам
разрушительна. Самый важный момент именно этот:
ценностная неопределенность, разрушение
полоролевых традиций куда опаснее, чем
сиюминутная идеологическая напряженность».
Конечно, понять фундаментальные причины
не-толерантности подростков важно. Но еще важнее
обладать инструментом нейтрализации
агрессивного поведения. Вот только узнать о нем
не удалось – конференция как-то вдруг взяла и
закончилась. Юрий Джибладзе грустно подытожил:
«Как нам, практикам, транслировать толерантность
в школе, где учатся разные по национальности
дети? Да, кое-какие психологические
программы-тренинги для помощи мигрантам
существуют. Но у меня такое чувство, что мы
чудовищно отстаем. Это же капля в море! А
нетерпимость и ксенофобия нарастают…»
Елена ИВАНИЦКАЯ
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|