ИСТОРИЯ ДЕТСТВА: ВЕК ХХ
Классический рецепт хорошего
образования
Но не слишком ли высока цена, которую
приходилось платить ребенку за получаемый им в
итоге входной билет в культуру?
Хорошо ли было то образование, которое
получил Арнольд Джозеф Тойнби, обучаясь в
привилегированных английских интернатах в самом
начале ХХ века?
С формальной точки зрения – конечно, да.
Блестящий историк древности, тонкий и
оригинальный мыслитель, Арнольд Тойнби по праву
считался одним из образованнейших людей ХХ века.
Но отчего же такой печалью веет от тех страниц
его воспоминаний, которые посвящены годам
школьного учения?
Вчитаемся в эти страницы – вот он,
незамысловатый рецепт хорошего образования.
Родители, которые искренне любят своего
талантливого ребенка и, желая ему «только добра»,
готовы во имя светлого результата пожертвовать
его психологическим благополучием (а ребенок
готов на любые подвиги во имя своих горячо
любимых родителей).
Элитный интернат с неукоснительно соблюдаемыми
правилами и традициями, в основе которого –
определенная система отношений в детском
сообществе, построенная на унижении и
безраздельной власти одних детей над другими.
Система непрерывного учебного соревнования и
постоянного отсева неуспешных, создающая
атмосферу острого соперничества.
И плюс ко всему – яркие и нестандартные учителя,
действительно увлеченные своим предметом,
способные заражать собственным интересом тех
детей, кому этот интерес приходится по душе
(вплоть до того, что древнегреческий и латынь
становятся для ученика более значимыми языками,
нежели свой родной!).
Классический рецепт образовательного успеха,
характерный отнюдь не только для английских
школ. Рецепт, который к началу ХХ века был широко
распространен в «лучших школах» Европы, Америки
и России…
Но не слишком ли оказывалась высока цена, которую
приходилось платить ребенку за получаемый им в
итоге входной билет в культуру?
И чем в конечном счете расплачивалась культура
за то, что ее элита (да и не только элита)
проходила такую школу взросления?
Нет, как раз с учебной точки зрения все было
хорошо.
Инструменты старой школы – строгие учебные
программы, поощряемая среди детей конкуренция,
жесткость и даже жестокость учебной и внеучебной
среды (включавшей безусловное право учителя на
самые разные формы наказания «во имя
результата») – хорошо делали свое дело. Они
превосходно работали на сегрегацию и отсев, а
также на интенсивное образовательное движение
тех учеников, которые выдерживали эту гонку и
превращались в конечном счете в «элиту наций».
Выпускники этих школ – особенно когда в лучших
заведениях жесткие методы обучения и контроля
дополнялись высоким уровнем преподавания –
действительно становились «образованными
людьми своего времени». И это было характерно для
всех цивилизованных стран Старого и Нового
Света, исповедовавших принципы так называемого
европейского образования.
Тем не менее уже в начале ХХ века многим
педагогам, психологам и философам становится
ясно: идея европейского образования зашла в
тупик. И не потому, что школа «плохо учит», а
потому, что цена за «хорошее обучение» непомерно
велика. И прежде всего – цена
социально-психологическая. Оборотной стороной
«хорошего образования», вбитого в учеников
методами педагогического насилия, оказывается
повышенный уровень базовой неуверенности в себе
в сочетании с невротической агрессией. Лидеры
учебного процесса расплачиваются за свое
«хорошее образование» множеством
психологических комплексов, подавленных и
вытесненных страхов и вечной гонкой за
подтверждением своего лидерства. Ну а те, кто
проиграл и испытал по этому поводу жестокую
обиду и разочарование, всю оставшуюся жизнь
отрабатывают этот психологический груз в
различных формах агрессии и самоутверждения.
Самые страшные события ХХ века – две чудовищные
мировые войны, кровавые события русской
революции, практика расового геноцида в
нацистской Германии и социального геноцида в
сталинской России или полпотовской Камбодже –
невозможно понять вне образовательного
контекста: все это безумие творилось людьми
безусловно «учеными». И сверхамбициозные
проекты по переустройству мира возникали в
известной степени в ответ на те
образовательно-психологические травмы, которые
несли в себе эти люди.
Впрочем, речь не только о лидерах мировых держав,
жертвовавших миллионами людей во имя
удовлетворения своих амбиций.
Факт, доподлинно установленный психологическими
исследованиями в ХХ веке, заключается в том, что
практически все образованные люди, которые
прошли традиционную школу образовательного
насилия и манипуляции, нуждаются в
психотерапевтической помощи и коррекции, несут в
себе повышенный потенциал агрессивности и
деструкции. О том, насколько серьезна эта
проблема, говорит распространенность возникших
в ХХ веке различного рода психотерапевтических
практик – в строгом пропорциональном
соответствии с массовым характером среднего
школьного образования.
Именно таков культурно-психологический
контекст, в котором происходит поиск новых
педагогических стратегий на протяжении всего ХХ
века. Сверхзадача этого поиска – в формировании
принципиально иного образа школы. Школы, которая
не являлась бы способом психологической
травматизации учащихся, а создавала бы для
каждого ребенка ресурс его личностного развития.
Но чтобы понять, какая школа нам нужна, не мешает
разобраться в том, от какой школы нам следует
уходить. От той, старой, школы, которая, может, и
успешна с точки зрения каких-то стандартов
образованности, но которая по сути своей
оказывается опасна для полноценного
существования человеческой культуры и
цивилизации, как это показал печальный опыт ХХ
столетия.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|