ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Трудное столетие
Демографические угрозы, возможно, самый серьезный вызов России, как и всем развитым странам, в нашем веке

Первая угроза – высокая смертность. Это специфически российская ситуация: в развитых странах смертность постоянно снижается, а мы позади даже некоторых развивающихся стран.
Какие-то объяснения этой беды лежат на поверхности, хотя бы алкоголизм. Но общие причины высокой смертности – в низкой ценности жизни, психологической установке, которая сложилась в традиционной культуре и укоренилась в системе ценностей и во всем поведении, в политической культуре (с точки зрения которой человек – ничто). У нас не так уж страшно, если кто-то умер или кого-то убили. Люди – это то “добро”, которым власти распоряжаются легко. Больше средств бюджета выделяется на оборону, чем на здравоохранение, и всем кажется, что так и надо, что это более важно для национальной безопасности. А если миллионы людей умирают без всякой войны, то это как будто к безопасности не относится. Но из-за высокой смертности мы теряем столько, сколько можно потерять в большой войне. Если посмотреть на разрыв в уровне смертности между нами и западными странами, то станет ясно, сколько мы теряем. Тут и война не нужна.
Вторая демографическая угроза – низкая рождаемость. Она низка не только у нас, тут совсем не то, что со смертностью. По смертности мы резко отличаемся от западных стран, а уровень рождаемости у нас такой же, как в Германии, Италии, правда, ниже, чем в Америке. Но в целом низкая рождаемость – проблема всех развитых стран. В чем ее причины? “Человек с улицы” всегда знает, как помочь беде: “Дайте нам хорошую зарплату, дайте нам квартиру, и мы тогда нарожаем детей”. Но низкая рождаемость – признак как раз более богатых и более благополучных обществ. Весь образ жизни развитых стран и городских обществ не располагает к высокой рождаемости. Городской семье трудно и даже невозможно иметь троих, пятерых детей.
Но за этим, я думаю, стоит более общая проблема. Объективное демографическое требование ко всему миру – довести рождаемость примерно до европейского уровня. Если рост населения не прекратится и не сменится его сокращением, человечество погибнет. Оно не может расти непрерывно. Европейские страны указали в свое время путь к низкой смертности. Культура высокой рождаемости, культура “плодитесь и размножайтесь” не годится в этих условиях.
Третья угроза – старение. Раз рождаемость низка, становится мало молодежи и много пожилых. Увеличивается срок сосуществования поколений. При ранней смертности одновременно редко существовали три поколения. При росте средней продолжительности жизни одновременно могут жить прадеды и правнуки. Общество должно как-то адаптироваться к новым условиям, а оно к этому не готово.
Постоянно говорят о растущем бремени пожилых иждивенцев в расчете на одного трудоспособного. Это верно лишь отчасти: дети – тоже иждивенцы, а их становится все меньше, так что общая нагрузка на работающих может и не изменяться. В России она начнет увеличиваться еще не скоро, пока этого нет. Другое дело, что пенсионеров становится много. Детей содержат родители, а пенсионеров – государство (но, правда, за счет ресурсов, которые они же и создали), вот оно и озабочено.
Важнее другое: общество институционально не готово к новой структуре возрастной пирамиды. Когда пенсионеров было мало, а детей много, сложились какие-то институты, теперь все это надо переосмыслить и переустроить. Крики депутатов или Министерства финансов только мешают понять суть новой социальной проблемы.
Четвертая угроза – депопуляция, сокращение общей численности населения. Естественный прирост населения у нас отрицательный из-за высокой смертности, но главным образом все-таки из-за низкой рождаемости. Приток иммиграции этого не покрывает. ООН время от времени интересуется у правительств разных стран, что они думают о своей демографической ситуации. Голландское правительство, например, вообще не беспокоит, что сокращается число жителей страны, там огромная плотность населения. У России три четверти территории – пустые.
Россия в 1950 году была четвертой страной в мире по численности населения после Китая, США и Индии (СССР был впереди США), а сейчас она стремительно откатывается назад и, по последним мировым прогнозам, к 2050 году окажется на восемнадцатом месте. Иными словами, это будет средненькая по населению страна с большой территорией.
Как к этому отнестись? Один вариант – с этим согласиться и не принимать иммигрантов. Второй вариант – принимать иммигрантов, вылечивая старые болезни, но и получая новые. Вот та альтернатива, перед которой объективно стоит Россия. Подсчитано, что если принимать столько иммигрантов, сколько нужно, чтобы население не сокращалось, то к концу века численность иммигрантов и их потомков превысит численность автохтонного населения и его потомства. Это будет другая Россия. Надо выбирать. Это дело политиков. Но расклад ясен.
А население сокращается все быстрее, и еще быстрее – его работоспособная часть. Никто, конечно, не определил, что его должно быть столько-то – и ни на одного человека меньше. Но когда территория огромна, когда вся структура экономики и управления уже сложилась, есть какой-то предел, ниже которого население не может опуститься без того, чтобы это не привело к серьезным осложнениям. Кто будет работать на непрестижных работах? Кто будет осваивать новые районы? Кто поедет в Сибирь? Россия так и не освоила Сибирь, хотя и прибегала к разным способам, включая и строительство концлагерей, и комсомольские призывы. Но сейчас все ресурсы уже исчерпаны. Нет людей, чтобы заселить города.
В России вообще очень слабая сеть городов. Городов-миллионников у нас тринадцать. На всю огромную территорию за Уралом – только Новосибирск и Омск. Даже и Петербург по американским, например, стандартам – уже не бог весть какой город. В Америке трехмиллионных, пятимиллионных городов несколько. У нас – Москва да Петербург, остальные не дотягивают и до полутора миллионов. Ростов-на-Дону, Волгоград и Пермь к 2002 году утратили свой статус миллионников, последняя перепись населения его как будто восстановила, но надолго ли? Население Перми по переписи – 1 миллион сто человек.
Но нельзя эффективно осваивать территорию без крупных региональных центров, развитой стране нужна развитая поселенческая структура. Сейчас у нас города не возникают и не растут. Долгое время все спорили: как ограничить рост больших городов? Теперь эта проблема сошла на нет, резервы деревни почти исчерпаны. Москва еще привлекает население, но это уже исключение. Это тоже следствие депопуляции.

Анатолий ВИШНЕВСКИЙ,
доктор экономических наук, директор Центра демографии и экологии человека
Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"