УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА

«Сочинения и изложения – основные формы проверки умения правильно
и последовательно излагать мысли, уровня речевой подготовки учащихся».
Из программы для общеобразовательных учебных заведений,
раздел «Оценка сочинений и изложений»

«Четыре часа писать? Да у меня мыслей на пятнадцать минут!»
Из личной коллекции учителя

Немного погодя пес выбежал из дома в зубах и рубашонке (по Л.Толстому. Пожарные собаки).
Пожарные ласкали собаку, не обгорела бы (по Л.Толстому).
Что же надо делать при помощи пожаров? (По Л.Толстому)
У Коробочки было абсолютно все, что нужно для хозяйства: и веревка, и мед (по Н.Гоголю).
Капитан Копейкин произнес речь, пролил кровь, лишился руки и ноги – а пенсиона все нет (по Н.Гоголю).
Оба казака: Тарас, Остап, Андрей и все Кукубенки – были на хорошем счету в Сечи (по Н.Гоголю).
Бурлаки голодные, полураздетые, измученные нуждой, на одном болтается одна только блестящая пуговица (по картине Репина).
Старик и сын скачут в упряжке, мальчик видит пред собой дворцы из чистого золота, женщин, одетых в драгоценности, и Лешего с черной-черной головой горящей. Пахло так противно, что дышать было нечем, мальчик задохнулся и умер (по В.Жуковскому).
Он был стройный, выносил тяжести, а белье было чистое, белое-белое, как у порядочного человека (по М.Лермонтову. Герой нашего времени).
Когда ливонцы пошли сбродом, Александр с малой дружиной на большом коне врубился в строй. Правильно говорится в летописи: «Бросая копья и мечи, гурьбой валились немцы наземь». Так немцы и сделали. Они сдались (по Житию Александра Невского).
Мересьев уже хотел вернуться на аэродром, но немцы вовремя успели нажать гашетку (по Б.Полевому).
Когда свинья поспала, она захотела поесть корней дуба, которые изучаются уже много лет, то есть какой-то невежда пришел и решил погубить “Плоды науки” (по И.Крылову).
Саня Григорьев находит на берегу обломки от святой Марии (по В.Каверину).
Обед сэра Седерика состоял из стола из неструганых досок и королевских блюд (по Вальтеру Скотту).
Я люблю книги про приключения, особенно читать (из размышлений после изложения).

...За любые несоответствия с исходным текстом
Школьное изложение – приговор русскому языку

Письмо, преломленное через колено

Непреложный факт: итоговые формы контроля уровня подготовки выпускника определяют содержание занятий по предмету. В частности, целью изучения русского языка в девятом классе является натаскивание на экзаменационное изложение – что бы ни говорили о языковых компетенциях и величии русского языка.
С письменным пересказом дети обычно неплохо справляются, потому что их умение записывать (не запоминать и не писать!) тренируется. Как? При помощи доморощенных методик: давать изложение как можно чаще, вопреки указаниям нормативных документов; читать текст очень медленно, благо норм на темп чтения учителя не существует. И не два раза читать, а больше. При оценивании как можно жестче наказывать за любые несоот-
ветствия с исходным текстом, а сжатую форму письма вовсе запретить.
Дети заинтересованы в оценке. Они находят свои приемы выполнения задания. Например, один девятиклассник рассказал об их с соседом по парте секрете: «Я пишу первую половину каждого предложения и толкаю ногой соседа, он дописывает, я отдыхаю. Потом снова пишу я. В конце мы складываем листочки рядом и пишем чистовик». Слышала и такой рассказ: «Когда я вижу, что Макс не ставит запятую, я толкаю его коленом. Но если понимаю, что я ошибся, наступаю ему на ногу, и он зачеркивает».
Определенно уровень подготовки к письму у наших детей очень высок! И они усмехаются, когда слышат на экзамене из уст учителя странные фразы: «…я вижу Пушкина босиком, в одной рубашке… не нужно говорить, что во мне тогда происходило… он забыл, что надобно прикрыть наготу…» (Текст №1, из «Записок о Пушкине» Ивана Пущина) – но пишут это, а потом отвечают на вопрос: «Какое значение имела эта встреча для Пушкина?»

На языке времен Даля
   
Точно ли, что выбранные для изложений тексты – это хороший, эталонный русский язык? Эти корявости языка Виктора Астафьева? Грамматические ошибки
Льва Толстого?
Текст №8, «Исповедь»: «Выходя оттуда, у нее шея подергивалась»… «усиливаясь чего-то бояться»… «мысли, приводившие меня в неописанный ужас» – плюс к этому синтаксические нагромождения подчинительных связей и вопрос: «Почему Николенька почувствовал себя изменившимся внутри?»
Вопрос у всех причастных к школьному экзамену другой: «Почему современный школьник должен это воспроизводить?» Ведь излагать можно что угодно: факты, события, мнения, статьи, содержание фильмов, телепередач – даже музыки или картины. Человек повсеместно и постоянно что-то рассказывает. Одну действительность пересчитывает на язык другой. Есть объективные правила такого пересчета: большой текст переводится в меньший, чужой – в свой. Синтезируется то, что уже как-то проанализировано.
Но что ожидается в школьном пересчете? Проверяется определенная механика, которая не имеет отношения ни к реальной жизни, ни к речевому опыту человека, ни к литературной действительности. Ничего не нужно понимать и пересчитывать. Только успевай записывать. Вот показательный пример, случай, который поразил учительницу до глубины души. На экзамен выпал текст №23, «Подвиг художника». Все спокойно писали, потом сдали работы и уже в коридоре окружили учительницу: «Как это понять, что Микеланджело четыре года разрисовывал всего один плафон? И почему он почти ослеп во время работы, он что, не мог лампочку вывернуть?» Учительница испугалась, бросилась читать работы, но – о счастье! – там было все правильно: «плафон Сикстинской капеллы», «самоотверженный труд», «каждый знает имя великого художника Возрождения»…

«Творческая часть свидетельствует о сформированности комплекса…»

Продолжим цитату: «…коммуникативных умений». Они перечислены в Методическом письме об изложении как аттестационной форме контроля: слушать, воспринимать, осознавать, запоминать, излагать, воспроизводить. Небогато с точки зрения теории речевой коммуникации. Однако уважаемые авторы А.Д.Дейкина, Т.М.Пахнова, Л.М.Рыбченкова авторитетно заявляют: творческая работа вслед за пересказом на основании содержания настолько эффективна, что позволяет оценить «уровень языковой, речевой и коммуникативной компетенции учащихся». С этим можно смириться, если сузить представления о значении речи и языка в жизни человека до ничтожной функции: язык нам дан на то, чтобы поддерживать языковой стандарт. Как ни парадоксально, именно такое представление нам навязывается. Возьмем в руки пособие по подготовке к изложению из серии «Сам себе репетитор». Автор Н.В.Егорова не утруждает себя разъяснениями смысла понятия «изложение», не обсуждает сути деятельности излагающего – она предлагает «примерные ответы» на вопросы к пресловутой «творческой части». Книга так и называется: «Готовые ответы»!
Почитайте их – долго не выдержите, скулы сведет. Ответ на вопрос о значении, которое для Пушкина имела встреча с Пущиным, оказывается, надо начинать так: «Эта встреча имела большое значение для обоих друзей. Пущин через много лет так живо описывает встречу…» Если бы мой ученик начал так писать, я бы сказала ему, что он уходит от вопроса. И далее – сплошные штампы, канцеляриты, слова, эстетически неорганичные для исходного текста. Не вопрос, зачем автор вздумал выпустить такую книжку. Вопрос: почему ее мгновенно расхватывают? Может быть, чтобы посмеяться? Увы! Чтобы заучить эталонный ответ, в лучшем случае – понять уровень требований к размышлению и подогнать под него себя. Такое изложение – защита от умных детей.

Уйдет ли Серенький волчок?

Мы покорно выносим за скобки уроков русского языка стилистику и эстетику, умение порождать текст, понимать культурные влияния, полагая, что при существующей форме экзамена это может повредить детям. К чему излишества, если дети и так хорошо пишут – обычно на оценку, лучшую, чем четвертная и годовая.
Сегодня выдвижение художественных требований к ученическому тексту неактуально и неуместно, и никому в голову не приходит, что ребенок может выступить как писатель. А вот как ученик он вынужден тратить много сил, чтобы понять, что от него требует учитель. Хорошо написано или плохо? Это определяется учителем. Он задает эталон, который и формирует уровень речевых притязаний ученика.
Учитель говорит: таковы требования, с нас спрашивают, это не годится, так не пишут… И передает детям понимание о норме как о чем-то усредненном, безликом, сером-сером.
Я проводила маленький опрос среди учителей русского языка. «В исходном тексте изложения есть фраза: «Старик поднял весла – и царственная река понесла нас» (Тургенев, «Ася»). Считаете ли вы недочетами содержания такие ее интерпретации: «Я плыл по реке; Я плыл по царственной реке; Поплыли вниз по царственно красивой реке; Река открыла нам свою царственную красу; Старик поднял весла, и лодка понеслась; Старик поднял весла, и бурный поток захватил нас; Старик поднял весла, и я почувствовал что-то незыблемое». «Да, – говорили все, – это фактические ошибки!»
Только со страху перед экзаменом можно считать ошибкой все, что не является точной копией исходного текста. Вот что по-настоящему ненормально, то есть неадекватно ни форме, ни содержанию ситуации освоения родного языка.
Ради того, чтобы изложение помогало учить ребенка пользоваться языком, стоило бы снять изложение как форму экзамена. Все-таки свой язык человек должен нести гордо.

Людмила КОЖУРИНА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"