Комбат Пивоваров

…– По Грозному у нас тоска. Только о нем и разговор – Грозный да Грозный. В Рязани весна – снег да слякоть, а в Грозном весна – рай божий. Вчера мне приснился наш сад…
Владимир Пивоваров родился в Грозном. В 1941 году Володя был студентом, учился на кораблестроителя в Ленинграде. В июле вместе с однокурсниками работал на строительстве дзотов под Выборгом, Псковом, Новгородом. Потом пять месяцев артиллерийского училища и – на фронт. После войны вернулся в Грозный. Защитил диссертацию, много лет преподавал в нефтяном институте сопротивление материалов.
– В 1959 году нам дали шесть соток на высоком холме, от трамвая минут пятнадцать ходьбы. Там было пусто, целина. Как хороший дождь пройдет, всю землю смывало. Но через несколько лет у нас росли и персики, и абрикосы, и кизил, и черешни, айва... Теперь нас, грозненцев, кто жив остался, разбросало по стране. Кто в Краснодаре, кто в Ставрополе, в Астрахани... Нас с женой дети вывезли в Рязань еще в 1992 году, заказали контейнер и собрали почти силком. Не хотели мы уезжать. Дети звонят, волнуются, а мы говорим: «Нормально». Не рассказывать же им, что ночью где-то рядом стреляли. Мы народ обстрелянный, привыкли.
На днях в Рязани вышла книжка. В ней всего 24 страницы. Она называется: «Практические рекомендации по выращиванию винограда в Нечерноземье». Автор – В.Т.Пивоваров.
Из этой книжки я узнал, что почки у винограда распускаются под Рязанью 9 мая.

Первый бой

– В сорок втором, сразу после училища, я с товарищем прибыл служить на батарею, она стояла на окраине села Базалиевка. У нас были две пушки времен Гражданской войны на деревянных колесах. На стволе одной пушки была заплата. В середине января немцы пошли в наступление, я открыл огонь. Немцы отступили. Я выпустил тогда двадцать пять снарядов. Вечером приехал командир дивизиона: «Кто стрелял?» Отвечаю, что я стрелял. Тут он устроил мне такой разнос за расход снарядов. Я имел право только на два снаряда в день и не больше.
Вскоре немцы опять пошли в атаку. Силы были не равные. Мы с боями начали отступать. Тыловые части давно сбежали, снабжения нет. Мы голодные, на гимнастерках на солнце блестит соленый пот, как рыбья чешуя. Когда проходили деревни, то женщины стояли вдоль дороги и каждая нам протягивала что имела – лепешку, вареную картошку, хлебушка… Но как горько было слышать: «Сынки, на кого вы нас оставляете?..»

Переправа

– 29 сентября сорок второго мы переправились на правый берег Волги. Осень, но я как-то не видел ее. Вокруг одно железо и обломки кирпичей. Иногда мне вспоминались лошади, оставшиеся на левом берегу. Я же с ними всю войну. Батареи у нас были на конной тяге. Когда мы в феврале вернулись на левый берег, на них больно смотреть было. Сено кончилось, их кормили ветками. Чтобы лошадь не упала, ее надо было поддерживать руками.
Наша 39-я стрелковая дивизия обороняла завод «Красный Октябрь» и полоску Банного оврага. Меня назначили начальником разведки 1-го дивизиона 87-го артполка. Мне было двадцать лет. Командиры батарей, солдаты-разведчики и связисты – все мои ровесники, а то и моложе. Как мы выстояли?.. До сих пор об этом думаю и не нахожу ответа. Если посмотреть на карту боевых действий, то и сейчас страшно делается. В середине ноября наши удерживали из всего города только два-три пятачка: район Тракторного, склон Мамаева кургана с участком по берегу Волги и завод «Красный Октябрь».
Второго или третьего ноября немцы ворвались в наш мартеновский цех. Что тут было!.. Я даже не смогу сейчас толком об этом рассказать. Одно помню: если хочешь жить, то стреляй, пока можешь.
Награждали там мало кого. Ребята говорили, что у штабных сгорел блиндаж с наградами. Потом получили «За оборону Сталинграда», да и то не все, кто там был.

Николай Владимирович Попов, в те дни – старший фельдшер, комсорг медсанбата 39-й гвардейской дивизии:
– Володя Пивоваров был на правом берегу, а я больше на левом. Там, у самой воды, мне землянку сделали для приема раненых, чтобы они ждали, когда их вывезут в медсанбат, на хутор. Ведь для вывозки очень редко была возможность. С командиром медицинской роты Борисом Старковым мы как-то приехали за ранеными, а не можем до берега добраться. Немцы бомбят с утра до вечера. Появляется иногда пара наших самолетиков, потрещат-потрещат, уходят. Старков, мощный сибиряк, кроет их прямо в небо: «Так вас и так! Чего вы там бороздите попусту, лучше бы нам горючку отдали – раненых вывозить...»

Сестры

Владимир Пивоваров:
– Только мы выбили немцев из цеха – и что вы думаете? Дня через два приказ: переправиться на левый берег… в баню! С момента высадки в сентябре на правый берег мы не только забыли слово «баня», но и толком-то не умывались. Поплюешь на палец, протрешь слюной глаза – и все дела. Про вшей и вспоминать не хочется. Но вот вечером добрались до берега, где причал. Нас человек пятнадцать ребят – все, что осталось от нашего дивизиона. Да еще сестрички наши – Капа и Маша... Сидим мы в каких-то ровиках. Немец методично бьет из артиллерии. Подходит военный катер. Сначала грузят раненых. Солдаты-санитары бегают с носилками. Раненых сваливают на палубу, как дрова. Тут разрыв снаряда на причале – и нет ни санитаров с носилками, ни раненых. Все в воде. На эту картину жутко было смотреть. Тогда я подумал: лучше пусть меня убьет, чем ранит.
Дали свисток – это нам. Бегом, цепочкой погрузились на катер. До левого берега добрались благополучно. На батарее затопили походные кухни, и нас стали отмывать конскими щетками. На открытом воздухе, в ноябре! Потом по сто грамм, чтобы не простудились. Ну, а девчата, конечно, где-то в сарайчике мылись… Когда мы катера-то ждали, Капа говорит: «Мальчики, а у меня день рождения сегодня – восемнадцать лет!»

Николай Попов:
– Еще под Москвой к нам трех медсестер прислали, трех девочек из 268-й московской школы. Худенькие, маленькие. Нина Журавлева, Кира Гусакова, Валя Забродина. Только мы прибыли на станцию Качалинская, стали разгружаться, тут налетели самолеты, бомбанули и погибла Кира. Валя и Нина жили в одной землянке. Вместо двери – два слоя палаток. Выхаживали раненых. Нина потом дошла до Берлина, а Валя… Мы все ее очень любили – и раненые, и врачи. У нее были необыкновенные способности актрисы, прекрасно читала, красавица черноглазая. И все рвалась на передовую, на правый берег. Не могли ее уговорить остаться, ушла. Была в 117-м полку, в Банном овраге. В периоды кратковременного затишья она там тоже стихи читала, пела, ее взяли в дивизионный ансамбль. Потом, когда уже шли по Украине, она попала в 87-й артполк, туда, где был и Володя Пивоваров. Погибла во время бомбежки...

Владимир Пивоваров:
– Так до сих пор и не знаю, кто из девчат меня под Одессой раненого вынес – Капа, Маша, Валя?.. Бой в селе шел, и меня они тащили на плащ-палатке под огнем через плетни, огороды. Я-то был без сознания. Пуля по голове стукнула. (Смеется, как мальчишка. – Д.Ш.) Касательное ранение, миллиметра два бы еще – и привет. Это было под утро 6 апреля 1944 года. Немцы отступали на Одессу, а нам был приказ перерезать дорогу. Пехота пошла, а наш расчет оставили в деревне – надо будет, позовем. И вот немцы поняли, что их отрезают, пошли в деревню под прикрытием минометов. У меня сразу ранило наводчика и заряжающего, я уже сам и заряжал, и наводил. И вот наклонился, чтобы поднять очередной снаряд, и в это время пуля ударила, шапку сбила, кровь хлынула. Кто-то сказал: «Комбата убило!» Ну, я-то этого не помню, ребята потом говорили. Через какое-то время очнулся, лежу у орудия, бой еще идет; вспомнил, что перевязочный пакет у меня в сапоге, и крикнул: «В сапоге, в сапоге!..» Ребята подумали, что я в ногу ранен, но потом сообразили, перевязали, а девчата потащили меня в санбат, но кто именно – не понял, опять потерял сознание…

В шесть часов
вечера после войны

Вспоминает Розалия Николаевна Цирлина:
– Летом сорок шестого я приехала в Грозный на каникулы и пошла с девчонками на танцплощадку в парке им. Кирова, на Треке – так в Грозном называли этот парк. Там мы и познакомились с Володей Пивоваровым. Он танцевал с нами поочередно… Нет, немыслимо было нам удержаться от чувства превосходства под взглядами окружающих девчонок. Ведь с нами офицер, лейтенант – грудь в орденах! Вскоре он уехал в Ленинград, а когда через несколько лет вернулся, то женился на моей подружке Белочке Беловидовой. Когда подросли дети, мы все отпуска проводили вместе. Нальчик, Пятигорск, Баксанское ущелье, Теберда, Домбай, Клухорский перевал, Сухуми, Вентспилс – вот наши маршруты с палатками, кострами, песнями и Володиной лезгинкой. Он исполнял ее даже в автобусе, на ходу…
Сегодня, 7 мая, ветераны 39-й гвардейской встретятся в подмосковном Реутове, где в начале войны формировалась дивизия. В приглашении написано: «Расходы, связанные с проездом сюда и обратно, – за Ваш счет…» Но на эту строчку никто не серчает. Все понимают, что стране трудно. Главное, чтобы хватило здоровья добраться до Москвы.

Три веточки

Владимир Пивоваров:
– Как переехали в Рязань, купили в деревне домик. И я решил: посажу такой же сад, как в Грозном: орехи, яблони, черешни, виноград, абрикос… Привез саженцы из Москвы, у меня там внук учится в Суриковском. Теперь растут и плодоносят девять сортов винограда. Приходят соседи, удивляются: у вас, как в оранжерее. Я им тоже раздал виноград. Хожу по деревне, консультирую. Еще посадил белую акацию – символ Грозного, в прошлый год первый раз цвела – пока лишь три веточки…

Дмитрий ШЕВАРОВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"