ПАСХА ГОСПОДНЯ
…И когда они были в страхе и наклонили
лица свои к земле, сказали им: что вы ищете живого
между мертвыми?
Его нет здесь: Он воскрес…
Евангелие от Луки
Проповедь под холодными звездами
Воспоминания о сельском священнике
Первая встреча
Господу было угодно вот каким путем привести
меня к дедушке. Летом 1967 года, когда я окончил
восемь классов и начались каникулы, приехал
человек из Белгородской области и сказал маме,
что дедушка прислал его за мной. И только тогда
меня посвятили в тайну о существовании дедушки.
Это скрывалось от меня одного почему-то, хотя имя
мне при рождении дали в его честь, как память о
пропавшем в застенках родителе.
И вот приехал я к дедушке – в поселок Ракитное, да
не застал, его не было на месте пару дней. Я
остался ждать, находясь в полном неведении и даже
некотором напряжении.
Спал я на кровати в дедушкиной келье. Проснулся
от какого-то беспокойства. На стуле возле кровати
сидит и плачет весь белый в черной одежде
глубокий старец. Ни фотографий дедушки я не
видел, ни рассказов о нем до той памятной ночи не
слышал. Я растерялся и тоже заплакал. От волнения
упал на колени. Он поднял меня, прижал мою голову
к себе, и впервые в жизни я ощутил настоящую
любовь.
Когда-то мой отец, участник войны, говорил мне:
«Четыре года войны – это вся моя жизнь. А потом я
жил воспоминаниями». Вот с такой же силой вошло в
меня все, что связано с дедушкой. И забыть я
ничего не смогу, да и не хочу.
Дедушка пригласил меня с собой в храм, куда мы
отправились сразу же, несмотря на раннее время.
Возле церкви было много людей, все плакали.
Вокруг радостные лица. Все увиденное было для
меня совершенно непонятно. До этого памятного
утра я просто не знал, что есть Бог, Церковь,
священнослужители, верующие.
В этом смысле рос я диким, но любознательным, с
обостренным чувством справедливости. Помню, на
уроках зоологии все допытывался у учителя, как
началась жизнь на земле. Версия с обезьяной была
мною полностью отвергнута, за что в школе меня
прозвали «дуже розумным», а фразу «Тоби що,
бильше всих треба?» я слышал часто и получал
соответственно...
И вот в одночасье открылся передо мной
совершенно новый мир. Дедушка ввел меня в алтарь
и сразу же стал молиться. Потом исповедовал меня
и вышел в храм говорить проповедь для прихожан. Я
ожидал в алтаре, с трепетом рассматривая каждую
вещь: иконы, священные сосуды, книги, даже
пробовал читать напрестольное Евангелие. Время
остановилось. Чувствую, на меня кто-то смотрит.
Оборачиваюсь – стоит дедушка и, плача, говорит:
«Теперь, мой Митенька, тебе деваться некуда. Это
место священника». Я ничего тогда не понял, но
слова эти запомнились.
Крупицы биографии
Дмитрий, будущий архимандрит Серафим, до 1917 года
учился в духовной семинарии города Холмска.
Судьба не щадила молодого пастыря. В 1932-м умирают
от голода два сына, спустя год – супруга.
Несмотря на свой тогдашний детский возраст, моя
мама приняла на свои плечи груз попечительства и
заботы над двумя еще более младшими сестрами.
В то время стали закрывать храмы, и последним
закрыли храм в с. Михайловка, где настоятелем был
о. Димитрий (Тяпочкин). Из семи священников
благочиния он один остался верен своему
пастырскому призванию. Остальные ушли кто куда:
бухгалтерами, рабочими, служащими, даже
отрекались от Бога через газету. Но осталась
большая паства, и ради их спасения дедушка ходил
оврагами, крестил, венчал, исповедовал и причащал
больных, хоронил. Мама вспоминала, как приходили
по ночам люди из разных мест. Дедушка уходил с
ними исполнять требы в дальние места, иногда его
по 3–4 дня не было дома, а они сидели холодные и
голодные.
В 1941 году дедушку арестовали. Три его дочери
остались одни в пустой чужой квартире.
Вернулся дедушка, по милости Божией, только в 1956
году очень больным человеком... Мама говорила, что
на войне она насмотрелась на уставших от тяжелой
военной жизни людей, пораженных дистрофией.
Дедушка мало чем отличался от них внешне, хотя и
поразил всех своим спокойствием и
решительностью, когда на вопрос: «Что делать
дальше?» – ответил: «Конечно, служить Богу». Они
его просили: «Папочка, отдохни, подлечись. Мы так
устали от прошедшей войны, только тебя нашли, а ты
опять от нас уходишь!» На что он ответил: «Я
всегда был с вами и буду вместе с вами, мои родные
сиротки, всегда».
Укрепляемый Господом, дедушка еще 26 лет трудился
на ниве Господней.
Снег в алтаре
После освобождения дедушка какое-то время был
настоятелем Днепропетровского кафедрального
собора, но на этом месте пробыл недолго –
очевидно, потому, что его проповеди и сама его
личность влекли прихожан к нему. Позднее старики
рассказывали мне, что в соборе тогда служили
несколько священников. На их фоне дедушка
выглядел очень скромно: худой, больной, одет и
обут плохо, все латано-перелатано. Жил в домике
при соборе. Стол, табуретка, кровать, на стенах
несколько бумажных икон, ведро с водой в прихожей
– вот и все, что имел.
Прихожане вспоминали, как они где-то раздобыли
ему кое-что из одежды. Он все померял,
поблагодарил, но на нем они никогда этой одежды
не видели. Часто принимая от одного, он тут же
отдавал другому. И благодарил обоих.
Вспоминали, что когда дедушка говорил проповедь,
время как бы останавливалось, и многим казалось,
что они лично присутствуют на казни Иисуса
Христа, видят Голгофу, апостолов, Пречистую
Матерь Господа…
Любовь прихожан ему не простили. Дедушка
оказался на улице. Потом Господь привел дедушку в
поселок Ракитное, в храм Свято-Никольский.
Купол был разбит, кровли нет, ограды нет, дверей
нет, окон нет. Дедушка вспоминал, как убирал снег
в алтаре перед службой.
Начальник района разрешил служить только ночью,
чтобы люди ходили в колхоз, а не в храм. В
воскресенье разрешалось служить до 9.00, а потом
церковь – на замок. Дедушка вспоминал: «Хорошо,
что службу знал на память, а то свечей нет, только
коптилка. В церкви пусто. Ни петь, ни читать, ни
кадило раздувать некому. Зато можно всю ночь
служить». Я спросил: «А проповедь кому говорили?
Ведь в храме пусто». – «Но ведь в темноте кто-то
мог быть. Для них и говорил».
Трудно представить это: темный храм, ночь, мороз,
звезды вместо крыши, а священник говорит
проповедь и, я уверен, плачет по своему
обыкновению...
Шли годы, тьма медленно отступала. Дедушка
перешел жить к прихожанам в отдельную половину
домика с двориком, в котором летом дедушка любил
отдыхать. И постепенно собралась вокруг дедушки,
вокруг Свято-Никольского Ракитянского храма та
атмосфера добра и любви, которую православная
душа человека безошибочно чувствует.
Напутствие
Всегда перед дорогой дедушка меня исповедовал и
читал над головой Евангелие. После чего
наставлял меня, проверял, помню ли я заповеди
Господни, беспокоился, тепло ли я оделся, все ли
необходимое взял в дорогу, когда вернусь. Всегда
находились поручения: куда-то заехать, что-то
кому-то передать. Порой и уезжать не хотелось от
такой любви и заботы.
Я много раз уезжал на учебу либо по дедушкиным
поручениям и почти всегда по времени опаздывал.
Но не помню случая, чтобы в дороге мне что-то
мешало приехать на место вовремя. Однажды ехал в
локомотиве поезда, другой раз – в почтовом
вагоне, а то в самолете пилоты приглашали меня
прямо в кабину. Получив благословение дедушки, я
всегда был уверен в достижении цели.
Когда-то дедушке сказали, что он излишне строг ко
мне, на что он ответил: «Наставь юношу при начале
пути его, он не уклонится от него, когда и
состареет».
Воспитывая меня, говорил: «Левая рука не знает,
что делает правая, если речь идет о достижении
доброй цели. А ты почему-то хочешь это изменить».
Другой раз начнешь что-нибудь рассказывать о
своих проблемах, а в ответ: «Нужно больше
доверять Богу, а то все сам да сам. Тяжело ведь
самому. Поверь, Господь все устроит. А ты мешаешь
только. Проявляй терпение».
Молитва
Самое сильное впечатление у меня осталось от
пасхальных богослужений дедушки. На всей
страстной седмице, начиная с вербного
воскресенья, наступают настолько радостные дни...
Чувствуешь себя вдали от мирской суеты, душа
находится в состоянии причащения. Начинаются
круглосуточные богослужения. Дедушка везде
присутствует. Порой кажется, что он
передвигается по воздуху, хотя в церковь и
обратно идем вместе. Правда, домой добираемся
часами – по пути очень много людей, всем дедушка
уделяет внимание, то и дело останавливается для
короткой беседы.
Дома молитва возобновляется с новой силой, много
слез, покаяния. На коленях и молитва, и отдых.
Короткий ужин – чай, и опять молитва. Иногда мы
пробовали подражать, но тщетно, усталость валила
с ног.
Утром идем в церковь. И так всю неделю. Радостью
общения с Господом в молитвах дедушка щедро
делился с нами. И вот дни покаяния временно
окончены. Наступает ночь Великая с субботы на
воскресенье.
Приезжих очень много. Среди них известные ученые,
военные, писатели, руководители, врачи, рабочие и
колхозники – все наш православный русский народ.
Все идут в храм ко Господу, все напряглось в
ожидании. Говорят шепотом даже на улице. В ограде,
возле кухни, сложены сумки приезжих. Очень много
монашествующих. В храм войти невозможно из-за
многолюдства. На улице возле храма появляется
милиция, никого не беспокоят, просто наблюдают, а
может, и молятся – тоже ведь русские люди.
В 18.00 начинают читать деяния святых Апостолов.
Читают медленно, желающих читать много. Дедушка
молится в алтаре. Ход времени не заметен в этом
море благодати. Вокруг счастливые лица. Крестный
ход. Все очень чинно и торжественно. Трижды
обходим храм. Идем медленно, останавливаемся у
входа в храм. В притворе начинается служба.
«Христос воскресе!» – читаешь в глазах людей.
«Христос воскресе!» – поет природа. «Христос
воскресе!» – подхватывает хор.
Прощание
Наша последняя встреча с дедушкой была
необычной. Последнее время он очень ослабел
физически. Впрочем, слаб здоровьем он был всегда,
хотя никогда и не жаловался. Я приехал утром. Мы
вместе ходили в храм, правда, дедушка делал все
гораздо медленнее, чем обычно, все тихо и
спокойно.
Собрался я к вечеру в дорогу обратно. Как обычно,
зашел в келью. Дедушка меня благословил, сказал
слова наставления, а потом добавил, что проводит
меня. Я думал, как всегда – до дверей. На дворе еще
было холодно, хотя и весна. Я принялся
отговаривать дедушку, но он, не слушая меня,
одевался. Потом вдруг начал плакать и все
благословляет меня крестом много раз. Я тоже
что-то почувствовал необычное, начал плакать и
сказал, что не поеду, пока он не успокоится. Он
оделся и сказал: «Пошли, все равно нужно
расставаться, когда я тебя еще увижу». Мы вышли во
двор. Дедушка провел меня до калитки, вышел за
нее, остановился. Я весь в слезах, немножко
успокоился и пошел в сторону автобусной
остановки. Обернувшись, увидел, что дедушка плача
продолжает благословлять меня. Я вернулся. Мы
обнялись, и опять слезы. В конце концов я ушел,
ничего не видя перед собой.
Когда сообщили о тяжелом состоянии здоровья
дедушки, я немедленно выехал. Приехал рано утром,
а накануне ночью дедушка отошел ко Господу.
Последние слова его были: “Накормите их,
накормите... Храните устав...”
Смерти дедушки я не воспринял. Я уверен и не раз
это ощущал: дедушка не исчез никуда, он постоянно
рядом, я с ним, как и раньше, советуюсь, получаю
наставления.
...Прошло десять лет со дня смерти дедушки. Я
приехал на Пасху в Ракитное. Вечером после
вечерни я отдыхал в пристройке храма и вдруг
слышу громко и четко возглас дедушки: «Христос
воскресе!» – и в ответ голоса: «Воистину
воскресе!». И пасхальные песнопения. Сначала я
притаился и начал вслушиваться в растерянности.
Пел хор очень радостно и торжественно. Я вышел во
двор. Пошел к могиле дедушки. Звук все время
возрастал. Я долго плакал, отвечая на приветствия
вместе с молящимися. Лег спать, а в ушах все
звучали и звучали песнопения пасхальной седмицы.
Диакон ДИМИТРИЙ
(ТЯПОЧКИН)
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|