КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
«ЗОЛОТАЯ МАСКА»–2005
Завершился очередной театральный
фестиваль «Золотая маска». За тем, как проходило
вручение наград его новым лауреатам, через пару
дней после торжественной церемонии могли
наблюдать приобщенные к ней многочисленные
телезрители. И составить собственное
представление о том, удалось или не удалось
организаторам зрелища устроить театральный
праздник. О номинантах и лауреатах «Маски» иметь
собственное представление гораздо труднее. Ведь
рядовому зрителю попасть на премьерные показы не
так-то просто. Помочь ему разобраться в
тенденциях современного театра на протяжении
сезона старались обозреватели «ПС». И надо
отметить, их оценки в основном совпали с
решениями жюри. О том, как распределились премии,
что радует, а что тревожит сегодня, наши
обозреватели рассказывают и размышляют в своих
заключительных комментариях.
Пересекающиеся параллели танца
В балетной номинации Мариинский театр
конкурировал сам с собой
Балетная афиша нынешней «Золотой маски»
открытиями не радовала. До тех пор, пока в дело не
вступил Мариинский театр. А как только он вступил
в дело, стало совершенно ясно: конкурентов просят
не беспокоиться. Даже вполне достойные
«Магриттомания» и «Серенада» отошли в тень.
Во-первых, потому что легковесу тяжеловеса не
одолеть (история с Голиафом не в счет), лишь
экспертному совету ведомо, по каким критериям
сравнивать одноактные балеты из Москвы и Перми с
двумя питерскими спектаклями, каждый из которых
состоит из трех актов. А во-вторых, Мариинка со
всей убедительностью продемонстрировала, как
количество физической и душевной работы
переросло, наконец, в совершенно новое качество
танца.
На этом фоне московская версия «Ромео и
Джульетты» выглядела как-то особенно уныло.
Новая интерпретация легендарного балета Сергея
Прокофьева, предложенная хореографом Раду
Поклитару и режиссером Декланом Доннелланом,
поначалу наделала много шума. А получилось много
шума из ничего. Не имеет ровным счетом никакого
значения, на пуантах или без танцуют артисты. И не
страшно, что действие перенесено в
неопределенное «сегодня» – это печальная
повесть на все времена. Обидно другое. Гениальная
музыка парит… Нет, не над схваткой – над свалкой.
Свалкой реминисценций. Осознанных ли?
Подсознательных? Чего-чего тут только нет.
«Вестсайдская история» – куда ж без нее! «Ромео и
Джульетта» в жесткой интерпретации знаменитого
французского хореографа Анжелена Прельжокажа –
едва ли не дословные цитаты в заметно, правда,
поблекшей сцене любовного дуэта с умершей
Джульеттой. Тень «Фавна» и та промелькнула где-то
между делом. Даже в остроумном, казалось бы,
решении сцены на балконе (в отсутствие декораций
Джульетту поднимает на руках толпа) так и видятся
взмывшие ввысь Маша и Принц в «Щелкунчике» или
воздетый на копья Спартак. Влюбленных окружает
современная люмпенизированная тусовка. Да и
влюбленные ли они? Все мотивации героев
рождаются где-то на уровне тазобедренного
сустава. Чувства подменены ощущениями.
Нимфоманка леди Капулетти должна получить
непременно всех и сразу, смерть Тибальда
разжигает ее неутолимый голод. Тибальд –
подонок, но и Меркуцио ему под стать. Все это в
порядке вещей. И вполне могло бы быть так. Но вот
беда: могло бы и не быть. Глядя на все эти
картонные «ужасы» и «страдания», не испытываешь
ничего, кроме досады и скуки. Досады за хороших
артистов, попавших в нехорошую историю. А скуки…
Да просто потому, что скучно.
В год 100-летия великого Мистера Би петербургский
балет сделал «Приношение Баланчину». Этот
спектакль – загадочная и величественная
пирамида. Ее грани – «Четыре темперамента»
Хиндемита, «Вальс» на музыку Равеля и
Фортепианный концерт № 2 («Ballet Imperial»)
Чайковского. Артисты наконец обрели ту
победительную свободу в общении с Баланчиным,
что позволила проникнуть в его тайну.
Возликовать самим и подарить это чудо ликования
залу. «Четыре темперамента» – красноречие тела в
высшем, античном представлении. Танец словно бы
отчужден от человеческой плоти. Собственно
движение и музыка – в едином совершенном целом.
От черно-белого трико до романтических грез,
кажется, целая вечность. Но не для Баланчина.
Отныне и не для артистов Мариинки. Все способен
передать «Вальс». Восторг, Фатум, дыханье Смерти.
И лишь один, один диссонанс. Трудно поверить, но
вносит его Ульяна Лопаткина. Непостижимая,
неподражаемая, неземная. Такой она была еще
недавно. Но где тот взыскующий взгляд, тревожный
вопрос к враждебному миру? Очевидно, они исчезли
с приходом ощущения стабильности, жизненного
благополучия. С этим, безусловно, стоит
поздравить женщину. А вот балерину?..
Венчает представление «Ballet Imperial».
Коленопреклоненный дар русскому балету. Строгий
стройный вид Петербурга глазами гения, им
взращенного и претворившего в танце строгий
стройный вид другой великой столицы мира –
Нью-Йорка с его взмывающими в поднебесье
небоскребами-кристаллами, влекущими и нас
оторвать взор от земли.
Удивительно уместно выглядит рядом с Баланчиным
вечер одноактных балетов Уильяма Форсайта.
Удивительно оттого, что хореографа,
определившего стиль и дух мирового балета на
рубеже ХХ–ХХI веков, принято считать радикальным
ниспровергателем классического балета». Но
неожиданно точно сложились разрозненные
элементы замысловатого пазла, составили
целостную картину магических превращений
классики на протяжении ХХ века. Мы увидели вдруг,
как феноменально плодотворно
взаимопроникновение классики и других техник
танца, возникавших некогда как альтернатива ей, а
в результате так ее обогативших. Теперь уже
совершенно очевидно, что прямо наследуют
классической традиции не только петербуржец
Баланчин, но и авангардист Форсайт. Он
высвечивает дальнейшие пути развития
классического танца и демонстрирует его
способность к самообновлению. Подобно тому как
две параллельные линии пересекаются, говорят,
где-то в бесконечности, сливаются в единое целое
классика и современность. Для молодых артистов
Мариинки это прекрасное далеко уже почти
наступило. Конечно, жестокие темпы Форсайта до
конца еще не покорились им. И прежде всего в
балете с красноречивым названием
«Головокружительное упоение точностью»
(совершенно, между прочим, баланчинский посыл).
Что и говорить, это настоящий экстрим. Но
результат того стоит. По крайней мере одному
танцовщику это доподлинно известно. Четыре года
назад Леонид Сарафанов стал сенсацией
Московского балетного конкурса. Мариинский
театр не ошибся, в 2002 году пригласив солиста
Национальной оперы Украины к себе. У него прыжок
и пластичность Багиры. А еще качество, сегодня
реликтовое: истинно балетное благородство
манеры. Оказалось, что танцовщик еще и
необыкновенно силен и вынослив. Он купается в
хореографии Форсайта, демонстрируя редкую
чистоту и прозрачность танца. Проговоренность
фраз – и несказанность чувств. Совершенную
пластическую артикуляцию и понимание стиля.
Да, на этот раз питерцы соревновались сами с
собой. Такой вот казус Мариинского. И в этом
случае не так уж и важно, кому вручили «Золотую
маску». Выиграли-то все равно мы с вами.
Наталия ЗВЕНИГОРОДСКАЯ
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|