КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА
КОНТРАМАРКА В ПЕРВЫЙ РЯД

Дом, где все еще бьются сердца
Московские гастроли прославленного БДТ имени Г.Товстоногова

Театр из Петербурга привез в Москву семь спектаклей четырех режиссеров.
Дом на Фонтанке был некогда овеян фантастической славой. Владел умами, был одарен колоссальной любовью (интеллигенции в первую очередь) и очень многое дал своей публике. Сегодня БДТ – именно в силу славной своей истории – в затруднительном положении, на перекрестье мнений и суждений о себе, порой противоречивых, а порой и жестоких. Театрам-легендам сложнее других выживать в современной культурной ситуации, когда над репертуарным театром сгущаются тучи реформы, когда многие труппы, блестящие в прошлом, в силу самых разных причин поредели, когда критика, отождествляя себя с временем и прогрессом, высказывает недоверие к репертуарной модели театра как таковой (хотя именно эта модель, ее достижения прославили русский театр на весь мир). Когда театр оценивают, как скаковую лошадь – по зубам и по возрасту. Жизнь после легенды и старость – это безумно драматичная история, но не повод для шуток.
Шаги К.Лаврова по переустройству дома БДТ, где прожиты самые лучшие и счастливые годы его жизни (и он это помнит), кому-то кажутся половинчатыми и осторожными. Но, на мой взгляд, выглядят естественно и органично – для этого человека и для этого дома. БДТ предлагает свой сценарий развития событий под названием «современное бытование репертуарного театра».
Для К.Лаврова естественно наследовать веру подробного психологизма, некогда скрупулезно разработанного Товстоноговым, пытаться сохранить театр, способный «рассказать историю», увлечь своего зрителя морально-нравственными рассуждениями и выводами. Вера К.Лаврова неагрессивна, но убежденна. В его позиции нет радикализма, который, честно говоря, изрядно надоел в театре последних лет и снова отдает знакомым большевизмом. В этой позиции есть гордость и чувство собственного достоинства – качества, совсем исключенные (и напрасно) из современного обихода, в том числе и театрального. К.Лавров приглашает в БДТ режиссеров, которые кажутся ему родными по духу, и часто угадывает «братьев по разуму». Судя по спектаклям, получается это с разным успехом. Но практически каждый, кто ставит сегодня в БДТ, не выглядит на этой сцене лицом эпизодическим или случайным, варягом или варваром. Он пришелся ко двору, он помнит историю этого дома. Этот внутренний мотив БДТ то и дело сквозит даже в его спектаклях: о доме думают, о его спасении пекутся. «Юность, красота, новизна – вот чего не хватает в моем доме», – утверждает капитан Шотовер, герой Шоу. «Прелесть новизны утрачена», – сожалеет шекспировский герцог Орсино. «Слова стали сплошным жульничеством», – резюмирует Шут Фесте. Обновления и новой жизни жаждет Маттиус Клаузен. А определенность наших желаний уже есть начало наших деяний.
Кто-то скажет, что перед московской публикой предстал театр старомодный. Сегодня, к сожалению, принято таким вот странным образом «приговаривать» старые театры, психологические, в частности. Но мода все-таки не то слово, которым разумно оперировать в культурном обиходе и оценивать все в театральном искусстве. Мода ветренна и капризна, мода предполагает желание быть как все. А в театре ценится как раз умение быть другим, быть не как все. Ну и потом, как говорил Вахтангов, мода – такая пошлость, пока она не прошла. О сегодняшнем БДТ я бы сказала иначе: перед нами славный театр, переживающий не лучший период в своей истории. Он понимает, что для того, чтобы снова подняться на гору, надо спуститься с горы. Труппа БДТ сегодня не идеальна, какой была когда-то. Это прежде всего касается молодежи, она сильно проигрывает «старикам» и в мастерстве, и в харизматичности. Однако школа Товстоногова, его закваска, привитая им труппе дисциплина культуры все еще в театре сильны, если его «первые сюжеты» (А.Фрейндлих в «Двенадцатой ночи», В.Ивченко и Г.Богачев в «Доме, где разбиваются сердца», О.Басилашвили в «Копенгагене», К.Лавров в пьесе Гауптмана) по-прежнему играют блистательно, демонстрируя нам почти забытый канон психологического искусства. Такой тип и класс профессиональной игры в Москве уже редко встретишь. Даже в небольших ролях старая гвардия театра (Л.Малеванная, В.Неведомский, Г.Штиль, Е.Каменецкий в «Перед заходом солнца», И.Заблудовский в «Маскараде», М.Адашевская в «Доме, где разбиваются сердца») существует на очень высоком профессиональном уровне.
Собственно, и в жизни К.Лавров напоминает мне сегодня своего героя Маттиаса Клаузена, человека честного и умного, воспитанного и образованного, щепетильного в словах и поступках, для которого – что поделаешь? – существуют кумиры и убеждения, вечные истины, табу и нормы поведения – с детьми, с друзьями, с врагами и с временем, а его, по мнению зятя Клаузена, «нельзя повернуть вспять». Как раз эту истину может считать абсолютной только такой опасный дурак и циник, как Кламрот, присвоивший себе право говорить от имени прогресса. Хотя следовало бы признать эту истину как минимум спорной. Жизнь богаче выдумки, пути театральные неисповедимы. Вся история культуры кишит неожиданностями, возвращениями вспять и воспоминаниями о будущем. Сам БДТ наглядно, на примере лучшего и худшего спектаклей этих гастролей, продемонстрировал, какие бывают зигзаги на пути к намеченной цели.
Открытие гастролей «Маскарадом» показалось досадной и необъяснимой ошибкой театра. Громоздкий и архаичный, этот спектакль обнажил все недостатки труппы театра, оставив почти незамеченными его достоинства. Вместо романтической и мистической драмы юного поэта-неврастеника перед нами предстало какое-то чопорное классицистское зрелище.
Странная пьеса Шоу, точно решенная Т. Чхеидзе как «фантазия в русском стиле» (таков подзаголовок пьесы), то есть в духе чеховской атмосферности, со вниманием к подробностям и полутонам, заставила меня вздохнуть с облегчением и перевести первое впечатление от БДТ из разряда «трагический провал» в графу «неудача, на которую каждый имеет право». А лучший спектакль гастролей – «Копенгаген» М.Фрейна, тоже поставленный Т.Чхеидзе, – и вовсе убедил меня не торопиться с выводами.
Этот «Копенгаген», сыгранный О.Басилашвили, В.Дегтярем и М.Лавровой в стильной и современной, я бы сказала, магриттовской декорации Г.Алекси-Месхишвили, оказался перво-
классной интеллектуальной драмой. За развитием этого четырехчасового почти детективного сюжета зритель следил затаив дыхание. Вдруг стало абсолютно ясно, что же могло заинтересовать в этой пьесе Бродвей («Копенгаген» шел там с большим успехом). Мы увидели эффектное и слаженное актерское трио. Мы услышали простой и серьезный разговор о главном. «Не модный», не популярный сегодня, ибо серьезный, но, судя по реакции зала, невероятно нужный публике, находящий у нее самый живой отклик. Эта уже знакомая московскому зрителю пьеса, вскрытая ключом настоящей психологической школы, оказалась не скучным научным диспутом двух великих физиков, Бора и Гайзенберга, а чрезвычайно живой и драматичной историей, касающейся каждого из нас. В этой истории важно все – и то, что встреча состоялась в 1941 году, и то, что Гайзенберг приехал в оккупированную Данию из оккупировавшей ее Германии, и то, что оба физика, бывшие друзья, учитель и ученик, ныне разделены войной и властью сильных мира сего, и то, что оба полуевреи. Важен и принцип действия атомной бомбы – его О.Басилашвили блестяще просто разъяснил каждому сидящему в зале, – важен и принцип неопределенности Гайзенберга, который с легкостью продемонстрировал публике В.Дегтярь. Потому что все это – детали, причины и аргументы одного общего, порою мучительного разговора о моральности современной науки, о том, что мыслящий человек не может не задумываться о цели своего прихода в этот мир и ответственности за то, что он в этом мире натворил.
«Слухи о моей смерти сильно преувеличены», – написал когда-то Марк Твен. То же самое я бы сказала и о БДТ после этих гастролей. По-моему, торопясь объявлять театры старой культуры недееспособными, торопясь стать их «опекунами», не давая им самим выйти из кризиса, мы снова рискуем разрушить, но не построить. Рискуем оказаться в положении детей Маттиаса Клаузена, которые слишком много говорили о спасении чести отца, тогда как на самом деле их волновала лишь судьба «мамочкиных драгоценностей».

Наталья КАЗЬМИНА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"