ТОЧКА ОПОРЫ

Литературы для слепых детей издается в России крайне мало. Эти книги практически недоступны широкому читателю. Для многих ребят единственным окном в мир является специальный журнал «Школьный вестник».
«Школьный вестник» уже давно перестал быть просто журналом для незрячих детей. Это своего рода неофициальное детское общество слепых. В редакции есть банк данных обо всех школах-интернатах для слепых и слабовидящих детей России и СНГ. Журнал знает об этих школах, помогает своим читателям в трудоустройстве, поступлении в вузы и в других чисто житейских вопросах. Родители и учителя знают, что в случае необходимости можно обратиться в редакцию «Школьного вестника».

Юрий КОЧЕТКОВ:
«В школах нет ни специального оборудования, ни подготовленных педагогов»

– Первое, что вы сделаете, если вдруг откуда-нибудь получите дополнительное финансирование…
– В первую очередь мы бы стали выпускать специальное приложение для родителей. Сейчас у нас есть такая рубрика, но тема гораздо шире, и требуется значительно больший объем публикаций, чтобы обо всем рассказать. Родителей, у которых появились дети с дефектами зрения, надо самих воспитывать и просвещать. Что они делают? Идут по врачам, ищут деньги на операции. А дальше что? Они не знают. Вы не поверите, многие из них даже не знают, что во всех регионах есть отделения Всероссийского общества слепых. Они просто мечутся в ужасе и не знают, что им делать со своим ребенком. Мы готовы им помочь. Главное, чтобы были деньги на такое приложение, а этих денег нет.
– Что бы вы посоветовали родителям: куда отправить ребенка учиться – школа, вуз?
– В этом вопросе наша точка зрения сильно расходится с официальной. Начнем со школы. По нашему законодательству слепой или слабовидящий ребенок имеет право учиться в обычной школе. И некоторые родители делают все возможное, чтобы так оно и было: мол, мой ребенок ничем не хуже остальных, почему он должен учиться в каком-то специализированном заведении? Но я считаю, что начальное и среднее образование незрячие дети должны получать все-таки в спецшколах. Во-первых, наше общество, а особенно дети с их неосознанной жестокостью ко всему непохожему, еще не готово принять инвалидов. Это будут неизбежные психологические проблемы. Во-вторых, отсутствие необходимого оснащения: ведь в наших школах нет специального оборудования для слепых, нет подготовленных педагогов, которые заканчивали бы дефектологический факультет, а без этого никак.
– Что нужно учителю, чтобы работать со слепым ребенком?
– То же самое, что и при работе с обычными детьми: надо любить своих учеников и свою профессию. Только так получится дать им нечто большее, а не просто отбарабанить программу. Но если копать глубже, то в школе для незрячих обязательно должно быть хотя бы несколько слепых учителей. Во-первых, это живой пример: вот он такой же, как я, а ведь добился своего, закончил вуз, нашел свое место в жизни. Это всегда действует даже на подсознательном уровне. И потом есть некоторые вещи, которым слепого может научить только слепой. Мы же с вами, как ни крути, по-разному воспринимаем этот мир.
– Итак, начальное и среднее образование – в спецшколах. А дальше?
– В старших классах, я думаю, можно переходить и в общеобразовательные учебные заведения. Но только в том случае, если это школа с углубленным изучением какого-либо предмета. Потому что уровень образования – и это не бравада, это жизненный опыт – в школах для слепых гораздо выше, чем в обычных. Не знаю, почему так получается. А вот дальше, когда приходит время выбора вуза, как раз и начинаются наши разногласия с властью. Сейчас инвалиды 1 и 2-й групп, в том числе и по зрению, идут в вузы вне конкурса. Но это может кончиться в любой момент. Потому что наши чиновники вдруг решили, что необходимо создавать какие-то специальные университеты для инвалидов. Мы считаем, что это очень плохая идея. Во-первых, создание таких вузов – это большие затраты. А поскольку наше государство имеет обыкновение экономить на социальной сфере, то таких денег могут просто не найти – и что тогда делать этим ребятам? Во-вторых, чисто психологический момент. Вот вы представьте: приходит устраиваться на работу человек и показывает диплом об окончании некого университета для инвалидов. Это сразу какая-то ущербность. Возьмут ли его на работу? В большинстве случаев нет, будь он хоть трижды талантлив. Сама формулировка подействует так, что всерьез к выпускнику такого вуза относиться не будут. Слепые должны учиться в обычных вузах наравне со всеми, мы же учились и стали полноценными специалистами. Другое дело, что при университетах необходимо создавать центры поддержки незрячих студентов, где стояли бы компьютеры с тактильными дисплеями, специальные принтеры, где можно было бы распечатать по Брайлю. Такое есть во всем мире. У нас пока только единичные случаи – в Нижнем Новгороде, в Калининграде. В Москве пока нет.
– Как обстоят дела с учебниками для слепых и слабовидящих?
– Это больная тема. Если учебники, напечатанные по Брайлю, у нас еще регулярно выходят, то вот с литературой для слабовидящих просто беда. С 1988 года в России не вышло ни одного учебника для слабовидящих. То есть два поколения выросло вообще без учебников, напечатанных укрупненным шрифтом. Как дети справлялись с этой проблемой? Кому-то родители вслух читали, а кто с лупой, кто носом по страницам… Это же преступление! Куда смотрело Министерство образования, которое должно заказывать подобную литературу! Мы пытаемся в какой-то степени компенсировать отсутствие книг для слабовидящих детей: с 1995 года издаем плоскопечатную версию «Школьного вестника» – как раз для слабовидящих читателей, крупным шрифтом. Но все равно журнал ведь не может заменить учебники.
– Вам иногда удается ездить в командировки за границу, какие впечатления?
– Первый раз я вырвался в «проклятый капитализм» еще в советские времена. И это был, конечно, шок. Я попал в другой мир. Нас возили в лучшую школу для слепых в Европе – в Устершире. О технических чудесах я не говорю, это и так понятно. Но там же практически индивидуальное образование в старших классах для каждого ребенка. И там нет запрета на профессию. Кем хочешь, тем и станешь, главное – хотеть. Меня там, например, познакомили с девушкой, которая работала дизайнером в фирме «Ролс Ройс», разрабатывала новые модели автомобилей. При этом она была абсолютно слепой. Для них в этом факте – незрячий дизайнер, профессионально востребованный и успешно делающий карьеру, – не было ничего удивительного. У нас же в России, если кому-то из незрячих удается достичь серьезных профессиональных успехов, то это можно назвать подвигом – слишком многое приходится преодолевать. Даже в мелочах. Знаете, что меня больше всего там поразило? На каждом доме есть адрес, набранный шрифтом Брайля. Тогда я пообещал себе, что буду делать все возможное, чтобы и у нас в стране незрячие люди стали полноправными членами общества, как бы пафосно это ни звучало.

Наталья КЛЮЧАРЕВА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"