ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ N 45 
НАШИ КОНСПЕКТЫ 

Лекарство против ненависти

Систематическая травля исподтишка должна насторожить вас больше, чем бурная драка

Насилие в школе впервые было обозначено как проблема еще в начале прошлого века. Первая работа на эту тему появилась в 1905 году. Но серьезный интерес это явление стало вызывать в период гуманизации общества и образования – в конце сороковых годов. В это время проблему пристально начинают изучать сначала в Швеции, потом в Англии и США.
Россия долгое время не проявляла интереса к проблеме, по крайней мере на уровне научных публикаций. Лишь в последние годы положение изменилось. Например, были опубликованы данные прокурорской проверки 1990 года по поводу закончившихся летальным исходом несчастных случаев с детьми и подростками. Так вот, большинство самоубийств дети совершают из-за преследований и издевательств взрослых. За год их было совершено около двух тысяч.
Что касается ежедневного школьного насилия в России, точных данных о нем нет, ибо в некоторых школах сохранение чести мундира заставляет замалчивать проблему. И мы до сих пор не можем оценить масштабы явления, известного на Западе под названием «буллинг» – индивидуальная травля и «мёбинг» – групповая. В дальнейшем я буду пользоваться термином «буллинг», подразумевая сознательное, продолжительное насилие, не носящее характера самозащиты и исходящее от одного или нескольких человек.
Поскольку нет точных данных, нет у нас и продуманной стратегии решения проблемы. Поэтому воспользуемся американскими моделями и опытом.
Как ни банально это звучит, разрешение проблемы начинается с того, что администрация школы признает ее существование. После этого педагоги школы должны решить, склонны ли они махнуть на нее рукой или собираются бороться с причинами и проявлениями агрессии среди учеников.
Противодействие агрессии в американских школах начинается с самого широкого обсуждения проблемы: среди родителей, учителей, учеников всей школы и по классам. Все члены школьного сообщества должны договориться о своем отношении к проблеме и решить, что следует делать, если ты стал жертвой насилия или его свидетелем, что ожидает того, кто будет проявлять агрессию. Это делается для того, чтобы жертва не чувствовала себя один на один с проблемой, а насильник понимал, что ни один случай буллинга не останется безнаказанным. Обычно создаются группы поддержки для тех, кто подвергается насилию. И группы, куда может обратиться тот, кто раньше был склонен изводить окружающих, а теперь вынужден бороться со своей тягой к насилию.
Буллинг наносит ущерб не только жертве и преследователю, но и людям, вынужденным наблюдать насилие. Причем помимо детей-одноклассников в этой роли могут выступать и взрослые, которые по той или иной причине не могут вмешаться. Такое присутствие и невмешательство наносит немалую психологическую травму: сцена травли эмоционально разрушительна для всех очевидцев.

Механизм преследования запущен

Скандинавский исследователь Олвеус в свое время утверждал, что можно нарисовать психологический портрет потенциальной жертвы. Если бы его гипотеза подтвердилась, можно было бы, протестировав детей, заранее начинать адресную профилактику насилия. К сожалению, идея оказалась несостоятельной.
Практика показывает, что жертвой агрессии может стать любой человек. Существуют факторы – социальные, психологические, этнические, – увеличивающие риск. Но даже при их наличии человек не обречен на насилие. И наоборот. Нужно лишь помнить, что и жертвой, и агрессором становится человек, испытывающий те или иные проблемы. Потенциальный насильник пытается самоутвердиться за счет унижения окружающих, и на пути у него оказывается человек, растерянный или запутавшийся в своих неприятностях, который не сумел вовремя дать адекватный отпор. И готово: механизм преследования запущен. Если за единичным случаем издевательства не последует адекватная реакция окружающих, в том числе и взрослых, поведение и изгоя, и насильника перерастут в стереотип. Швейцарец Алан Гуггенбюль описывает случай буллинга, широко распространившегося в одной из школ Цюриха: одна девочка с помощью запугивания заставляла большую группу первоклассников воровать из ближайшего супермаркета. Очевидно, что в благостной Швейцарии цель была не в деньгах и продуктах, а в ощущении власти. И длилось это довольно долго, ибо взрослым не приходило в голову, что такое возможно.

Факторы риска

Насилие может развиваться по нескольким сценариям. Агрессор в зависимости от ситуации ограничивается преследованием одного человека или со временем расширяет список жертв, занимается этим один или вовлекает в травлю свое окружение – тех, кто его побаивается.
Само насилие тоже может носить разный характер. Существует словесный буллинг (когда человека дразнят, издеваются, обзывают), поведенческий (создание мучительных, оскорбительных ситуаций) и собственно агрессивный, с физическим насилием. В выборе того или иного типа прослеживается гендерный фактор. Например, девочки часто используют поведенческий буллинг в форме бойкота, сплетен и интриг. К поведенческому буллингу относятся и разного рода мелкие пакости вроде «случайно» испачканной тетради, сломанного карандаша, портфеля, заброшенного в туалет противоположного пола…
Преобладание того или иного типа буллинга зависит и от социального статуса учеников. В престижных учебных заведениях чаще практикуют моральные издевательства и обструкцию, а в школах небогатых районов дети страдают от физической агрессии, иногда очень сильно.

Преступление и наказание

Травля без физического насилия может довести ребенка до отчаяния не меньше, чем избиение, но в нашей стране она не рассматривается как причина для юридического разбирательства. В ответ на жалобы затравленного ребенка и его родителей юристы лишь разводят руками: если бы вашего сына поколотили, можно было засвидетельствовать синяки. А так – извините, слова к делу не пришьешь. К сожалению, мало кто задумывается, что такая позиция провоцирует дальнейшее насилие – как безнаказанного агрессора, так и загнанной в угол жертвы, которая может в конце концов наброситься на своего мучителя со всей силой накопившегося отчаяния.
Прекратить буллинг возможно только если ни один его случай не будет оставлен без внимания. Даже в тех школах, где учатся не самые послушные дети. Например, 462-я школа в Пушкине, девятилетка, где учатся много сложных детей: насилие там могло бы принять немалые масштабы, если бы не усилия педагогов и администрации. Они не смотрят сквозь пальцы ни на один случай агрессии. Если чувствуют, что не справятся сами, могут для острастки пригласить инспектора по делам несовершеннолетних. И все в школе знают, что здесь насилие категорически невозможно.
Сейчас столько внимания уделяется защите от нападения извне – тревожные кнопки, охранники, заборы, но мало кто осознает опасность внутришкольного насилия. А она более чем реальна. И усугубляют эту опасность сами взрослые своим невмешательством. Как иллюстрацию могу привести случай, произошедший в одной из хороших (!) школ Санкт-Петербурга. В первый класс пришел мальчик – полный, неловкий, застенчивый. Над ним сначала подтрунивали, потом, войдя во вкус, стали в открытую насмехаться и издеваться. Он выдержал около полугода такой жизни, а потом решил подойти к учительнице за помощью – в первом классе дети еще доверительно относятся к своему классному руководителю. И услышал в ответ: «Ну уж от тебя-то я не ожидала. Нехорошо жаловаться на товарищей». Он больше не жаловался, но, однажды открыв дверь в класс, учительница увидела этого ребенка в проеме открытого окна, на самой кромке подоконника. На шею его была намотана веревка, которой задергивают шторы.
Это было не попыткой суицида, а проявлением так называемого SOS-поведения. Наверное, он видел подобное в каком-нибудь фильме: так можно обратить на себя внимание. А другого способа не знал.

Не относитесь к агрессору агрессивно

Работа по предупреждению насилия в любом детском учреждении строится на двух уровнях. Первый – профилактика. Это создание атмосферы толерантности, когда каждый ребенок постепенно понимает, что нужно строить нормальные, человеческие отношения со всеми окружающими. В том числе и с теми, кто не похож на тебя.
Второй уровень – работа по поводу каждого случая сознательного, повторяющегося издевательства. То есть, конечно, «одноразовую» драку тоже нужно прекратить, но тихая систематическая травля должна вызывать у вас не меньшее беспокойство.
Прежде всего нужно постараться выяснить причины происходящего и защитить ребенка, которого обижают. Но в разговоре с нападающими ни в коем случае нельзя ссылаться на то, что жертва на них пожаловалась – это только усугубит ситуацию. Даже не будучи свидетелем всех случаев травли, вы должны вмешаться в происходящий на ваших глазах инцидент такого рода: «На прошлой неделе вы к нему цеплялись, вчера, сейчас опять изводите. Чего вы к нему пристаете – не пойму...» То есть нужно не наказывать и грубо одергивать, а спровоцировать дальнейший разговор. Чтобы обидчики не затаились и продолжили травлю более скрытно от вас, а высказали хоть какие-то претензии и попробовали объяснить свое поведение.
Если травля уже приняла катастрофические масштабы, можно, например, предложить родителям жертвы написать заявление. Тогда у вас будет веский повод собрать экстренное собрание. Не исключено, что вы даже отмените урок по этому поводу, чтобы подчеркнуть серьезность ситуации. Если есть хоть малейшая возможность, пригласите для участия в разговоре психолога, психотерапевта. При необходимости – для беседы с ребенком, наблюдающимся у психиатра, – обратитесь за помощью к его врачу. В крайнем случае можно пригласить даже сотрудника детской комнаты милиции – если инициатором травли становится неуправляемый агрессивный подросток, с которым вы заведомо не справляетесь.
Но собрание должно быть не акцией устрашения, а серьезным спокойным разговором, в ходе которого обидчик поймет, что продолжать в том же духе он не сможет. Взрослые же, собравшиеся здесь, будут не только контролировать, но и готовы помочь ему справиться с собой. Это возможно, если вы обсудите с подростком его интересы и предпочтения. Может, ему стоит подыскать спортивную или туристическую секцию, найти подработку в какой-нибудь мастерской. На худой конец познакомить с компанией, занимающейся ролевыми играми, – пусть помашет самодельным мечом, там всегда можно найти достойного соперника, а правила поведения регулируют сами игроки. Главное, чтобы занятие было интересным и посильным: успешный человек не отыгрывается на окружающих.

Как помочь изгою?

Немало усилий потребует от вас и работа с жертвами буллинга, ибо последствия перенесенной агрессии могут быть самыми серьезными. В международной классификации психических расстройств и поведенческих нарушений есть термин «постстрессовое расстройство». Это означает, что после катастрофического агрессивного воздействия, с которым человек не смог справиться, у него появляется патологическая реакция: сильнейшая депрессия, суицид или неконтролируемая ответная агрессия вплоть до убийства. Примером тому могут служить сообщения о том, что солдаты-первогодки, доведенные до отчаяния беспрерывными издевательствами, расстреливают и своих мучителей, и всех, кто оказался в этот момент рядом.
Педагог должен помнить, что он своим поведением может как свести к минимуму, так и усугубить буллинг. Несколько лет назад мне пришлось работать с мальчиком, похожим на главного героя из «Человека дождя» – умным, но с неординарным поведением. Мальчика воспитывали мама и бабушка. Учился он к моменту нашей встречи в пятом классе престижной санкт-петербургской гимназии, где его на дух не переносили не только ученики, но и, что самое печальное, учителя: выживали всеми возможными методами. Естественно, при такой негласной поддержке одноклассники развернули самую беззастенчивую травлю. Дошло до того, что бабушка, придя в школу и увидев, как избивают внука, пыталась остановить, усовестить вошедших в раж детей, в результате чего избили и бабушку. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться справедливости и мальчика оставили в покое.
Это вопиющий случай. Но иногда учителя значительно ухудшают ситуацию своими безответственными действиями и словами просто потому, что не дали себе труда подумать о последствиях. Учитель обязан контролировать содержание и интонацию каждого сказанного им слова; учитывать, что он говорит, кому, в чьем присутствии, зачем и каковы могут быть последствия. Это важнейшая компетенция педагога-профессионала – каждый раз спрашивать себя: то, что я делаю, это во благо, или я сейчас реализую какие-то неотработанные свои комплексы?
Представьте, например, последствия такого высказывания на классном собрании: «Ну что, Иванов, все жалуешься, что тебя обижают. И психиатр вот пришел, за тебя просит. А сам-то ты как себя ведешь…» Формально – это мероприятие в защиту гипотетического Иванова. На самом же деле после собрания он получит новую порцию издевательств, потому что жаловался – раз, имеет дело с психиатром, значит, с головой не в порядке – два, и учительница сама не одобряет его поведения – три.
К сожалению, взрослые и сами редко симпатизируют жертве. Мне приходится слышать: «Да, дразнят, но ведь он сам такой жадный (нескладный, неадекватный, трусливый…), он же сам провоцирует». И это неприятие ребенка учителем тут же передается классу. А ведь работа педагога состоит в том, чтобы помочь ребенку справиться с гневом и раздражением, а не в реализации собственных отрицательных эмоций.

ВОПРОСЫ ПОСЛЕ СЕМИНАРА

– Жаль, конечно, что невозможно заранее выявить детей, которые могут стать объектом агрессии. Но, может быть, есть хотя бы самые общие психологические и социальные факторы, которые укажут педагогу на потенциальную жертву и потенциального насильника?
– Как ни странно, и для одной и для другой позиции предпосылки одни и те же. Как жертва, так и агрессор происходят из социально неблагополучных семей, где вместо согласия и гармонии царят постоянные конфликты. И те и другие отягощены множественным социально-психологическим стрессом – неважная успеваемость, постоянные нарекания. У них низкая самооценка. А в прошлом пережита личная трагедия или какой-то отрицательный жизненный опыт.

– Социальное происхождение входит в число этих факторов?
– Я не встречал таких исследований по России, а западные специалисты говорят, что дети малообеспеченных и низкоквалифицированных родителей чаще и проявляют агрессию, и становятся ее объектами.

– Изменяется ли детская агрессия с возрастом?
– Западные исследователи выделяют три этапа в связи с этой проблемой: насилие в детском саду, в возрасте восьми – двенадцати лет и третий период – до юношеского возраста. Странно, но они утверждают, что пик агрессии приходится на восемь – двенадцать лет, а к подростковому возрасту буллинг сокращается. Я не могу согласиться с этим: по данным нашего кризисного центра, насилие возрастает в пятых-шестых классах.

– Насколько серьезно относятся родители к травле их ребенка? Как часто обращаются за помощью?
– К сожалению, обращаются в нашу кризисную службу лишь в крайних случаях, то есть когда чувство беспомощности и отчаяния доходит до предела. Они даже перестают принимать во внимание, что с их ребенком будет работать психиатр, общение с которым обычно почему-то крайне пугает родителей.

– Расскажите, пожалуйста, подробнее о профилактике насилия.
– Существуют специальные программы, основанные на изучении конфликтологии. Мы живем в сложное время: поводы для конфликтов появляются ежеминутно. Поэтому и детям, и взрослым нужно знать о том, как, во-первых, не допустить конфликта; а во-вторых, грамотно себя вести, если уж в него включился. В школах, работающих по этим программам, говорят о том, как нужно выглядеть, разговаривать, вести себя, чтобы не провоцировать окружающих. Вместе с тем проводится профилактика ксенофобии: если человек выглядит или думает не так, как ты, это не повод для агрессии. Обсуждается, откуда пошли фамилии и что такое «фамильярничать»; чем кличка отличается от прозвища. Ведь мало кто знает, что в христианской традиции кличка – одна из самых страшных форм проклятия, когда с помощью темных сил у человека отнимается имя.

– Может ли ребенок пребывать сразу в двух позициях – жертвы и нападающего?
– Иногда гиперактивный ребенок проявляет агрессию только потому, что боится сам стать жертвой. Нападает, не дожидаясь, когда нападут на него. Это тип поведения провоцирующей жертвы. Они с трудом уживаются в классе, вынуждены переходить из одной школы в другую. Такому ребенку должно очень повезти, чтобы он встретил сильного, умного, любящего педагога, который будет опекать его, защищать и поддерживать. Мудро и терпеливо, несмотря на то, что провоцирующая жертва еще не раз наломает дров и угодит во множество неприятных ситуаций.

– Приходится ли вам сталкиваться не с неосведомленностью, а с устойчивыми заблуждениями взрослых по поводу насилия?
– Есть несколько распространенных и живучих заблуждений. Некоторые взрослые придерживаются, например, такой позиции: это же дети, ссориться друг с другом для них естественно, пусть сами разбираются. Другое высказывание можно услышать по поводу воспитания мальчиков: а как еще из него вырастет настоящий мужчина? Пусть учится постоять за себя. Об этом нужно, конечно, говорить тем родителям, чаще мамам и бабушкам, которые окружают мальчика избыточной опекой. При этом все должно быть в разумных пределах. Мальчишки, разумеется, дерутся. И всегда дрались. Но по-честному, по правилам. Если все набрасываются на одного, это не шаг к возмужанию, а избиение. И взрослые непременно должны вмешиваться, высказывать свое отношение к насилию, к тому, что никто не заступился за обиженного. Чтобы дети не воспринимали это как повседневную норму.

– Должен ли педагог ставить перед собой задачу перевоспитания ребенка, кардинального изменения его поведения? Или мы можем добиться лишь того, что он будет вести себя в рамках принятых правил все время, пока находится на территории школы?
– На этот счет есть разные мнения. Кто-то считает, что после одиннадцати лет за серьезное изменение и браться уже не стоит. А работать лишь на уровне стимул-реакция. В поведенческой психологии, известной под названием «бихевиоризм», разработаны методы, позволяющие убрать приобретенные разрушительные проявления и заместить их новым, созидательным поведением. Я думаю, педагогу нужно планировать и программу-минимум, и программу-максимум. А там уж как получится.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"