КНИГА ИМЕН 
ИМЕНА ЭТОЙ СТРАНИЦЫ:
Наталья Абрамцева (1954–1995)
Виктор Татарский (р. 1939) 

Мелодическая сторона памяти

Почти сорок лет в субботний вечер у радиоприемников собираются люди, чтобы услышать его голос

За голосом Виктора Витальевича Татарского мне видится Дом во все свои четыре стены, приоткрытое окно в сад, дорога до калитки, наш вечерний маленький двор и над всем этим – четко очерченный купол, близкий небесный полог, назначенный укрывать меня.

Честное слово

Рассказывает Евгения Васильевна Галкина, в 50–70-х годах руководитель театральной студии при Московском городском доме пионеров: «Когда я пришла на первое занятие в переулок Стопани, где в уютном особняке размещался тогда Дом пионеров, передо мной сидели мальчишки: Ваня Бортник, Леня Нечаев, Сережа Никоненко, Володя Штейн, Витя Татарский… По Вите сразу было видно, что он пришел приобщиться к профессии. Он в свои тринадцать лет был всегда серьезен. Его даже звали не Витей, а Виталичем. Данный ему от природы удивительный голос поражал уже тогда, и было ясно, что его призвание – радио. Его приглашали в «Пионерскую зорьку», он читал рассказ Пантелеева «Честное слово», помните – про мальчика, которого забыли сменить на посту?..»
…Когда Виктору Татарскому было двадцать семь, он придумал передачу “Встреча с песней”. Через два года передача отметит сорокалетие, и в эфир выйдет ее тысячный (!) выпуск. Четвертое поколение слушателей приникает к радиоприемникам, когда звучит мелодия “Одинокой гармони” и слышится голос, неизменно серьезный и сокровенный.
Привязанность к «Встрече» во многих семьях переходит из поколения в поколение, как деревенская привычка к сумерничаньям, к вечерним посиделкам на крыльце. И тогда становится очень важным, что эту же передачу и этот голос слышали твоя бабушка, мама, отец… И даже если ты далеко от дома, в больничной палате или вагоне поезда – вдумчивость и тихость, как благородная стража, вдруг обступят тебя. И вздохнешь с облегчением, словно камень с души скатился.
«...Однажды Ваша передача спасла мне жизнь. Мне сделали операцию, я никак не могла после нее оправиться... И вот вечером в пятницу в палате было полутемно и тихо, и вдруг я услышала Ваш голос – шла «Встреча с песней». У меня внутри что-то встрепенулось, сердце забилось, мне очень захотелось жить. Я быстро пошла на поправку и скоро была уже дома. Хотела об этом сразу написать, но постеснялась... Спасибо Вам» (Станислава Автономовна Х., Минск).
В интонации «Встречи» изначально не было никакой нарочитой изобретательности. Новаторство было не в форме, а во внутренней задаче: быть для слушателей… слушателем. Бережным, терпеливым и без всяких претензий на советы и нравоучения.
Только и всего – выслушать. Но «как сладко поверять печаль души своей внимательному другу…» – это еще Баратынский заметил.
Письма во «Встречу» – это всегда письма другу. «Здравствуй, дорогой наш сердечный доктор!..», «Здравствуй, утешительная передача…», «...Низкий поклон тебе, «Встреча», за редкое умение выслушать, принять исповедь».
Народ наш, давно выброшенный из гнезд своих, уставший от революций и реформ, – он и в эфире сегодня одинок. Нет ему заветрия, нет укрома. И дела никому до него нет – повсюду реклама или скороговорка новостей. Есть, конечно, «Орфей», «Радонеж», появились замечательные передачи на «Радио России» и «Маяке», но попробуй вылови эти золотые крупицы. Газеты давно перестали публиковать программы радиопередач, в то время как обзорам и анонсам телеканалов посвящаются отдельные полосы и целые издания.
Говорю об этом, не скрывая личной обиды, потому что с детства знаю, сколь спасительно может быть радио. Пришлось и по больницам помыкаться, и в ночном армейском карауле тоску разгонять, ловя позывные «Маяка». Помню, как мой дедушка, потеряв зрение, последние пять лет прожил, почти не отходя от приемника. Радио согрело и, возможно, продлило его дни.
Знаю из первых рук, что знаменитый профессор историк Сигурд Шмидт многие свои научные труды написал в сопровождении музыкального радио «Орфей». Поэт Новелла Матвеева одно из своих недавних стихотворений сочинила под впечатлением «Встречи с песней»...
«...Ясным морозным утром в январе 61-го года я, будучи в райцентре, ожидал попутки у почты. Вокруг – ни души. Издали доносились звуки радио. Вдруг какая-то сила властно позвала меня, я подошел поближе... и на меня полилась чарующая музыка. Зачарованный, я не чувствовал холода, парил над землей. Очнулся от наступившей тишины... Таинственной рапсодии я не слышал более и нигде не нашел. И вот теперь у меня, старого сельского учителя, внезапно ослепшего, обращение через то же радио: «Силы небесные! Сотворите еще раз чудо, чтобы я прозрел и мог видеть жизнь, лица людей, читать и писать...» За прошедшие годы музыку той рапсодии я забыл, иногда даже кажется: не прислышалась ли она мне?...» (Александр Степанович Р., Краснодарский край).
Как сильна у нас, живущих в России, мелодическая сторона памяти! Для нас почти всякое воспоминание окрашено мелодией. И надо обладать огромной интуицией и чуткостью, чтобы безошибочно найти для слушателя то музыкальное произведение, приметы которого в письме часто выражены смутно и неопределенно. «Не знаю имени исполнителя и названия песни, но хорошо помню вызывающую слезы мелодию…»

Пережить ночь

Передача, которую кое-кто причисляет к «ретро», на самом деле лечит от ностальгии. Хоть на неполный час, на пятьдесят минут, она создает такую атмосферу, которая помогает человеку увериться в своем достоинстве, пережить ночь и разжать тиски одиночества.
«Тридцать лет назад «Встреча с песней» казалась мне обращенной в прошлое, а теперь – как будто вестник, прилетевший из будущего» (Любовь Александровна Г., Самара).
Большая часть почты сейчас приходит от ровесников передачи – 30–40-летних слушателей. Неожиданно много писем от подростков. «Причем глубоких, тонких, с огромным сочувствием к судьбам дедушек и бабушек, – рассказывает Виктор Витальевич. – Дети прекрасно понимают, что «Встреча» – не концерт по заявкам… Передача затрагивает вечные темы. Главная из них – память. Не разговоры бесконечные о том, как было хорошо и как нынче плохо… Не об этом речь, а о том святом, что осталось, о памятном личном... Бывают среди писем новеллы, которые не придумает ни один писатель. Мне предлагали издать эти письма книгой, но сама «Встреча» – это и есть книга, звучащая книга…»
Для «Встречи» нет маленьких людей и незначительных судеб. И секрет жизнестойкости этой радиопередачи, возможно, в верности глубокой традиции, в том, что она тоже вышла из гоголевской «Шинели».
Есть что-то родственное русской литературе в неспешном течении «Встречи». А письма в передаче и правда бывают так хороши, что порой кажется: звучат отрывки из семейных глав Аксакова, Тургенева или Толстого. Письма идут в эфир без всякой литературной правки, но они так написаны и так читаются у микрофона, что возникает ощущение высокой классичности. И становится вдруг очевидным, что уроки словесности не прошли даром для миллионов людей. Они, и не вспоминая о Пушкине или Чехове, живут и пишут будто бы вослед русской классике, они видят себя ее глазами.
«...Война. Наверное, 42-й год. Осень. У нас в доме военные, они часто меняются, но одних я запомнила очень хорошо. Это были грузинские солдаты. Они брали меня, пятилетнюю, на руки, и передавали друг другу, и пели: «О, Светлана-Светлячок...» Эти слова были русские, остальные – грузинские. Теперь понимаю, почему солдаты так ласково ко мне относились – у них остались дома такие же светлячки. Есть ли такая песня? Мелодию я помню...» (Светлана Алексеевна Б., село Старые Маклауши).
Когда в начале 90-х порой казалось, что в теле- и радиоэфире работает какой-то неутомимый трибунал над советским прошлым, – именно в то время Татарский был одним из немногих, кто своим несуетным, спокойным присутствием в эфире вселил уверенность во многие сердца: прорвемся, жизнь продолжается…
Один из давних слушателей передачи, кинорежиссер Александр Сокуров, как-то заметил: «Сейчас важнее не содержание слова, а интонация, с которой оно произнесено… Нам важна теплота, мелодия слова. Вот не то, что человек скажет, а как он положит руку тебе на плечо».
«...Надо уметь понимать, чтобы, вчитываясь в письма, соприкасаясь с судьбой человека, сказать без всякой сентиментальности то, что приподнимает человека над низменной жизнью, высвечивая лучшее в его душе. Ничего не меняя в передаче по форме, вы сохраняете ее тон, ее такт, ее искренность и культуру...» (Галина Николаевна П., Москва).    
Постоянство, столь привычное для слушателя (ни одного срыва в выходе передачи, ни одного пропуска за столько лет!), – все это оплачено нервами, болью, сердцем… «Встречу» на несколько лет выбрасывали с «первой кнопки», лишали автора доступа в фонотеку. Немало ему пришлось пережить такого, о чем в силу своей сдержанности он никому не расскажет. Но ведь и в это время передача шла в эфир! Пусть не на всю территорию страны, пусть на «третьей кнопке», но выходила. Можно только догадываться, как Татарскому удавалось готовить почти часовую передачу, не имея ни аппаратной, ни пленки, ни архивов…
«…Я всегда почему-то считала Вас крайне благополучным человеком и думала, что наши беды от Вашего сердца очень далеки. Перевернула мне душу одна из недавних передач, где Вы сказали, что счастливые люди на радио не пишут. Эти Ваши слова меня поразили, и я поняла, что пишут Вам обо всем и домой Вы несете тяжкий груз чужих несчастий… Я поняла, что всех нас Вы прекрасно понимаете и живете в общем-то так же, как и мы… Великое Вам спасибо, что сумели сохраниться, я-то знаю, как это было нелегко…» (Наталия Георгиевна Б., г. Мариамполь).

«Мне очень нравился певец Хампердинк»

Власти с самого рождения передачи относились к «Встрече» настороженно. Причина банальна: в письмах выплескивается правда о жизни. В песнях – подлинная боль, которой не было и нет места на эстраде. Цензура калечила один выпуск за другим, запрещая песни неугодных исполнителей или авторов. (Но именно во “Встрече” впервые на отечественном радио прозвучали песни Александра Вертинского, Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина, Аллы Баяновой, Владимира Высоцкого, Александра Галича, Виктора Цоя, Саши Башлачева…)
Казалось бы, все давно изменилось. Никто не запрещает дать в эфир «Прощание с новогодней елкой» Булата Окуджавы (а было и такое).
Но вот по странному недоразумению у Виктора Татарского до сих пор формально нет звания народного артиста России. «Встреча с песней» четыре раза выдвигалась на Государственную премию, выходила в последний тур, о чем сообщали газеты, но в последний момент фамилия автора передачи исчезала из списка лауреатов.
Виктор Витальевич в официальных почестях вряд ли нуждается, у него есть нечто большее – любовь нескольких поколений слушателей. Талант, который не удалось получить в услужение ни советской пропаганде, ни рекламным дельцам…
Обидно нам, слушателям. Обидно и стыдно, что подлинно народное признание можно демонстративно игнорировать, не замечать. Ничего в этом для России нового нет. Но, видно, еще не истреблен до конца запас нашей доверчивости и наивности, если мы по-прежнему ждем справедливости и на что-то надеемся.
«...Я – из города Грозного. 1 февраля 2000 года была вывезена из разрушенного дома, из-под завала... Были травмированы нога, бедро, но все обошлось. И вот когда я пришла в сознание, там, под обломками, лежа на холодном бетонном полу, я услышала голос: «Вы слушали передачу «Встреча с песней». С вами был Виктор Татарский...» Этот голос вернул мне жизнь. Живу я сейчас в подвальном помещении красного уголка, на двух лавочках, работаю дворником… Пенсию не могу оформить, но главное – не голодаю. Друзья дали приемничек, и вот я все передачи Ваши слушаю. В 70-е годы мне очень нравился певец Хампердинк...» (Валентина А., Белгород).

P.S. Каждую вторую и четвертую субботы месяца в 21.08 в эфире «Радио России» вас ждет «Встреча с песней» и Виктор Татарский.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"