ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ N44 
ГУМАНИТАРНЫЙ ФАКУЛЬТЕТ 

Звуки нового в шелесте старых страниц

Когда педагогика не чужда поэзии, она опережает свое время

Как легенду рассказывают участники первой «Эврики» историю о том, как организаторы объявляли в мегафон: «Господин Монтессори, заберите ваши чемоданы», не зная, что наклейка обозначает не имя владельца, а педагогическую систему (в кофрах лежали монтессори-материалы). Мы слишком долго жили, отгородившись от всего мира. Однако железный занавес отрезал нас не только от соседей, но и от собственного прошлого, в котором жили люди, обладавшие немалым педагогическим талантом и потенциалом. И если об открытиях зарубежных педагогов мы хотя бы наслышаны, то талантливых российских учителей, методистов, живших в начале века, не знаем совсем. А когда наткнемся случайно на их работы, поражаемся, насколько современно звучат их слова, сказанные более ста лет назад.
В очередной раз мы убедились в этом, получив в подарок книгу «Культура слова и другие работы» Константина Бархина (1874–1938), профессора Московского педагогического университета, погибшего в тюрьме. Удивительной свежестью дышат сегодня статьи Бархина, поэта, педагога, методиста. Написаны они о свободном словесном творчестве и звучат так, как будто сбылось его поэтическое пророчество: «Старушка-жизнь бредет уныло, / Текут бесследно сотни лет. / Что будет – то давно уж было, / И нового под солнцем нет».
Предлагаем вам фрагменты из книги с комментариями и попутными размышлениями сегодняшнего читателя – учителя словесности.

Разговор об исправлении работ учащихся

Константин Бархин: «Исправление работ – это система обучения. Приходится напоминать, что исправляем мы не бумагу, не тетрадь, а ученика. Все обозначения, замечания, делаемые преподавателем, получают свой смысл только по силе эффекта, который они производят на юную душу. Поэтому исправление работ не может быть одинаковым, оно развивается, изменяется в связи с ростом класса, повышением требований к себе. В младших группах работы правятся иначе, чем в старших, в начале учебного года иначе, чем в конце. Не надо предъявлять детям сразу весь свод требований. Лучше придерживаться такого принципа: от учащегося можно требовать только посильного. Останавливаться на том, что они могли бы исправить сами: натолкнуть на мысль, остановить внимание на противоречии – и все».

Письмо и сейчас воспринимается детьми как нечто чуждое, мучительно-нежелательное. Это не личное дело ученика и учителя. Методика обучения письменной речи и поныне строится исключительно на негативных установках по отношению к дефектам письма. Она ставит своей целью искоренение ошибок, ее идеал – исчезновение или существенное их сокращение. Сужение педагогической задачи до минимальных пределов («выработка орфографической зоркости», «отработка пунктуационного навыка», «умение правильно писать сочинение») приводит к тому, что дети успешно выполняют тестовые задания, неплохо знают грамматику русского языка и законы правописания, но не могут свободно писать, охотно читать, легко изъясняться.
Напротив, позитивные установки на дефекты письма могли бы расширить возможности человека пишущего. Семантические и прагматические изменения текста, вызванные ошибкой, не только богатый мир новых смыслов, но и уникальный дидактический материал, который подлежит рефлексии, исключительно удобный повод показать ребенку, как в результате неосознанного (случайного или небрежного) обращения с языком он нарушает заведенный порядок и... создает нечто вроде приема выразительности. Именно показать, а не исправить. Лучше поработать с «квазиприемами» и «квазитропами» ученических текстов, чем упереться в механическую работу над ошибками.
Вот типичная синтаксическая неуклюжесть: ученик наворачивает слова, не держит конструкцию: «И тут Борька начал бить Петьку, когда он приехал в наш дом со своей мамой, когда она привезла его всего на две недели в командировку, и Петька, который оказался превосходным спортсменом, когда ему ничего не стоило уложить Борьку, наносил удар за ударом нашему врагу». Ну, не разворачивается у него сложноподчиненное предложение, как в стихах у Лермонтова «Когда волнуется желтеющая нива...» или у Пушкина «Поэту» («Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон...»). Так давайте почитаем, поговорим про основание и следствие периода. «И никаких перечеркиваний!» – учит нас Константин Бархин.

Разговор о составлении «словарчика»

Константин Бархин: «Учитель записывает необычные слова, которые он отыскал в работе учеников. Если не записать такое слово, оно быстро улетучится из памяти, а надо пустить его в ход, отыскать вместе с учениками его возможные толкования. Такие слова очень ценные. Они рисуют нечто, дают образ, улавливают что-то новое. «Выпись» ученических неологизмов имеет свое значение и в смысле улучшения орфографии. Определенно поставленная, эта цель ведет к расширению объема словарчика. Это ежедневная работа учителя».

Наш пятиклассник пишет: «Арбуз был огромный, его мы ели-ели и ели-съели». В пределах одной фразы соединены слова с одинаковой финальной частью. Необычное сочетание. Есть такой прием повтора, гомеотелевт. Пример из Давида Самойлова: «Холодно. Вольно. Бесстрашно./ Ветрено. Холодно. Больно./ Льется рассветное брашно. /Я отстрадал и довольно».
В тетради описка: «На улице Сыробыло». Смешное название получилось. Вспоминаются А.Милн с Б.Заходером: «Сова снова поглядела на записку... «Ушол щасвирнус»… По-моему, дорогой мой Кролик, довольно ясно, что произошло. Кристофер Робин куда-то ушел с Щасвирнусом. Он и этот… Щасвирнус чем-то заняты».
Второклассник пишет изложение: «Пес выбежал из дома в зубах и рубашонке» (исходная фраза из рассказа Толстого была тоже не очень: «Пес выбежал из дома, он нес ребенка, держа его за рубашонку». Явная нехватка слов в предложении. Сатирики этим пользуются вовсю: «Загорелась война. Казаки вооружились своими пиками, пищалями, саблями и татарами» (О. Д’Ор. Русская история).
А вот восьмиклассник не справляется с выражением мысли на письме: «У Гринева с Пугачевым был спор, и Гринев проиграл, отдал Пугачеву красный тулуп и полтину денег». Перепутаны не только детали, но и роли персонажей. Что делать? Читать Гоголя, где это в порядке вещей: «Он (чубарый конь), положивши морду на шею нового приятеля, казалось, что-то нашептывал ему, вероятно, чепуху страшную, потому что приезжий беспрестанно встряхивал ушами».
Напрашивается вопрос: содержится ли все это в тексте ребенка или придумано учителем? Вопрос бессмыслен, потому что подобные тексты существуют только в диалоге с учителем, соучениками и литературными произведениями. Но возможными эти диалоги становятся тогда, когда учитель считает детское письмо истинным, неслучайным.
Описанный метод считается передовой технологией обучения словесности. Оказывается, давно известен отечественной педагогической культуре!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"