РЕЖИССУРА УРОКА
ФЕДОТ, ДА НЕ ТОТ

Хорошо, когда учителя на самих себе испытывают действие какой-нибудь методики или приема. Вот нынче в моде проектная деятельность. Раздадут ученикам темы по группам, чтобы они дома подготовили доклады. А потом на уроке учитель отходит в сторонку: мол, ученики сейчас сами все друг другу объяснят, а мне – знай только следи за дисциплиной да громовым голосом призывай несознательных к тишине. И ведь действительно иногда вроде неплохо получается. Во всяком случае, внешне урок проходит живее, чем обычная учительская лекция.
Но вот когда на собственной шкуре (например, как участница «веселого педсовета») испытаешь подобную модель урока, то становится ясно: что-то здесь не так, коль все учителя ждут не дождутся конца мероприятия. Оно хоть и инновационное, а подлинной-то работы нет! И ни деление на команды, ни рукотворные таблицы не спасают. Получается: Федот, да не тот. А в чем «не тот»?
Ну, с педсоветом оно понятно: кому интересно домашние заготовки слушать? Зато на примере урока физики, где в отличие от педсовета халтуры никакой не было и шла реальная работа, можно попытаться уловить те принципиальные мелочи, которые и делают уроки по-настоящему игровыми, живыми и интересными. А уловив, взять на вооружение, тем самым лишний раз пополнив арсенал своего педагогического мастерства.

Вячеслав БУКАТОВ,
Мария ГАНЬКИНА

Веселый педсовет как модель урока
Глазами непосредственной участницы

Педсоветы, представьте, бывают и на каникулах. Собираются, значит, все педагоги и советуются, как им дальше быть, как лучше детей учить и воспитывать.
Вот и в нашей школе состоялся педсовет на одну из вечных тем: «Как повысить мотивацию детей к учебе». Наша администрация любит внедрять новые формы работы. Поэтому и педсовет обещал быть инновационным.

Для этого, мол, и собрались

Еще до каникул учителей разбили на восемь групп и объявили различные темы для детальной разработки. Нашей группе, например, досталась «Роль внешкольных мероприятий в развитии учебной мотивации». Каждая группа должна была по своей теме подготовить докладчиков и выдать ценные рекомендации, как сделать, чтобы с этой самой мотивацией в нашей родной школе стало лучше.
И вот, вместо того чтобы сидеть рядками в битком набитом классе (а учителей около семидесяти человек), мы сидим так же плотно, только группами, вокруг придвинутых друг к дружке столов, что уже для официального мероприятия необычно и создает повод для веселья. Педагоги шутят: эх, хорошо бы на эти столы поставить что-нибудь съедобное. Видимо, ассоциация с праздничными учительскими застольями срабатывает.
Ну наконец все расселись и приготовились внимать завучу по научной работе. Из ее маленького выступления (минут на сорок) следовало, что хоть мы и сейчас работаем хорошо, но необходимо работать все лучше и лучше, и вот для этого, мол, мы здесь и собрались.
Дальше пошли выступления групп. В домашних заготовках должен был обязательно присутствовать и теоретический доклад, и практические наблюдения, и всякие заумные схемы. Группы, надо сказать, постарались как могли.

Ненавязчиво

Первая группа выступала очень долго. Что-то умное про цели по бумажке читали. Как сделать так, чтобы учительские цели ненавязчиво стали целями детей. Как подвести их к тому, чтобы цель урока не учитель детям объяснял, а дети сами ее осознали и сформулировали (на мой взгляд, совершенно безнадежная задача: если они это и сделают, то разве что подыгрывая учителю).
Тему урока, оказывается, нельзя записывать на доске. Надо сначала что-то такое долго-долго говорить, чтобы до детей наконец дошло, чему ты их хочешь научить, а потом они сами тебе это и скажут. Мне сразу представилась такая буффонада:
Дети. Может быть, мы будем изучать художественное своеобразие лирики Лермонтова?
Учитель. Не угадали!
Дети. Может быть, социальные мотивы лирики Некрасова?
Учитель. Какого Некрасова, мы же о Лермонтове говорим!
Дети. Так, может быть, это вы нас запутать хотите?

Культурное время

В докладах групп то и дело звучали слова «личностно-ориентированное обучение», «социокультурный подход» (последнее меня прямо напугало). Я постаралась выслушать очередную докладчицу (учителя информатики), которая с энтузиазмом за три минуты попыталась объяснить суть этого самого подхода.
Если честно, я не поняла ни слова, чем тут же поделилась с соседкой, и выслушала все, что она по этому поводу думает. А думает она нецензурно.
Единственное, что осталось в памяти от ее доклада, – так это страшное словосочетание «социокультурное время урока». А я вот веду урок и не знаю, в каком времени нахожусь – в обычном или уже в «социокультурном», простите мне мою серость.

Печенье в шоколаде

На докладе второй группы я просто выпала и даже тему не услышала, зато увидела, что перед соседкой лежит печенье в шоколаде. Я стала гипнотизировать это печенье, пока моя соседка, учительница биологии с тридцатилетним стажем, не предложила мне его съесть. Я для приличия поотказывалась, но потом согласилась.
Все взгляды нашего стола устремились ко мне. Поедать печенье в одиночестве я не решилась и провела опрос на тему «Кто еще хочет?». Никто не сознался. Я съела половинку, а вторую положила на стол. Еще одна учительница не выдержала и откусила кусок. Остатки доел наш учитель истории.
Так за поеданием печеньица и скоротали один докладик.

Офицерская вдова

На следующем выступлении я попыталась сосредоточиться и узнала, как в первом классе одна учительница работает без оценок. Но зато у нее дети, оказывается, сами ставят себе оценки. Сначала предполагают, что они получат – это названо было проективной оценкой, – а потом выясняют, что у них получилось на самом деле.
Я стала думать о своем сыне-пятикласснике, который все время ждет, что получит хорошую оценку. «”Пять”, – говорит, – за контрольную получу. Или в крайнем случае, “четыре”», – и удивляется, когда получает двойку.
Неужели есть первоклассники, которые ожидают, что они напишут буковки плохо? Наверное же все предполагают, что напишут ровно и красиво. А когда видят, что получилось, какую же оценку они себе, интересно, ставят? Как та офицерская вдова, сами себя секут? А какую оценку себе поставила бы докладчица?
Я так увлеклась своими мыслями, что не услышала, чем же это выступление закончилось.

Усушка и утруска

Следующая докладчица начала свое выступление с интересного сообщения о том, что дети только 10% информации усваивают на слух, 50% – если прочитают сами, а если информацию представить наглядно, то все 90%. (Наглядно – это значит не на слух и не сами прочитают, а что-то другое?) Я вслух изумилась, куда делись еще 10%, и услышала от соседей всякие смешные предположения типа: «10% – это неизбежная усушка и утруска, как на овощебазе».
Все захихикали, биологичка сказала, что на овощебазе давно уже никакой усушки не считают, что у них теперь другой принцип. Рассказать его она не успела, потому что завуч громовым голосом призвала всех несознательных педагогов к тишине.
Не подумайте, что только мы шушукались. Я огляделась: за каждым столом шла какая-то своя жизнь. Соседи изучали выпускные фотографии девятых классов. Те, кто подальше, рассматривали новый учебник английского языка. А физкультурники вообще кидались бумажками.
После слов завуча все чуток утихомирились, и мне удалось немножко послушать следующего докладчика.

О том, чего нет

«…В этом случае можно добиться дальнейшего усовершенствования изучения английского языка на уроке…» Это как? Уже чего-то добились и надо только совершенствовать? А добились мы чего? Моя дочка в девятом классе этой же школы (язык учит со второго класса) имеет стабильную тройку, а учительницу даже не знает, как зовут.
Не представляю, как можно совершенствовать то, чего нет. Мне кажется, что при встрече с иностранцем она двух слов связать не сможет. Грамматики вообще не знает. А главное, испытывает стойкое отвращение к предмету: «Мама, я все равно ничего не понимаю, что она там говорит». И мне почему-то кажется, что не одна она такая. А кто язык мало-мальски знает, так те занимаются в языковых школах или с репетитором.
Пока я об этом думала, опять отвлеклась и не услышала, над чем там все смеются. А-а, это учитель по труду уснул и особенно громко всхрапнул, вот все и развеселились.

Развлекаемся как можем

Скоро уже два часа, как сидим. Сил никаких нет. Спина затекла. Биологичка тоже пытается размять спину. «Я сейчас уже упаду», – сообщает мне другая соседка, учительница математики. И только историк Иван Васильевич сидит тихо и спокойно – он читает детектив Акунина.
А до нашей группы очередь еще не дошла. Вдруг выясняется, что мы не написали рекомендации. Пока там кто-то что-то вещает (на этот раз, кажется, о стиле взаимоотношений между учителями и учениками), мы успеваем посовещаться и родить эти самые рекомендации.
Соседняя группа дискутирует вслух на тему очередного доклада: «Демократам в школе делать нечего». С места возражает пожилая географичка: «Они ведь по-хорошему не понимают, сядут и ноги свесят». Ее поддерживает учительница математики, второй год работающая в школе: «Нужно быть жесткой, тогда чему-нибудь научишь». У меня другое мнение. Никогда не любила жестких. Хотя… у меня такая дисциплина на уроке (вернее, отсутствие таковой), что лучше уж помолчать.
Иван Васильевич оторвался от своего детектива и смешит соседок анекдотами. До меня долетает: «Знаете, чем педофил отличается от педагога?» – Дальше смех. Мне тоже интересно узнать, я поворачиваюсь к И.В.: «А мне-то скажите!» «Педофил хотя бы детей любит», – подсказывает мне математичка, и все опять покатываются со смеху.
А с соседнего стола доносится: «Сделай ей эротический массаж». – Это учителя начальных классов развлекаются как могут.
Да что тут скажешь…
Как на сковородке

Вот и наша наконец очередь. Все умоляюще кричат: «Побыстрее!» Доклад решили не читать, показали картинку, которую я вчера весь вечер рисовала: внеклассные мероприятия – это корни, а на стебельке расцветают чудесные цветочки: это различные учебные предметы. Красиво нарисовала, старалась.
Пулеметной очередью зачитали рекомендации. В полторы минуты уложились, нам все захлопали.
Когда последняя группа «докладала», уже все подпрыгивали, как на сковородке. Из всего, что докладчики говорили, запомнила, что «научному школьному обществу надо помещение дать, а то в библиотеке собираться очень неудобно», на что завуч сразу строго сказала, что места нет и не будет, школа переполнена.
И вот через два с половиной часа… еще минутка и… «А теперь заключительное слово заместителя директора по научной работе». О Господи! До сознания еле доходят слова: «Мы все хорошо поработали… радует… коллектив единомышленников… дальнейшие успехи… благодарим всех…»
Ура, свобода!

NN
г. Нижний Новгород

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"