Я ИДУ С УРОКА
КЛАДОВАЯ НЕПОПУЛЯРНЫХ ИДЕЙ

Смотришь на какого-нибудь прилизанного отличника и думаешь: бедный ты, бедный. Чему только тебе не приходится соответствовать. И учительским требованиям. И родительским амбициям. Вот только с друзьями наверняка проблемы. И радости какие-то половинчатые. И детство вроде как и не детство вовсе.
И тогда приходит следующая мысль: а о чем же думают учителя, глядя на него? Кричат караул? Не спят ночами, ломая голову, как помочь ребенку обрести друзей, самого себя, полноту детских впечатлений? Или они, наоборот, эксплуатируют податливость ребенка, его послушность, вольно или невольно превращая это ценное качество чуть ли не в угодливость?..
Что греха таить, как правило, учителя носятся с такими учениками как с писаной торбой: ведь по ним так удобно судить о результатах своей педагогической деятельности. В то время как “неудобные” дети если и удостаиваются учительского внимания, то по большей части распекающего, раздраженного.
Хотя, согласитесь, здравый смысл подсказывает, что именно “неудобные” дети – трудные, озорные, туповатые, неподатливые – так нуждаются и в добром слове, и в искреннем интересе взрослого. Чтобы какие-то их способности (и не обязательно в математике!!!) наконец-то раскрылись.
Честь и хвала тем учителям, которые не по отметкам в журнале судят о своих учениках. И соответственно не по проценту успеваемости в классе судят о своей работе, а – по совести.

Мария Ганькина, Вячеслав Букатов

Тяжкая ноша одаренности
Неспешный пересказ доклада К.Юнга съезду работников средних школ (Базель, 4 декабря 1942 года)

Прискорбный  вывод

Как это ни удивительно, но для школы самым крепким орешком оказывается – ни много ни мало – одаренный ребенок. Особенно для учителей, руководствующихся принципом помогать слабым. Ведь этот, казалось бы, вполне милосердный принцип нередко оборачивается то беспечным равнодушием, то преступной черствостью по отношению к действительно одаренным детям.
Даже в такой маленькой стране, как Швейцария, учительское внимание к слабо одаренным приводит к тому, что подлинные таланты, столь необходимые обществу, оказываются не только без должного, но даже без какого-либо вообще присмотра. Как если бы их пестование являлось чем-то весьма сомнительным или даже непристойным.
Подобный парадокс становится понятен, если вспомнить, что в мире взрослых посредственность, как правило, недоверчива. И предпочитает с подозрением относиться ко всему, чего не может ухватить своим интеллектом.

Трудности распознавания

В любом классе одни дети учатся получше, другие похуже. Как правило, о первых учителя говорят как о более способных. Многим учителям именно с ними удобно работать на уроке и по их ученическим успехам судить о результативности своей деятельности.
Но входят ли в их число так называемые одаренные дети? Как правило, нет! В большинстве случаев мы имеем как раз обратное. Жизнь показывает, что одаренность ребенка часто сопровождается весьма неблагоприятными учительскими характеристиками: нерадивый, халатный, невнимательный, озорной, своенравный.
А из многих биографий выдающихся людей мы знаем, что одаренный ребенок в детстве может даже производить впечатление заспанного. Современные психологи – так те и вовсе считают, что при одном лишь внешнем наблюдении за детьми бывает очень трудно отличить ребенка одаренного от умственно отсталого.
Тем не менее сердобольные воспитатели то и дело приписывают признаки даровитости кому попало. В первую очередь любимчикам, которые впоследствии оказываются самыми что ни на есть никчемными людьми.

«Заспанный» ребенок

Подчеркнем, что невнимательность, разбросанность или некая «заспанность» у детей, оказавшихся потом одаренными, не случайны. Оказывается, эти столь неудобные для взрослых (родителей и школьных учителей) качества поведения формируются у ребенка как своеобразная защитная реакция от внешних влияний.
Обороняясь от различных (в первую очередь педагогических) целей и желаний окружающих, ребенок отвоевывает возможность предаваться внутренним процессам фантазии или каким-то особым своеобразным наклонностям.
Очень часто у ребенка, который со стороны казался вполне ординарным или даже проблематичным, могут обнаруживаться весьма поразительные пристрастия: например, ночами напролет заниматься чтением книг, проглатывая их дюжинами и, казалось бы, без всякого разбора.
Или вот припоминаются мне мальчики, которые в школе отличались чудовищной глупостью, тогда как в крестьянском промысле родителей они были образцово дельными, ловкими и не по годам смекалистыми.
Но все подобные случаи могут распознаваться учителями только тогда, когда они будут интересоваться не столько отметками в журнале (по которым следовал бы ошибочный вывод о плохой успеваемости ребенка), сколько самим ребенком, особенностями его поведения, интересов, фантазий и пристрастий.

Диапазон противоположностей

Душевные наклонности одаренного человека, как правило, находятся в широком диапазоне противоположностей. Аномальная скороспелость в чем-то одном может соседствовать с вопиющей недоразвитостью в другом, что часто вводит окружающих в заблуждение. Они видят явную отсталость ребенка (например, общекультурную) и, уже не ожидая от него вообще никаких способностей, ставят на нем крест.
Чаще всего недоразумения случаются, когда взрослые пытаются судить о ребенке по развитости его речи. Вполне может случиться, что скороспелый интеллект ребенка не сопровождается соответствующим развитием его языковых возможностей. В результате речь ребенка оказывается для взрослых подозрительно сбивчивой или даже вообще невразумительной.
В подобных случаях учителей от ошибочного суждения может уберечь только их добросовестная профессиональность, то есть искренний интерес к ребенку. А искренность проявляется не только в направленности внимания учителя и в его поведении по ходу объяснения, но и в обилии неформальных вопросов к ученику. А также в том, насколько терпеливо учитель будет дожидаться детского ответа и, не перебивая, выслушивать его до конца.

Самовоспитание взрослого

Взрослыми, как правило, недооценивается (либо вообще упускается из виду) особая чувствительность детей (у некоторых весьма тонкая – не по возрасту!) к этическим вопросам. Привычное для нашей взрослой повседневности передергивание, вранье и прочая расхлябанность становятся для морально одаренного ребенка весьма затруднительной проблемой.
Дары сердца зачастую не столь явны и навязчивы по сравнению с интеллектуальными или техническими способностями. У взрослых же, озаботившихся воспитанием, даровитость ума ценится, как правило, выше даровитости сердца. Хотя именно она выдвигает весьма серьезные требования к взрослым. Воспитывающий ребенка сам должен быть воспитан! Если это не так, то неизбежно придет день, когда ученик повторит не то, чему его учил воспитатель, но то, чем последний является в окружающей его жизни.
Поэтому каждый воспитатель постоянно должен ставить себе вопрос: реализует ли он сам в своем собственном поведении то, чему учит воспитанника? И отвечать на этот вопрос ему нужно будет по чести и совести.
В психотерапии мы уже давно поняли, что исцеляющее действие на человека оказывают в конечном счете не знания и техника терапевта, а его личность. В педагогике – тем более – та же закономерность: воспитание любого ребенка предполагает самовоспитание взрослого.

Каверзные противоречия

Талантливое сердце, глубина чувства, часто достойные удивления, могут позволять ребенку (особенно девочкам) так ловко приноравливаться к учителю, что на почве его значительных успехов возникает ложное впечатление о некой особой универсальной даровитости ребенка.
Однако с прекращением воздействия личности учителя одаренность ребенка также может исчезнуть. Предыдущие достижения, оказывается, были не более чем порывом энтузиазма, вызванным к жизни чувственной зачарованностью сердца, – порывом, угасшим, как мимолетная вспышка, и оставившим после себя пепел разочарования.
Подлинное же воспитание одаренных детей оказывается связанным с весьма жесткими и своеобразными требованиями к воспитателю. Их целый букет: и психологические, и интеллектуальные, и моральные, и даже артистические.
И в каждом из них есть свои каверзные противоречия. Например, артистизм учителя должен включать – во избежание «пепла разочарования» у ряда учеников – и такие антиобаятельные проявления, как ситуативная холодность, неприступность и суровость.
Так что ожидать от учителя выполнения всех этих требований было бы совершенно неразумно. Ведь в таком случае он сам должен быть гением!

Не безусловная ценность

К счастью, однако, многие дарования обладают завидным свойством: они в значительной мере сами о себе способны позаботиться. И чем более одарен ребенок, тем более он склонен к самовоспитанию своей личности.
А в случае “гениальности” способность к личностному самовоспитанию может столь далеко превосходить возраст ребенка, что ее в пору сравнить с неким божественным демоном, который в каком-либо развитии или воспитании не нуждается. Более того, от которого скорее всего ребенка следует защищать.
Большие дарования – это не только прекрасные, но и часто весьма опасные плоды на древе человечества. Они зреют на обычных ветвях, которые так легко обламываются…
Развитию одаренности свойственна дисгармоничность. А ведь что такое в конечном счете великий ум при моральной неполноценности? Пародия на человека. Какое-то недоразумение.
Любая одаренность совсем не безусловная ценность. Но она ею может стать, если все остальные качества личности идут с нею в ногу. Добро же или зло будет плодить творческий потенциал, зависит от духовно-морального базиса личности. И если предпосылок для такой целостности нет, то никакая воспитанность не сможет заменить ее собой.

Инфляция превосходства

Считается, что для воспитания особо одаренных детей следует открывать специальные классы. Дескать, в нормальных классах они будут изнывать от скуки. Хоть с подобным аргументом и трудно не согласиться, все же я не желал бы быть экспертом, которому в обязанность вменяется отбирать пригодных для обучения в этом классе детей.
А во-вторых, поскольку по своим человеческим достоинствам такие дети отнюдь не всегда находятся на высоте, при обучении в специальных классах мы можем получить «односторонне развитый продукт». Тогда как обучение одаренного ребенка в обычном классе гарантирует ему весьма полезный и морально необходимый эффект.
Одаренные дети часто избалованы и в предстоящей жизни будут постоянно требовать к себе исключительного отношения. Поэтому мне кажется, что для одаренного ребенка будет лучше, если обучать его в обычном классе, с обычными детьми. А не подчеркивать его исключительность, зачисляя в какую-то особую школу.
Тогда на одних уроках он будет видеть свое явное превосходство, а на других – свое явное отставание, ущербность, определенную недоразвитость. А так как основная проблема у одаренного ребенка – в необходимой инфляции своего чувства превосходства, то именно ее он и сможет получить в обычном классе. И именно обычный класс заставит его развивать в себе соответствующее чувство смирения.
Ведь в конечном счете школа – часть большого мира. И ребенку полезно сталкиваться с проблемами, которые его будут окружать в последующей жизни и с воздействием которых он должен будет справиться.

«Моральный нокаут»

В двенадцать лет я ужасно скучал на школьных уроках. И с трудом терпел одноклассников, из-за которых учителям по сто раз приходилось повторять одно и то же.
Однажды какая-то тема для сочинения показалась мне столь интересной, что я всерьез, с величайшим старанием и довольно долго все шлифовал и шлифовал изложение собственных мыслей. С уверенностью, что я написал лучшее сочинение, я сдал тетрадь.
Учитель имел обыкновение при возвращении проверенных сочинений обсуждать работы. Сначала лучшие, потом – в убывающем порядке – все остальные. Мое не было ни первым, ни вторым, ни даже третьим.
В конце концов, когда было обсуждено самое худшее сочинение, учитель надулся и изрек: “Сочинение же Юнга – самое что ни на есть лучшее. Но! Для него задание было парой пустяков. И он выполнил его играючи, легкомысленно и беспечно. Поэтому он не заслуживает вообще никакой оценки”.
– Неправда! – закричал я, перебивая его.– Я никогда так много, как над этим сочинением, не трудился.
– Нет, правда! Вот N, – и он указал на автора худшего сочинения,– приложил много усердия, хоть у него и ничего не получилось. Но он добьется от жизни своего. А у тебя ничего не выйдет, потому что ловкостью и шарлатанством тебе не отделаться.
Я так сильно обиделся, что с тех пор вообще перестал работать на его уроках.

Инструмент судьбы

И вот прошло с того времени почти полвека. Сначала я долгое время лелеял надежду, что в современных школах многое должно измениться к лучшему. Но когда та обида на учителя осталась далеко позади, я вдруг осознал, что она побуждала меня к долгим размышлениям. И именно след горького чувства, пережитого на том памятном уроке, впоследствии помог мне найти дорогу к послушному смирению и мужественной прозорливости.
Теперь-то я понимаю, что мой учитель, отправляя меня в «моральный нокаут», был инструментом судьбы. Он был первым, кто дал мне почувствовать, что дары богов имеют две стороны – светлую и темную. Коль засветился, высунулся, так жди побоев. И если ты этих затрещин и подзатыльников не получишь в детстве, то уж во взрослой-то жизни – обязательно. А в первый раз, как ни крути, их лучше получать от учителя, нежели потом от самой судьбы.

…Итак, таланту лучше заблаговременно и самым серьезным образом приучать себя к тому, что великие способности – тяжкая ноша.
И любой дар на деле оборачивается не столько каким-то исключительным почитанием окружающих, сколько невероятно повышенной требовательностью к самому себе.
Талант от губительного соблазна исключительности могут уберечь лишь смирение и послушание. Да и то не всегда...

Вячеслав БУКАТОВ,
доктор педагогических наук

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"