ТЕОРЕМА СОЦИУМА
“Мы верим в наш народ. Скромный и
неизбалованный”
Такой вот комплимент заслужили россияне
от своих правителей
Многие из нас на собственном опыте
знают, какова бедность на цвет и на вкус. Но как
всякое очень сложное явление, неотделимое от
жизни человечества, бедность не так-то легко
поддается осмыслению.
В постсоветской России проблема бедности
выдвинулась на первый план по нескольким
причинам. Заговорить о ней заставили
безработица, обесценивание сбережений,
хронические задолженности по зарплате. Это
во-первых. Заговорить о ней стало возможным,
потому что было снято идеологическое табу с
запретной в течение многих десятилетий темы. Это
во-вторых. В наш обиход вошли такие понятия, как
прожиточный минимум, минимальный
потребительский бюджет, черта бедности, ниже
черты бедности...
А как определялся прожиточный минимум в
Советском Союзе? Новосибирский социолог Надежда
Вавилина в своем капитальном труде “Бедность в
России как социальное явление и социальная
проблема” свидетельствует, что прожиточный
минимум впервые начали рассчитывать после
большевистской революции в 1918 году, исходя из
физиологического принципа поддержания
работоспособности здорового работника, занятого
легким трудом. Почему именно легким? Тут,
вероятно, переплетались две причины: утопическая
мечта, что при социализме тяжелого труда не
будет, и вполне прагматическое желание насчитать
поменьше. К началу 30-х годов обсуждение бедности
и прожиточного минимума попало под тотальный
запрет. Существование бедности в
социалистическом обществе отрицалось, понятие
прожиточного минимума было исключено и не
использовалось вовсе, а ранее сделанные расчеты
засекречены. В середине 60-х годов прожиточный
минимум рассчитывали под грифом секретности
лишь в нескольких исследовательских институтах.
Результаты, опубликованные только в конце 80-х,
были прискорбнейшими: по расчетам НИИ труда,
самый дешевый набор продуктов по
государственным ценам (а ведь их еще надо было
поискать и отстоять очередь!) составлял 56%
бюджета.
“В обществе, где низкий жизненный стандарт
характерен для основной массы населения,
бедность становится состоянием общества, а если
оно длится долго, то возникает общественная
идеология бедности”, – пишет Надежда Вавилина и
подчеркивает, что такое состояние выгодно
власти, от которой бедный работник зависит
целиком и полностью. В середине 80-х Михаил
Горбачев в прямом эфире обмолвился циничной
правдой: “Мы верим в наш народ: народ скромный,
неизбалованный”. Эти слова потом вырезали при
телеповторах и в публикациях. Но это была правда:
народ многие десятилетия держали в черном теле.
Во времена хрущевской “оттепели” было
проведено так называемое “упорядочение”
заработной платы, то есть выравнивание ее у
низко- и высокооплачиваемых работников.
Квалифицированным рабочим зарплату срезали,
чтобы несколько повысить совсем уж нищим. Если
вспомнить, что тогда еще и цены повысили, то
понятно, что уровень жизни не мог не упасть.
Однако выступление протеста было только одно:
демонстрация в Новочеркасске, расстрелянная
властями. В целом население восприняло
“упорядочение” спокойно. Тогда в стране впервые
проводились опросы общественного мнения, и
многие отвечавшие, чей жизненный уровень
понизился, тем не менее говорили: “Нельзя же
сразу сделать так, чтобы всем было хорошо. “Я
понимаю, что у государства нет лишних средств”.
Эти яркие свидетельства об оптимизме
жертвенного самоограничения наших отцов и
матерей можно прочесть в исследовании Бориса
Грушина “Четыре жизни России”.
Конечно, радость аскетизма, оптимистическая
нищета – дела давно минувших дней. Но они выводят
нас на очень важную характеристику бедности:
бедность – это еще и проблема самоощущения.
Выявленное опросами общественного мнения
современное понимание бедности включает в себя
десять признаков, которые и составляют так
называемый “набор бедности”: 1) низкие доходы; 2)
отказ от необходимых вещей; 3) невозможность
получить хорошее образование; 4) невозможность
создать семью и родить ребенка; 5) невозможность
отдыхать как прежде; 6) наличие нищих на улицах; 7)
наличие богатых, позволяющих себе все; 8)
невозможность приобрести то, что раньше мог себе
позволить; 9) постоянное напряжение от
неизвестности своего будущего; 10) чувство
социальной униженности и второсортности. Есть
еще и одиннадцатый признак, на котором
настаивают интеллигенты и пенсионеры с высоким
уровнем образования и низким уровнем доходов:
бедность – это бескультурье. С чем трудно не
согласиться.
Очевидно, что этот “набор” включает в себя как
объективные показатели – недостаток ресурсов
для удовлетворения необходимых потребностей,
так и субъективные – чувство униженности и
тревоги, тягостные мысли. Субъективные
показатели существенно разнятся. Поэтому
оказалось, что бедными по доходам у нас являются
три четверти населения, а бедными по
самоощущению – только половина из них.
Исследования показывают, что за последние десять
лет существенно изменился возрастной состав
бедняков: удельный вес молодых снизился с 28% до 5%
и резко вырос удельный вес пожилых, составив 49%.
Современная российская структура бедности
включает в себя три разряда: 1) “традиционные”
бедные (бедные во все времена, во всех странах) –
многодетные и неполные семьи, одинокие
пенсионеры, инвалиды, низкооплачиваемые,
низкоквалифицированные работники; 2)
“трансформационные” бедные (чей жизненный
уровень понизился в результате общественных
коллизий) – бюджетники, безработные,
узкоквалифицированные работники, сельские
труженики, вынужденные переселенцы; 3)
“социальное дно” – бывшие заключенные, бомжи,
алкоголики, наркоманы.
Проблема бедности давно превратилась в проблему
социального здоровья всего общества. Но у нас
по-прежнему каждый выживает в одиночку.
Елена ИВАНИЦКАЯ
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|