РУБРИКА
ТЕОРЕМА СОЦИУМА

Украина и ее революция

Другой народ

Полмиллиона человек при очень холодной по киевским меркам погоде круглосуточно стоят на площадях и движутся в огромных, невиданных манифестациях. Их лица лучатся доброжелательностью, все происходит без отчаяния и агрессии, а уверенно и весело, словно люди с удовольствием растягивают праздник грядущей и, как им кажется, неминуемой победы.
Солидарно с ними десятки тысяч людей выходят на улицы в якобы враждебных этому движению городах русскоязычной Украины: в Днепропетровске, Херсоне, Запорожье, Одессе, Сумах и, наконец, Харькове, где крупнейшая площадь Европы заполнена стотысячным митингом.
Откуда взялось это ощущение спокойной силы в людях и отблеск страха в глазах власти – что украинской, что российской?
Как случилось, что вечно служащий предметом российского юмора «младший брат», оказавшись в центре внимания всего мира, куда более похож на людей с улиц Праги или Кракова, чем на героев отечественных снисходительных анекдотов?
Голоса российских депутатов и политтехнологов дрожат от непонимания происходящего.
Как при количественной и моральной неограниченности административных сил, после двух лет беспрерывной агитации по всем общенациональным украинским и российским телеканалам за неугодного кандидата голосует значительное большинство? Это им трудно понять.
Еще труднее смириться, что при любом уровне фальсификаций, при активном соучастии в них самого Центризбиркома основные результаты выборов оппозиция сможет законно защищать в cудах.
Наконец, окончательно шокирует, что, не собираясь дожидаться правового решения и ставить свою судьбу в зависимость от него, множество людей начинают отстаивать свой выбор, вступая в борьбу еще до судебных разбирательств, не желая оставлять прежней власти и одного шанса из десяти.
Причем у власти отсутствуют малейшие надежды опереться на военную силу, так как личный состав милиции, армии и спецслужб в огромном большинстве объявляет, что не пойдет против народа ни при каких обстоятельствах. А дипломатический корпус страны чуть ли не весь солидаризируется с оппозицией и готов выполнять только ее поручения.

Удивительная оппозиция

Поразителен круг лидеров оппозиции, сложившийся перед вторым туром выборов. Сегодня согласованно действуют люди, которые много лет были жесточайшими оппонентами в парламентских дебатах, принадлежат к разнообразнейшим идеологическим лагерям. И казалось, еще две недели назад не обладали и тысячной долей тех возможностей, которые сами собой притекают в их распоряжение.
Яркие лидеры социалистов и корректные вожди партий – наследников развалившегося «Руха» – непримиримые враги многих парламентских сессий; символ стабильности, председатель Партии союза промышленников (ставший по парадоксальному совместительству руководителем общеукраинского стачкома) и председатель независимого шахтерского профсоюза; руководитель общества украинских офицеров и организаторы студенческого движения... Радикалы и сторонники крайней осторожности, былые вожди ВЛКСМ и старики-диссиденты, отсидевшие по двадцать лет в советских тюрьмах «за национализм», пацифисты и генерал-лейтенанты. Выходцы из всех уголков Украины.
Они постепенно собрались под флагом одного человека, но видно, что сегодня его мог бы заменить любой из трех десятков лидеров движения. Консолидация людей не распадется и не сократится.
Большинство из них находились во власти. Многие – на очень высоких должностях. В совокупности практически во всех сферах политической, экономической, правовой, военной деятельности государства. Все они стремительно и активно делали карьеру, играли по принятым правилам – и отходили в сторону.
Это их сила. Они знают, как работает государственная машина и реальная экономика страны, у каждого из них есть свои проекты преобразований.
Это их ахиллесова пята: почти все они замараны прошлой сопричастностью делам власти. Им трудно формально отбиться от этого единственно сильного аргумента противников: что оппозиция – это всего лишь обиженные политики, жаждущие вернуться на былые должности. Стоит ли вам, люди, из-за них рисковать?
К личностям и разным поступкам лидеров украинской оппозиции можно относиться и с симпатией, и негативно; они могут вызывать и восхищение, и раздражение.
Но все-таки большинство из них, исходя из очень разного жизненного опыта, сформулировали объединившую их ценность: «Мы хотим жить по закону, а не по понятиям». Цель, в которую они пока искренне верят, – открытая политика вместо тайных сговоров, политические союзы в связи с программами действий, а не программами дележа должностей и собственности.

Люди и надежды

Но политическая оппозиция – верхушка айсберга. Слоем ниже – общественная оппозиция, а в бескрайнем основании – оппозиция миллионов обычных людей.
Чего хотят эти люди? На что надеются? Зачем сутками стоят на площадях в сотнях городов?
Самое широкое общее чувство – уверенность в своей правоте и в своих возможностях. Они знают, что если признать такие результаты выборов, то это будут последние выборы на Украине. И они знают, что в силах добиться правды.
Полуадминистративные, полууголовные угрозы в адрес миллионов людей перед выборами, демонстративность криминальных приемов в их подготовке и проведении окончательно переместили политические акценты.
«Освободим страну от зарвавшихся бандитов» – таким стал единственный лозунг оппозиции перед вторым туром, сменивший доминирующий лозунг тура первого: «Государство пойдет навстречу людям».
И не просто – «освободим!». Оппозиционеры надеются, что возможен другой стиль отношений государства с гражданами. Дело не в обещаниях резко поднять зарплаты учителям и врачам, пенсии и детские пособия, а в образе государства, ощущающего свои обязательства перед ними, готового уважать их право на достойную жизнь.
Наконец, эти люди воодушевлены ощущением братства с миллионами своих соотечественников со всех уголков страны.
Эти люди верят в возможность быстрых перемен, стремительного преображения страны и готовы ради этого идти на риск и на жертвы.

Другие люди

Другую огромную часть украинцев составляют отнюдь не сторонники Януковича или союзники власти, а сторонники гражданского мира.
Они нисколько не верят власти. Но вздрагивают от того, как оппозиция вслед за ней шаг за шагом повышает ставки. Стоят ли завтрашние воздушные замки сегодняшней игры с огнем?
«Панове, не у всех революция», – говорят они, пробираясь по домашним делам через оранжевую манифестацию.
Они не склонны доверять возможностям быстрых перемен и, во всяком случае, усвоили уроки прошлых революций – и исторические, и знакомые по личному опыту пятнадцатилетней давности. Эти уроки не вызывают у них энтузиазма ни по процессу, ни по результатам. Они уверены, что жизнь улучшается тогда, когда неспешно подхватывает то, что развивается, а не перечеркивает прошлое, пытаясь начать с чистого листа.
У этих людей нет сейчас своего реального политического представительства. Но от его появления, от того, как оптимистические реформаторские ожидания одной части общества смогут быть согласованы с законной настороженностью другой, зависит многое в будущей судьбе Украины.

Люди без особых надежд.
Донбасская крепость

Остается еще третья крупная часть украинского населения (хотя и заметно меньшая, чем первые две). Это те, кто не верит ни в какой украинский национальный проект – ни решительный, ни эволюционный. По самоощущению они не столько граждане Украины, сколько жители постсоветского пространства.
Они убеждены, что все, кто во власти, одним миром мазаны, что «политики – все воры». Только среди этих воров есть свои и чужие. Свои могут быть благодетелями, чужие – вряд ли.
Таково большинство жителей Донбасса – основной «электоральной крепости» украинской власти на этих выборах.
На общеукраинскую бедность здесь наложились крах множества угольных предприятий, развал системы безопасности, возможность неограниченной эксплуатации людей, находящихся в безвыходном положении.
Новый Донбасс – край самой вопиющей нищеты и самых грандиозных состояний на Украине. Киевские власти давно выдали хозяевам Донбасса право на реальный суверенитет внутри региона при гарантиях лояльности и поддержки в критических ситуациях.
Уходящая власть поневоле и без энтузиазма выдвигала донецкого кандидата. Но только объединение административного ресурса и общедонбасской спортивной жажды реванша давало минимальные надежды на борьбу с объединенной оппозицией, опирающейся на симпатии явного большинства.

Другая Европа

Российской аудитории украинские выборы представляли как пассивное поле геополитической битвы между Россией и Западом. С украинской точки зрения эта схема выглядела очень забавной. Но один внешний фактор действительно имел огромное значение – это образ Восточной Европы.
Для российского общества Европа – это Англия, Франция и Германия. Для украинского – это Польша, Чехия, Литва. Это страны, где люди живут не так уж и богато, но очень достойно. Страны, которым их современное общество досталось не по наследству, а которые создали его нынешним поколением, на глазах, за последние двадцать лет. И механизмы этого общественного становления понятны и знакомы украинской общественности, имеющей множество личных и деловых связей с Польшей, Чехией и Прибалтикой.
«Российские элиты» смотрели на свой Запад и формулировали свои истины: поскольку Россия все равно не будет жить, как Англия, то западный уровень жизни надо устраивать только для самих себя.
Образ Восточной Европы наводит на противоположные мысли. В нем привлекает не столько уровень материальной жизни, сколько характер общественных отношений. Восточной Европе незнакомы контрасты нищеты и богатства, ставшие символом нынешних России и Украины.
Сторонники оппозиции верят в то, что Украина может быть устроена по общественным нормам восточноевропейской страны, как Польша или Литва. Это как бы инвариант формулы: «Жить по закону, а не по понятиям».

Киев

Самым большим шоком для власти стал единодушный выход на улицы миллиона киевлян. Власть никак не ожидала этого от вальяжных и ироничных жителей самого благополучного города страны.
Киевляне не очень богаты, их заработки намного меньше, чем у москвичей, но реальный уровень жизни – тот, который отражается на счастливых или мрачных лицах прохожих, – здесь несравненно выше московского.
В то десятилетие, когда Россия постепенно утрачивала свою столицу, которая в конце концов стала закрытым городом для граждан собственной страны, Киев из столицы символической становился столицей реальной. Причем столицей не столько приказывающей, сколько согласующей и уравновешивающей.
Центр экономической власти на Украине распределен между Киевом и Днепропетровском, культурной – Киевом и Львовом, научно-образовательной – Киевом и Харьковом, торговой – Киевом и Одессой.
Но в одном отношении доминирование Киева однозначно – в том, что Киев стал столицей украинского гражданского общества. И каждое из составляющих его сообществ связано со всей страной. «Оранжевое восстание» во многом и стало мобилизацией этой структуры.
При этом практически каждый киевлянин сопричастен жизни какой-либо украинской глубинки. Выбрав наугад пятьдесят киевлян, вы найдете среди них людей, включенных в той или иной мере в проблемы каждого из регионов страны. Средний киевлянин привык жить достаточно благополучно, свободно и интересно, но при этом он глубоко связан с людьми, живущими трудно, бесправно и тяжело, – и полон сочувствия к ним.
И разумеется, оформило ход «оранжевой революции» уникальное желание и умение киевлян превращать всякое событие в праздник.

Кризис власти

Украинская политическая система к концу девяностых годов сложилась как устойчивая система взаимодействия нескольких финансово-промышленных групп, профессионально занимающихся превращением власти в собственность, собственности – в деньги, а денег – во власть. Президент выступал в качестве арбитра и гаранта общих интересов. К этой системе был прицеплен парламент, «социальный амортизатор», несколько притормаживающий своей «левой» половиной депутатов аппетиты господствующих «элит».
С кампании по насильственному переизбранию в 1999 году крайне непопулярного уже тогда Леонида Кучмы начала бурно развиваться система обеспечения нужного власти результата на любых выборах. Прямой и едва ли не первой задачей районных администраций стало обеспечение примерно тех цифр на очередных выборах, которые им спускались сверху.
При этом существовали группы людей, для которых новорожденная украинская государственность представляла значимую ценность. Для власти они служили благопристойным фасадом, на них же держалась значительная часть экономических и правовых преобразований.
Этот круг людей политический кризис последних лет начал отдалять от власти.
Если бы морально не ограничивающая себя власть была единой и ничего не боялась, то, конечно, она вполне могла бы раздавить будущую победоносную оппозицию в зародыше. Так это и происходило во многих городах и даже целых областях. Но в масштабах страны украинская власть единой никогда не была. Она состояла из трех основных группировок, различающихся по стилю ведения дел в политике.
Во-первых, это люди чубайсовской закваски, которые готовы достигать поставленных целей любой ценой, которым наплевать на то, что про них думают, ибо они уверены, что если их и будут уважать, то только за фактическую силу. Штабом этих сил стала администрация президента.
Во-вторых, политики, не желающие ничего менять, но при этом считающие необходимым и «сохранить лицо», и ни в коем случае не разрывать с Западом. Ведь 50 процентов украинского импорта сегодня идет в Европу (против 18 процентов – в Россию).
В-третьих, люди и структуры, не желающие переворотов, но желающие хотя бы медленной эволюции к более пристойному на деле обществу и точно не желающие резких откатов назад.
Противоречия этих сил создали ту качающуюся среду репрессий и послаблений, в которой украинская оппозиция, с одной стороны, смогла выжить, с другой – закалиться в борьбе.
С началом выборной кампании та часть власти, которая привыкла добиваться целей любой ценой, вошла в непримиримое противостояние со сторонниками соблюдения приличий и уважения к закону.
Значительная часть сторонников «жизни по закону, а не по понятиям», оставшаяся во властных структурах, сегодня выступает своеобразным спарринг-партнером оппозиции в формировании нового политического общества.
Нейтральный в борьбе за власть, но строго приверженный правовым решениям председатель Верховной Рады Владимир Литвин не в меньшей степени сегодня является лидером украинской демократии, чем Виктор Ющенко, Александр Мороз и Юлия Тимошенко.

Власть и революция

Недоброжелатели агонизирующей системы обнаруживаются во всех ее клеточках. Планы оппозиции остаются тайной для власти, планы власти оппозиция узнает немедленно и успевает не только принять к сведению, но и опубликовать в интернет-изданиях раньше, чем они начинают воплощаться в жизнь.
Когда за неделю до второго тура, где сокрушительный разгром кандидата власти был очевиден, «чубайсовская» верхушка зажмурилась и все-таки решила бороться до последнего, то план ее действий был за пять дней известен половине страны. О нем не подозревали, кажется, только советники российского президента.
Тотальная демонстративная фальсификация вовсе не имела цели сделать Януковича президентом.
Предполагалось шокировать оппозицию масштабом насилия, немедленным объявлением предварительных результатов Центризбиркомом и немедленными поздравлениями от российского президента. А потом, когда оппозиция начнет тонуть в протестах и судебных спорах, вступить в переговоры с позиции силы, «сдавая» Януковича в обмен на международную лояльность дальнейшему ходу событий и сохранение решающей доли власти в руках прежних хозяев.
Грустно, конечно, что главе великой державы была отведена столь скромная роль в незатейливой шулерской комбинации и что он на нее легко согласился.
Строго по сценарию, опубликованному за неделю, власть и действовала.
Зато украинская оппозиция действовать по сценарию отказалась; при первых признаках явного беззакония при подсчете голосов она начала переводить метафорическое название коалиции «Сила народа» в реальность, ответив лавинообразным нарастанием могущества – и количественного, и качественного. Через день власть уже не могла применить силу, через два приказы Кучмы готовы были исполнять разве что лично министр внутренних дел и два его заместителя, через три дня – власть уже должна была сама опасаться, чтобы силу – хоть массовую, хоть вооруженную – не использовала оппозиция.

Политическое айкидо

Оппозиция приняла в качестве стратегии борьбы своеобразное «айкидо», когда на противника опрокидывается энергия его собственного удара.
Украинская оппозиция предпочитает действовать по закону, но до тех пор, пока власть хоть отчасти старается следовать тому же. Попытки власти показать свою cилу отзываются таким эхом, что ей приходится сожалеть о своей активности. Такой стиль не красит оппозицию в глазах умеренной половины украинского общества, но зато заставляет наконец старую власть считаться с ней.
Члены Центризбиркома собираются в последнюю ночь перед началом предвыборной недели, чтобы противозаконно открыть 400 неподконтрольных избирательных участков в России – и полсотни депутатов не очень законно заходят на их собрание, заставляют представить подготавливаемые документы, показывают их несостоятельность и не дают принять решения.
Депутаты от власти отказываются прийти на заседание Верховной Рады для обсуждения послевыборной ситуации – оппозиция совершенно неприличным образом объявляет Ющенко действующим президентом. Не для того, чтобы самой поверить в такую «инаугурацию», но предупреждая, что любое силовое действие власти может вызвать лавину президентских указов, приведение войск в подчинение новому главнокомандующему и международное признание нового президента, как бы нелегитимного, но честно победившего на выборах.
Перепуганный глава официозных профсоюзов призывает Кучму ввести чрезвычайное положение в стране – и через час с трибуны на площади раздается предложение: «Друзья! Поднимите руки, кто тут член профсоюза! Отлично. Вот что сказал ваш официальный защитник. Вы хотите, чтобы он и дальше вас защищал? Наверное, пора его переизбрать. Тогда заходите в этот дом – он принадлежит вам. Осваивайте, переизбирайте. Но, пожалуйста, только члены профсоюзов!» На этом, похоже, завершилась история украинского аналога ФНПР.
Для представителей несчастной российской политической демократии – или затерявшихся в административных коридорах, или проболтавших надежды тех, кто за них проголосовал, – современное могущество демократических сил Украины – суровый надгробный памятник.

Демократия, которая научилась себя защищать

Украинская оппозиция не родилась демократической. Потребовался не один год репрессий, чтобы ценности демократических отношений, понимание важности открытого диалога, желание «воздуха свободы» вошли в ее плоть и кровь.
Последние два года представители оппозиции гибли один за другим в автокатастрофах, умирали в тридцать лет от инсультов, сидели в тюрьмах, попадали под дубинки бандитов, предприятия их сторонников уничтожала налоговая полиция, их грехи, подлинные и мнимые, круглосуточно разоблачали все телеканалы. Все, кто мог бежать, давно бежали. А оставшиеся приучились стоять насмерть.
Теперь они заявляют: «Мы благодарны Кучме. Его давление сделало из украинцев политическую нацию. Мы благодарны Януковичу. Если бы у нас прошли честные, демократические выборы, все бы лежали на диванах, смотрели телевизор и лениво восклицали: о, у нас новый президент! А так люди почувствовали, что действительно именно от них зависит судьба страны».

Народная дипломатия

Кроме российского удивления «оранжевой революцией», есть еще и удивление прямо обратное, польское: «Мы поражены миролюбием украинцев. Если бы такое случилось у нас – все правительственные здания в Варшаве уже были бы разобраны на кирпичики!»
Агитация власти вся опиралась на образ врага: НАТО, американские шпионы, страшные националисты, коварные галичане, которые хотят подмять под себя русскоязычный восток, столичные бездельники, желающие покорить работяг…
Агитация оппозиции – на образ друга: «Как хорошо, что мы такие разные. И донецкие – такие же замечательные люди. Только они ничего не знали. Встречайте, улыбайтесь, рассказывайте, сделайте для них все, что можно. И они вернутся обратно в Донбасс совсем другими людьми». Гостям из Донецка и Луганска всегда давалось первое слово на майдане; приезжавшие борцы за донецкую победу первые полдня мрачно митинговали, потом растворялись в разноцветных гайд-парках и вскоре вместе со своими оппонентами дружно скандировали что-нибудь нейтральное: «Свободу шахтерам!» или «Восток и Запад вместе!».
«Привозите нам побольше шахтеров, пан Янукович!» – весело призывали все вожди оппозиции.

Крах эстетики патернализма

Эстетика кампании власти – неторопливо движущийся рука об руку с ребенком добрый руководитель-хозяйственник, который обо всех позаботится и в чьих надежных руках содержится общее благополучие. Его рекламные сторонники, с иголочки одетые и выступающие перед телекамерами на фоне белых холстов, всем довольны, у них все очень хорошо, а благодаря такому президенту будет еще лучше.
Эстетика кампании оппозиции – множество лиц, молодых и морщинистых, интеллигентских и крестьянских, у каждого собственная боль и радость, беда и надежда. Лозунг оппозиционного кандидата: «Верю, знаю, можем». Верю и знаю я, а вот можем только мы вместе.
Волей судьбы взлетевшие на гребень больших исторических перемен Ющенко и Янукович – реальные люди, с достоинствами и недостатками, с темными и светлыми пятнами на репутации.
Но интересно взглянуть на те факты из их биографий, которые преобразовывались в позитивную символику.
Один – человек-знак, представитель самого правильного и надежного региона, самого правильного союза с самой правильной дружественной страной, самый правильный наследник неодолимой власти, весомый и монолитный.
Другой – уроженец села у российской границы, окончивший институт в Галичине, проживший жизнь в Киеве, женатый на американской украинке, банкир деревенского происхождения, лидер, которого почти насильно вытолкнули в лидеры, – символ украинского единства в разнообразии.
И одновременно символ трагичности этого единства: «Мне было первое время стыдно за свое лицо. Но потом я перестал стыдиться, я понял, что это справедливо. Такое изуродованное лицо сегодня у самой Украины».

Дон Кихот и его мельницы

А начиналось все с Дон Кихота.
Такой была эмблема интернет-издания «Украинская правда», созданного молодым журналистом Георгием Гонгадзе весной 2001 года, в дни полного триумфа власти. Все, пытавшиеся сопротивляться, разгромлены, все без исключения украинские партии расколоты, парламент подчинен, собственность в стране лениво делят те, у кого ее уже и так вполне достаточно.
Одновременно с этим происходили занятные события в украинском правительстве. Чтобы изобразить «обновление» власти на втором сроке президентства, Кучма пригласил на должность премьер-министра руководителя Нацбанка Виктора Ющенко, сильно популярного на Западе своим стилем мышления и поведения, умеренно популярного в стране созданием украинской гривны, оказавшейся и более надежной, чем российской рубль.
Условием своего согласия Ющенко назвал приглашение в правительство Юлии Тимошенко, несколько лет выступавшей в парламенте с требованием радикального пересмотра экономической политики. Против этого тоже никто не возражал: власть была убеждена, что на Тимошенко найдется такое количество компромата, что ни шаг влево, ни шаг вправо она сделать не посмеет.
Тимошенко, прекрасно знакомая с устройством национальной теневой экономики, смогла за несколько месяцев перекрыть теневые и бартерные расчеты в электроэнергетике. В бюджет рекой потекли деньги. Правительство за полгода отдало четверть национального долга, до тех пор только накапливавшегося, а за год рассчиталось с большей частью долгов по зарплатам.
Тут лидеры финансово-промышленных групп опомнились. Начало происходить нечто невиданное: вся государственная машина – от президента до телеканалов – развернула бескомпромиссную войну с собственным правительством. Правительство молчало и продолжало действовать по-своему.
К осени Тимошенко, переломив ситуацию в электроэнергетике, начала покушаться на еще более святое – на бартерные расчеты в Донбассе. Тут всякое терпение лопнуло, и президент постарался передать бывшего вице-премьера в распоряжение прокуратуры.
К тому времени Гонгадзе был уже убит. Не потому, что представлял реальную угрозу. Просто чересчур он раздражал своим наглым обнародованием разоблачающих документов на фоне почти идиллического всевластия. И убивать-то его, наверное, не хотели, а так – проучить. Но перестарались.
Таково было печальное, воодушевляющее и трагическое начало, сплавившее ядро новой по духу украинской оппозиции.

Другие журналисты

Какие таинственные силы сделали из исчезновения молодого парня событие мирового масштаба – вот уже несколько лет наперебой гадают российские политтехнологи и их украинские побратимы. Хотя обычно самая верная разгадка – самая простая.
Георгий Гонгадзе входил в тот круг из полусотни киевских журналистов, которые были сплочены чувством совместного создания новой украинской журналистики, норм ее профессиональной культуры.
К донкихотской позиции Гонгадзе коллеги, вероятно, относились с иронией и снисходительностью. Но когда стало известно об его исчезновении, профессиональная солидарность сработала. Если он еще жив, надо попытаться его спасти; если его убили – мы не имеем права это замолчать. Так, политически нейтральная на тот момент элита киевской журналистики (вовсе не ставя себе это за цель) открыла эпоху страстной политической борьбы.
В эти годы лучшие украинские журналисты создавали один телеканал за другим: как только цензура придушивала «1+1», они включались в создание «СТБ», потом в создание «Нового» и т.д., оставляя на каждом канале более склонную к компромиссам часть своего сообщества.
В итоге оппозиция смогла получить в свое распоряжение один телеканал – с охватом в один процент зрителей. Но те, кто пришел на него работать, относились к политической оппозиции не как исполнители к заказчику, а скорее как воспитатели к ребенку.
Журналисты оппозиционного «Пятого канала» краеугольным камнем работы сделали ставку не на победу оппозиции, а на победу своей профессиональной культуры. Обязательно сообщать о ключевых общественных событиях вне зависимости от того, в чью пользу они могут быть растолкованы; обязательно представлять разные позиции, самим формировать приоритеты редакционной политики; вести программы корректно и взвешенно.
И именно этим они совершенно неожиданно победили.
Все более жесткая цензура на провластных каналах начала лопаться перед первым туром выборов. Десятки журналистов стали требовать от руководства подписывать с ними договоры об объективном освещении событий – и объявляли забастовки, если этого не происходило.
Ко второму туру выборов в распоряжении властей были по-прежнему все главные телеканалы, но на них было некому говорить. Из нескольких десятков журналистов, ведущих новостные программы на общеукраинских каналах, осталось по одному-два человека. К моменту объявления Януковича президентом в Киеве не осталось ни одного журналиста, готового вещать от его имени.

Победа профессионализма

Победа гражданского общества – это победа профессиональной этики. Это и большее доверие профессиональным оценкам, чем казенным.
Итоги выборов стали окончательно понятны стране, когда даже самый приемлемый для власти экзит-полл показал пятипроцентный перевес на стороне Ющенко. А менее приемлемый – двенадцатипроцентный. Пытаются дискутировать по поводу разницы в оценках западных и российских наблюдателей. Но кроме них мониторингом выборов занималась организация собственно украинская, с гораздо большими возможностями, опытом и сетью сотрудников, способная выдавать не только качественные, но и количественные характеристики. На шестой день Комитет избирателей Украины выдал скрупулезный подсчет: «Фальсификация составила как минимум 2 млн 800 тысяч голосов (около 10%), а признаки преступлений, предусмотренных Криминальным кодексом, содержатся в действиях не менее 85 тысяч должностных лиц». Речь идет о 85 тысячах конкретных задокументированных обвинений, которые можно начинать передавать в суды. Власть вступила в схватку с народом и обществом, совсем не рассчитав ни свои, ни их силы.



Весы истории качаются. Еще непонятно, как быстро, насколько убедительно, насколько драматично, но скорее всего они качнутся в пользу оппозиции.
«Что будет после прихода к власти Ющенко?» – не очень верная постановка вопроса. Его личные возможности принимать решения будут несоизмеримы с масштабом проблем; достижение успеха будет под силу только большому числу людей, берущих на себя сейчас ответственность за страну.
От того, насколько в ближайший год смогут быть оправданы лучшие и опровергнуты худшие ожидания той половины украинского общества, которая не ждет ничего хорошего от революций, насколько горячие сторонники перемен смогут убедить, что они не обманулись в своих ожиданиях сами и не обманули других, зависит судьба Украины на много лет вперед.
Каковы главные из этих проблем и ожиданий?
Прежде всего победившей оппозиции придется в кратчайшие сроки восстановить порядок в стране. Эта проблема будет более или менее трудна в зависимости от длительности кризиса. Кроме того, от уровня легитимности новой власти будет зависеть и признание ее Донбассом или острый конфликт с ним.
Второе ожидание от оппозиции – укрепление правовых отношений в стране, сохранение и расширение сотрудничества между политическими силами, возникновение у людей чувства защищенности законом. Оппозиция видит в этом свою важнейшую задачу; но насколько первая проблема, восстановление управляемости страны, усложнит положение дел – неизвестно.
Третье ожидание – суметь выполнить свои планы по улучшению жизни людей, зависящих от государства (то есть практически удвоить расходы и доходы бюджета). В том числе и материально, и морально начать восстанавливать уважение к учительству и самоуважение его. Восстанавливать систему заботы о детях и поддержки в их воспитании.
И наконец, четвертое – суметь сохранить ту доброжелательность к людям, которая составляет самую прекрасную из черт украинской революции.

Андрей РУСАКОВ
Киев

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"