Я ИДУ С УРОКА
Из серии “Найди пять отличий”
Ситуация следующая. Дети из шестых
классов – предмет моих размышлений. Они
взрослеют, и мне с ними – честно – непросто. А им
со мной.
Мы ругаемся из-за постоянно включенных
мобильников, из-за необязательности и лени, из-за
консерватизма и неуважения. Мы одинаково спешим
отстоять свою точку зрения и одинаково предвзято
судим о музыкальных пристрастиях друг друга. 6
“А” – эрудированные, раскованные, наглые,
шумные, избалованные эгоисты, не приученные к
совместной продуктивной деятельности ни
начальной, ни средней школой. 6 “Б” – слабая и
глупая их копия. К сожалению.
Я пробовала все. Так мне казалось. Мы пели “ABBA”,
слушали джаз, ходили на концерты в Консерваторию.
Энтузиазм вспыхивал и тут же угасал, в них рос дух
противоречия, дети привыкали получать от жизни
удовольствие – и не напрягаться, не бороться.
Такая там среда-с.
В расчете на доверие я добилась исключительно
панибратства, с которым сладить уже не могла. В
анонимных анкетах все как один, не сговариваясь,
написали: “Нравится – петь песни. Не нравится –
учить песни”. Такая вот ерунда!
Я знаю точно: мое настроение – их настроение, мой
азарт – их азарт. Но как?..
6 “А”. Крутые виражи
Урок в 6 “А” начинался так. Едва они успели сесть,
я распахнула доску, где без предисловия были
выписаны мелом десять строчек:
О, сладкий миг, когда старик
Накрутит шарф по самый нос
И скажет псу: “А ну-ка, пес, пойдем
во дворик!”
А во дворе идет снежок,
И скажет псу: “Привет, Дружок!” –
Беззлобный дворник дядя Костя-алкоголик.
У дяди Кости левых нет доходов,
Зато есть бак для пищевых отходов,
Зато у дяди Кости в этом баке
Всегда найдутся кости для собаки.
И потребовала прочитать вслух написанное. И
почти половина класса, вглядываясь в текст,
нарочно заголосила невпопад, создавая шум и
неразбериху, а оставшаяся половина с интересом
наблюдала за мной.
Может быть, я сама провоцирую их на такое
отвратительное поведение? Наверное, здесь есть
какой-то подвох! Наверное, я хочу, чтобы они
читали слаженно, а может, тихо?
Но тут читающая половина дошла до слова
“алкоголик”. Восторг и упоение! Но я скептически
оглядываю стан неприятеля и взрываюсь: “Халтура!
Ты, ты, ты, ты и ты – вслух!!! Почему так тихо?!”
С третьего захода стихотворение прочитано всеми.
Сашка, подозрительно поглядывая в мою сторону,
делится с Лерой:
– Ты давай переписывай!
– Не говорили! – толкается та.
– А Саша, – я угрожающе нагнетаю обстановку, –
сейчас прочтет нам этот шедевр поэтического
искусства еще раз… С конца!
Сашка, путаясь в собственных ногах, вылезает
из-за парты. Неуверенно начинает: “Всегда
найдутся кости для собаки…” Хохот.
И началась роскошная часть урока, когда я
вытащила апатичного Давида с секундомером за
собственный стол, и мы соревновались в чтении
“на скорость” – естественно, чем медленней, тем
лучше! Это была моя импровизация по следам
вычитанной в “Педагогических таинствах
дидактических игр” (В.Букатов, М., 2003) методики
медленного чтения.
Когда Маша первой вызвалась брать старт, и
прозвучало Давидово: “Внимание! Начали!”, и
текст побежал перед их глазами не немой строкой,
а живой Машиной декламацией – в классе
установилась такая тишина, о которой я никогда не
мечтала!
Фокус стал чудом прежде всего для меня самой. Они
изощрялись, как могли, критиковали и хвалили друг
друга, чемпиона Леру качали всем классом, но на
призыв объединиться по 4–5 человек среагировали
моментально.
И тут я подло закрыла доску, раздала по листочку
на группу и велела:
– Восстанавливаем.
– Что?!
– Текст. – И ушла досмеиваться в дальний угол.
Никто, вы понимаете, не подошел к доске и не
подглядел. В группах кипела работа – они впервые
забыли о том, что учиться вредно, а напрягаться
неинтересно. Через десять минут на стол легли
пять листочков – слово в слово.
Победу праздновали дружно. Уходили окрыленные, в
ожидании дальнейших приключений дяди Кости.
6 “Б”. Вдохновенный саботаж
И пришел 6 “Б”. Я знала, что они
неуравновешенны, слабы, не уверены в себе. И все
же сделала глупость…
А начали мы весело. На рекордно медленную
скорость читали упоенно, самозабвенно.
Изобразили дядю Костю и пищевые отходы. Когда я
убедилась, что текст осмыслен, я их
сгруппировала, как в 6 “А”. И – ступор! Всё!!! Про
алкоголика запомнили все, а что он там делал, не
помнил никто.
За пять минут до звонка текст сдали только
четверо мальчишек. Я не успела отфильтровать
информацию для размышления от информации для
обнародования. Вздохнув, произнесла: “А вот в
шестом “А”…
Что было дальше… Дети устроили отличный саботаж,
такого слаженного, вдохновенного единомыслия я
не ожидала. Бунт подняла Аня: “Сколько можно
сравнивать нас с 6 “А”?!” Дальнейшее потонуло в
общем оре. Кажется, я была не первой, но последней,
переполнившей чашу их терпения. “Что нам
сделать, чтобы не быть их параллельным классом?!”
И столько недетской ненависти вылилось в этой
отчаянной демонстрации, что я, не в силах
переломить сопротивление, понимая: они абсолютно
правы, – залезла на стул и, набрав побольше
воздуха, крикнула: “Вы же не даете мне
оправдаться!” И в наступившей тишине поняла, что
оправдываться мне нечем.
Что это было?
Прозвенел звонок. Все переживали. Тогда
Артем Мешков подошел и доверительно сказал: “А
Нина Ивановна совсем чокнулась. Смотрите,
написала замечание”. В его дневнике через всю
страницу алела надпись: “Весь урок разговаривал
с Артемом Мешковым”. И я поняла – шансы на
реабилитацию у меня еще есть.
Забежала Маша из 6 “А”, сестренка моей подруги и,
видимо, боясь обидеть, деликатно спросила:
– Наташ… А что это сегодня было?
Я устало смотрела на нее и молчала.
– Шутка, да?
– А что, смешно?
– Очень смешно! Ты сама придумала?
– Сама…
– А еще так будет? – И не дождавшись ответа,
наябедничала: – А Лера сжульничала. Прочитала
одну строчку два раза, а ты и не заметила.
И мы пошли есть мороженое.
…Они действительно мне снятся.
И обязательно сбудутся.
26 ноября 2003 года
Эпизод, не дающий покоя. В 1 “А” сидит на первой
парте Никита. Хрюкает и не слушает. Иные хрюкают
от избытка впечатлений, но слушают. А тут – хрюк
ради хрюка. И у меня вырывается: “Вот напишу, что
хрюкал на уроке, и попрошу маму расписаться!”
Сказала – и запоздалый автостоп: у мамы
рассеянный склероз, воспитывает бабушка. А слов
из песни не выкинешь. И я не извинилась…
(Из дневника Натальи Злобиной)
23 октября 2003 года
Эрик из 1 “Б” – чудо! Я поняла очередную
гениальную вещь: почему с маленькими так хорошо и
просто, а с детьми постарше это теряется. С
возрастом дети перестают улыбаться! Это не
метафора! Это правда так!!! Но Эрик побил все
рекорды улыбчивости.
(Из дневника Натальи Злобиной)
Наталья ЗЛОБИНА,
студентка Московской консерватории,
лауреат международных конкурсов,
школьная учительница музыки
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|