РОДИТЕЛЬСКАЯ ГАЗЕТА
РОДИТЕЛЬСКИЕ УРОКИ
Шелест листьев как хит сезона
Где, интересно, наши дети могут
услышать это имя: Николо Паганини?
«Мама, кто такой Паганини?»
Дочь спрашивает на бегу, чтобы заполнить
клеточку кроссворда, а я бросаю немытые тарелки и
в паническом ужасе бегу к шкафу с дисками.
Что мы с тобой, дочь моя, упустили, что сделали не
так и родили в итоге этот вопрос? Долго не роюсь,
беру первое попавшееся. Леонид Коган. Как раз
первым номером Паганини – «Интродукция…»,
номер, тональность. Ставлю старый проигрыватель,
к которому запасных иголок уже не производят.
Жалко: коллекционные, мало игранные пластинки.
Мое длинноногое чудо совсем не устраивал такой
поворот событий, но она покорно села. Я
пристроилась рядом и, чтобы не терять времени,
достала из швейной машинки скроенное несколько
лет назад не помню что – чтобы сметать.
Паганини… Вряд ли 200 лет назад он думал о нас. Так
же как и наши эстрадные светила, он хотел
популярности среди современников, примелькаться
при европейских домах, заработать быстро и много.
200 лет. Собственно, это и есть то историческое
время, за которое сложилась культура и
цивилизация вообще, которую мы называем нашей.
Литература для нас начинается с Пушкина, музыка
– с Баха и Глинки. Первая лампочка загорелась в
конце XIX века, и все, чем мы пользуемся, изобретено
за последние 100 лет.
Время не просто ускоряется, а прессуется до некой
черной дыры, в которую сначала провалился
совершенно исправный катушечный магнитофон, а
теперь провалится и проигрыватель. За жизнь
одного поколения неузнаваемо меняются квартиры,
интерьеры, дети уходят, не прихватив из
родительской библиотеки Пабло Неруду. И ворчание
свое надо прекратить.
Разве я не такая же?
Так и не поняла, почему мама любила Вертинского,
как у Козловского могло быть столько поклонниц и
зачем папа сам делал кухонную доску, если ее
можно купить.
Паганини? Да, изучала. Кое-что слушала. Но разве
стала эта музыка моей повседневностью? А где
сегодня дочь моя должна была услышать это имя?
Даже раз в месяц оно не звучит ни на одной
радиостанции, ни по одному каналу ТВ. Вот и сейчас
я попала впросак с этой «Интродукцией». Кислая
физиономия послушания – вот все, чего я добилась.
«Интродукция». Слово-то какое! Душевный замысел
композитора скрыт за витиеватым термином, да и
беспрерывная демонстрация необыкновенных
технических приемов как-то не тронула. Не
понравилось, и все! Да простят мне знатоки
святотатство, но набор упражнений из окон
музыкальной школы вызывает сочувствие к
ученикам. Все. Последнее арпеджио. Точка.
Шов на моем рукоделии получился кривой и нервный,
и пришлось констатировать бесспорный факт: всего
за 5–10 лет навыки утрачиваются. Не только что-то
делать, но и слышать и видеть. Культура – хрупкая
штука. Хрустальную рюмку можно сохранить в музее,
но экспонат не станет нашим содержанием, а будет
просто любопытен, как египетская мумия.
Дорожка паузы на диске мала. Успеваю попросить
вдеть нитку в иголку, тем самым удерживаю мою
Антонину возле себя. Первый же звук наполнил
комнату объемом, и шитье прекратилось само собой.
«Испанский танец» Сарасате ликвидировал
ощущение безделья, и теперь уже ничего не было
важнее, чем слушать и приобщаться. К чему? Друг к
другу прежде всего! (Я победно взглянула на дочь
– с той же кислой физиономией она все-таки
кивнула.) Потом уже к испанцам, которых мы никогда
не видели, и потом уже к вечности. Да, к вечности.
Потому что в это мгновение рождается
уверенность, что еще через 200 лет другие люди
будут, а главное – непременно должны чувствовать
то же самое.
Впрочем, ничего они не должны. Изобретут новые
инструменты, извлекут из них новые звуки, а может
быть, станут ценить тишину и хитом сезона объявят
шелест листопада…
Диск снят. На завтра вот тебе, дочь, ансамбль
скрипачей Большого театра. И давай сама. А я уже
не буду снова учиться шить. Время прессуется. Я
ухожу домывать тарелки и слабо верю в это «сама».
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|