ТЕРРИТОРИЯ РИСКА 
 

Видеоряд для обиженного экстремала

А что там? Там «правильное пиво!». И «хорошо сидим!»

Каждый день я прохожу мимо пивной. Там постоянно клубится народ, под звон кружек тянется непрекращающийся праздник. Каждый день там появляются новые мальчики и девочки, школьники и студенты. Они пока еще полны сил и с брезгливой улыбкой скользят мимо неряшливых, опустившихся «алкашей». Цедят, гордо выпятив губу: «Не задерживай, папаша, иди своей дорогой». И даже не догадываются, что идут в одном направлении.

Здесь был Вадик

Совсем недавно за этим вот столиком, где теперь веселятся подростки, сидел Вадик Семенцов.
Вадик гордился, что он никогда не бегал от работы. Вот только его отовсюду увольняли. Потому, что он пил горькую. Пил и плакал. Пил и не замечал, что жизнь изменилась, что он живет уже в другой стране.
Я познакомился с ним в момент его очередного запоя, когда он, уставившись невидящими глазами в дно пустой кружки, бормотал: «Я от работы не бегаю. Меня везде возьмут».
Вскоре он действительно нашел работу: разгружал машины, убирал мусор, в общем, стал мальчиком на побегушках у хозяев торговых павильонов у метро. Его не смущало положение полубомжа (к тому времени он перестал появляться дома, чувствуя глухую ненависть родных, и все чаще оставался ночевать в подсобках).
Как-то я встретил его рано утром: он спешил, толкая перед собой тележку. Увидел меня, достал из-за пазухи пузырек: подорожник на спирту, двадцать градусов, будешь?
Я отказался, и он, опрокинув пузырек в рот, побежал дальше. Я смотрел в его согнутую спину – за последние пару месяцев Вадик сильно изменился. Сердобольные продавщицы утеплили его на зиму потертой китайской пуховкой. Драные джинсы – видимо, плата за устройство проводки в павильоне одежды. Бейсболка с надписью «Кока-Кола» – благодарность хозяина передвижного киоска с напитками. Вадик не замечал, что выглядит уже настоящим бродягой. Потому что постоянно был пьян. И вечером в пивной, угощая таких же бедолаг, поднимал трясущейся рукой пластиковый стаканчик с поддельной водкой: «Ну, за нас!»
Он умер в подсобке среди метел, гаечных ключей и мусорных тележек. Умер от сердечного приступа, можно сказать – на рабочем месте.
– Ты кого ко мне привел? – знакомый повертел пальцем у виска. – У него же руки трясутся!
В ответ я только вздохнул. Я действительно хотел помочь Петру устроиться на работу, потому что он был хорошим человеком. Закончил престижный московский вуз. Со службой проблем не было. Мотался по заграницам. Деньги давались легко. Беда подкралась незаметно.
– Понимаешь, я ведь привык работать «наверху», – оправдывался он. Мы сидели в пивной, и одной рукой он показывал этот самый «верх», а другой опрокидывал в рот очередной стопарик. И бармены, и посетители пивной привыкли к его постоянному присутствию. Он ходил сюда, как на работу. Чуть ли не каждый старался угостить его, потому что он был интересным собеседником.
Однажды, как обычно пьяный, он возвращался вечером домой и… получил сильный удар по голове.
Вадику было тридцать, Петру – около тридцати. И у каждого была своя «обида» на жизнь. Вот такие за этим столиком были посетители. А теперь сидят другие мальчики. И менее всего мне хотелось бы, чтобы эти истории воспринимались ими как простые страшилки. Но я знаю, что они мне ответят, уже отвечали.
Ну что смерть, скажут бесстрашные подростки: и кирпич на голову упасть может. Это верно. Вот только пить постоянно – все равно что подбрасывать этот самый кирпич и стараться как можно вернее подставить под него свой лоб. Результат – стопроцентный!
А еще они обязательно посмеются: так долго не живут! Неужели дожить до тридцати – для них уже слишком долго?! И я буду грустно, по-взрослому умно размышлять, что легкое отношение к смерти – признак еще не сформировавшегося инфантильного сознания. Так, школьник, наказанный родителями, в отместку представляет свои собственные похороны: вот он лежит в гробу молодой и красивый, а вокруг плачут безутешные родственники…
Чуть позднее смерть примет романтические очертания. Юноша, конечно, понимает, что смерть существует, но собственная брызжущая молодая сила не дает ему возможности осознать размеры беды. Эту особенность ловко используют в молодежной субкультуре, когда героем становится, например, Курт Робейн. «Трагическая судьба таланта», – вздыхают почитатели и подражатели. И происходит подмена. Признаком таланта (а кто в юности не мнит себя талантом?) становится уже не голос и не сочиненная музыка, а способность вести бесшабашный образ жизни, пить, колоться. Подражатели не успевают не только музыкантами, даже приличными сантехниками стать. Весь их кураж – курнуть травки да очнуться в подворотне в обнимку с опустошенной бутылкой водки.

Самый красивый и самый умный

– Ну этого со мной ни за что не случится, – отмахиваются от меня новые юные посетители пивнушки. – Ведь алкоголизм – болезнь незаразная.
Верно, эту болезнь не подхватишь в электричке. Но заражение все-таки происходит. Психологически. С усвоения царящих в обществе стереотипов. Первая рюмка на дне рождения, первый коктейль на дискотеке. Ни парень, ни даже девчонка не отказываются от бутылочки пива. Потому что таковы принятые в обществе негласные правила. За «Клинским» идет самый красивый и самый умный… Задолбили уже наизусть. И незаметно вырастили своеобразное, визуально ориентированное поколение, воспринимающее мир через призму кинескопа. А что там? Там «правильное пиво!». И мы «хорошо сидим!».
Производители алкоголя – люди неглупые. И у них вполне конкретная цель – увеличение прибыли. Это логично. Но им даже утруждать себя логичным доказательством пользы от употребления алкоголя не приходится. Понятно почему: пользы-то никакой нет! Вот и воздействуют на потребителя видеорядом, узнаваемым и якобы светлым, счастливым сюжетом, метким словечком. А по-простому: нагло «впаривают» алкоголь, воздействуя на эмоциональную сферу молодежи. И… закрепляют стереотип.
Те же самые приемчики в ходу и в кино, и в театре. Режиссеру и актеру легче всего насмешить зрителя, показав пьяного. Это же правда жизни! И стопроцентный творческий успех! Пьют братки, пьют менты, работяги и новые русские, бродяги и брокеры, крановщицы и генералы. Пьют с горя, с радости и просто так, по привычке. Искусство, шоу-бизнес – вообще сфера деятельности, апеллирующая исключительно к эмоциям. А вызывать их легче всего сильным воздействием, шоком. И это всегда действует: вернее и проще способа для завоевания популярности не найти.
Конечно, никто насильно водку или пиво в рот человеку не вливает. В первую очередь виноват сам неумеренно пьющий. Но понимать, как закрепляются стереотипы поведения и каким образом алкоголь воздействует на психику, каждый должен с младых ногтей.
Меткое словечко. Светлый сюжет

Алкоголь в России – больше чем просто производство и продажа товара для получения прибыли. Это еще и политика: когда кнут, когда пряник. А значит, и способ управления обществом. У нас ведь повышение цен на водку – событие куда более значимое, чем, например, повышение цен на нефть и хлеб. Стабильные цены на водку – признак стабильности нашего идиотского общества. Недаром даже на избирательные участки электорат заманивают халявной раздачей спиртного. И не случайно во время приватизации и перераспределения собственности была отпущена на свободу торговля спиртным. Рыбка лучше ловится в мутной, а точнее – в пьяной, мертвой воде. Лет десять назад тоже не от нечего делать родилась и сумасшедше действенная пивная рекламная кампания, благодаря которой появилось целое поколение молодых пивных алкоголиков – эдаких младенцев перестройки, не выпускающих изо рта пивную соску. И тем, что Дума приняла наконец закон об ограничении рекламы пива на телевидении, обольщаться не стоит. Это еще не последний акт драмы.
И все-таки самая горячая фаза «смутного времени» завершилась. Нынче стали закручивать гайки. Потому что по-настоящему стабильному обществу, а сегодняшние государственные мужи по крайней мере декларируют стремление к стабильности, на самом деле алкоголики не нужны. Вечно пьяные, асоциальные существа, выбитые из нормальной жизни, – это техногенные катастрофы, аварии, безалаберность, равнодушие, работа спустя рукава. Такое несложное умозаключение – давно уже повседневная норма для любой страны, желающей не только остаться на географической карте, но и процветать.
Статус социальной болезни очень выгоден… самим алкоголикам. Найдите хоть одного пьяницу, который бы не обвинял в своих бедах других людей. Несправедливых начальников, неверных друзей, злую жену, жадную тещу да и все общество в целом. Положение «обиженного» крайне удобно для оправдания собственной душевной лени, равнодушия к родным и близким, эгоизма, самовлюбленности, распущенности.
«Социальность» этой болезни в том, что алкоголик сам рвет свои связи – рабочие, семейные, родственные, дружеские. Да, в России положено жалеть пьяниц. Их и жалеют. Эмоционально. Но, пораскинув мозгами, на работу сегодня уже не берут – слишком накладно.
Алкоголики по складу экстремалы. Правда, разница между алкоголиками и спортсменами-экстремалами существенная. Потому что спортсмены контролируют захватывающие дух эмоции. Их риск осознанный и рассчитанный. Риск людей, хорошо ориентирующихся в окружающей действительности и находящих удовольствие в преодолении и покорении. Алкоголики же ищут сильных ощущений, убегая от реальности, сознательно отключая логику и растормаживая эмоции. На определенной стадии алкоголь подминает под себя всего человека, со всеми потрохами, моралью и эмоциями. Исключений не бывает…
Злая ирония судьбы: поиск свободы завершается тем, что алкоголик оказывается буквально закованным в условности особого алкогольного сознания, поисково-питейного поведения. Дорога сужается до маршрута: пивная – магазин и обратно с частыми остановками в вытрезвителе. Алкогольная субкультура со своими лидерами и адептами уже не отпускает свою жертву.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"