ПЕДАГОГИКА КАК МУЗЫКА

Чистая педагогическая интонация… Кто не стремится к ней! Подразумевают чаще всего точность, ясность и правильность учительского воздействия – характеристики внешние, технологические. Если напрямую нацелиться на них, неизбежно потеряешь свободу, естественность, а с ними и смысл общения. Нужна искренность. Не откровенность среди лжи, а любовное взаимопроникновение человеческих душ. Такое бывает, когда поешь с друзьями. Голоса то расходятся, то сливаются, и люди – звуки музыки одной. Даже когда поют непрофессионально, когда мелодии просты, а слова незамысловаты, приходит доверчивость и задушевность. Бог знает, какая наша наивность или странность может зацепить ученика за живое. Любая самодеятельность, которой мы и значения-то серьезного не придаем…

Чистый звук
Дети всегда слышат музыку, которая внутри нас. И беда, если в ней есть фальшивые ноты

Ученичество – это музицирование

«Что мне нравится в черных лебедях, так это их красный нос». В одной этой фразе Юрия Коваля проявляется его абсолютный педагогический слух. Ведь гармония школы не в ритмах смены предметов и педагогов, не в иерархии – десятиклассник ученее пятиклассника – и не в чередовании урочного и внеурочного времени. Гармония, эта очищающая потусторонность, свойственная музыке, всегда возникает между строк.
«Ты кто?» – спрашивают человека. «Я музыкант», – отвечает он. «Тогда сыграй что-нибудь!» И он играет: музыкант всегда в состоянии готовности, музыка находится внутри его. А вот с учеником почему-то не так. «Ты кто?» – «Я ученик». – «Ну выучи что-нибудь!» Абсурд.
А ведь процесс обучения тоже идет все время! И урок, и внеурочное время – все это учебный процесс. Классная комната, коридор, столовая, лестница, пространство около школы – маховик познания крутится везде. Кто-то его запустил, кто-то задал движению тональность и ритм (и это, конечно, не учитель и не родитель). Ученичество – природой отпущенное состояние человеческое – сродни музицированию, обретению и оформлению какого-то внутреннего ощущения. Однако в школу ученик ходит вовсе не затем, чтобы профессионально развить в себе творческое состояние. А затем, чтобы поскорее эту школу закончить. Школа для него не естественное продолжение мира, а иной мир, куда направляются с опаской и с оглядкой.

Играет – значит, может

Говоря научным языком, школа потому неадекватна ребенку, что предпочитает фактуальность и недооценивает процессуальность. Она просто помешана на результате. Показательная аналогия: популярная музыка, «Фабрика звезд». Штампуется Поющий человек. Он не писал ни текста, ни музыки. Его голос создан человеком, сидящим за компьютером; его визуальный образ создан стилистом. Сам он – часть готового продукта, а всё вместе – работа на продукт. Серьезные люди такую музыку не воспринимают: музыка невозможна без индивидуальности! Зато такую школу почему-то делают.
В школе говорят: «Ты сначала писать нормально, без ошибок научись, а потом свои мысли будешь высказывать». Как будто право на свои мысли напрямую связано с речевыми навыками. Учиться – находиться в процессе восприятия, анализа, выражения. Но учат знать. Юный музыкант, например, играет вещи, написанные настоящими композиторами, хотя он еще не имеет соответствующего документа о том, что он музыкант. Играет – значит, может. Более технично, менее технично, выразительно или не очень, но силится вступить в диалог с маэстро. Не так счастлив обучающийся физике в школе. Он ничего самостоятельного и цельного «не сыграет» вплоть до той поры, пока всю физику охватит – уже в специальном вузе. В школе же учение идет в условиях вдалбливания. Бедная, бедная, немузыкальная наша школа!

Правило хорошего тона

Феномен знаменитой бардовской плеяды из МГПИ, явление Кима, Якушевой, Визбора, Егорова и других замечательных людей можно рассматривать как счастливое соединение звезд в московском небе пятидесятых годов. Но точнее, это закономерный результат доверия индивидуальности, откровению, задушевности. Песни лишь попутный выплеск того мощного процесса, который эти люди вокруг себя создавали и в котором сами оказывались. Спорили, путешествовали, диссидентствовали – жили в подвижной размышляющей среде, где творчество было правилом хорошего тона, а результат – песни – появлялся спонтанно, походя.
Ясно, что в МГПИ не готовили и не готовят профессиональных писателей и музыкантов, как, впрочем, и в школе. Ясно и то, что никто изначально не умеет играть на инструментах или писать стихи. Чтобы человек сказал себе: «Дай-ка и я попробую», он должен почувствовать за собой право исполнить музыку, право спеть, сказать стихами – тут нужна высокая самооценка, ощущение, диаметрально противоположное школьным морально-этическим прививкам. Но потому и любят талант, что он признает за каждым право встать рядом и выше. Первые места в искусстве всегда свободны. Вершины открыты, милости просим!
   
Потолок в алмазах

Люди из мира искусства полагают, что музыкальные конкурсы и музыкальные премии – это привнесенные государством элементы управления искусством. Эталонность и оценочность чужды искусству. Это признак его свободы. Педагогика, напротив, упрямо цепляется за эталон. Отличные результаты экзаменов – это что? Отличный ученик или отличный учитель? А может, это отлично подходящий данному человеку образовательный стандарт? Педагогика отменяет свободу. Мы принципиально не свободны ни в том, чему учим детей, ни в том, по каким параметрам их оцениваем. В самом деле, почему мы не учитываем «на выходе» рост ребенка, его вес, уровень тревожности? Абсурд? Но разве менее абсурдно оценивать скорость выполнения заданий, память и удачливость – то, что проверяется на ЕГЭ? Вот и выходит, что лучше не думать. Точнее, не слышать: «Ась? Я малость приглушенный, не понял!»
Не притворяйтесь! Все неглухие люди способны соотносить свои слуховые ощущения с некой парадигмой звуков. В каждом из нас живут звуковые ощущения. Чтобы их понимать и воспроизводить, надо тренироваться. Но вот именно развитие педагогического слуха у нас страдает. Услышать чисто – уже немало. Взять звук, который хочешь, труднее.
Мы, учителя, можем сомневаться в собственных способностях. Но нужно быть честным с собой, понимая, что у детей, не испорченных ложью и обманом, этот слух, это чувство истинности еще не притуплено. Дети слышат все. И дай бог, чтобы в нашем голосе не было фальши.

Людмила КОЖУРИНА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"