ИМЯ БЕДЫ – НАРКОТИКИ

Можно спорить, действует ли антинаркотическая пропаганда на детей, зато на родителей действует точно. Родители этой заразы боятся смертельно. “Какая-нибудь тварь даст моему сыну ширнуться в подъезде, и вся жизнь полетит под откос”, – сказала мать тринадцатилетнего мальчишки, признаваясь, чего она больше всего на свете боится. И я боюсь.
Но ответа вот на какой вопрос я, перепуганная мать, нигде не могу найти. Представьте себе нормальную, обыкновенную, дружную семью. Как моя, например. Отношения с детьми вполне хорошие. Мы, родители, очень боимся наркотиков, но поскольку с детьми – доверие, то проблема не замалчивается, а обсуждается. Убеждаем, предупреждаем, пугаем. Надеюсь, не перегибаем палку.
Но, понимаете, никто не застрахован от того, что кто-нибудь подсунет ребенку таблетки или сигарету с марихуаной, а он не сможет отказаться. Из любопытства или поддавшись на подначки – это уже не важно. Проглотит тринадцатилетний бедолага “марочку”, выкурит “косячок” – да ладно, пусть не наркотики, пусть сто грамм водки... Но ведь ребенок предупрежден об опасности и доверяет родителям. Он прибежит домой и честно признается. И что в таком случае делать маме с папой?
Да, мы убеждали и обещали: если что случится, сразу говори нам, мы всегда будем на твоей стороне, мы поможем, защитим, спасем и так далее. Но если наши предупреждения сработают, тут-то и возникает проблема – как выполнить обещание? Что нужно сделать, чтобы быть действительно на стороне ребенка, помочь, а не навредить?
Все книги, какие я прочитала, советуют немедленно вызывать “скорую помощь”, чтобы врачи промыли желудок, поставили капельницу, ввели противоядие. Но если я вызову “скорую”, то сама, открыто, добровольно объявлю своего ребенка наркоманом – со всеми вытекающими отсюда социальными последствиями. На моем ребенке поставят клеймо, он окажется опозоренным изгоем, его начнут выживать из школы... Нет, “скорая помощь” – это невозможно.
Но и обратиться за помощью во все эти дорогущие наркологические службы, которые рекламируют себя в бесплатных газетках, тоже страшно. Кто там шарлатан, кто настоящий нарколог, что у них за препараты – неизвестно. Звать их к ребенку – безумие. Что же остается? Посадить под домашний арест, устроить истерику, кричать: “Ты погубишь себя и нас!”? Но мы ведь обещали защитить и помочь...

Римма ФЕДОРОВА,
мать двоих сыновей

О пользе союзов трезвости
Когда-то подростки очень гордились своей работой в них

Мы почему-то думаем, что на нас свалились какие-то невиданные и неслыханные в отечественной истории проблемы. А между тем Россия в конце девятнадцатого века оказалась лицом к лицу с эпидемией детского алкоголизма – жестокой бедой, мало чем отличающейся от нынешних наших бед.
В середине девяностых годов позапрошлого века антиалкогольный журнал “Вестник трезвости” провел исследование, результаты которого выявили поистине трагическую картину. У крестьянских детей приобщение к алкоголю совершалось в 7–8 лет, у городских – в 10–11 лет. 35% учащихся гимназий и реальных училищ употребляли алкоголь чаще одного раза в неделю.
Осознание проблемы вызвало к жизни быстрые и энергичные меры. Во многих школах с первого класса стало проводиться четырехлетнее антиалкогольное обучение, программу которого разработал авторитетный педагог Иван Мордвинов. У младших школьников формировали общее представление о полезных и вредных продуктах, о ядовитости алкоголя и его болезнетворном влиянии на организм и на социальное благополучие человека. Для школьников были изданы специальные книжки “Отчего сгорела деревня”, “Пьянство делает несчастным”, “Пьянство с ума сводит”.
Принципиально иной концепции антиалкогольной профилактики придерживался Иван Горбунов-Посадов – педагог-толстовец, поэт, публицист, издатель педагогического журнала “Свободное воспитание”. Он был противником специальных отдельных антиалкогольных курсов и настаивал, что антиалкогольная и – шире – антинаркотическая подготовка должна быть растворена во всех учебных предметах.
Его программа была рассчитана на весь период школьного обучения, и к антиалкогольной профилактике привлекались все точные, гуманитарные и естественно-научные предметы.
Обе программы работали, и антиалкогольная пропаганда приносила свои плоды: среди учащихся началось движение за трезвый образ жизни. В 1911 году Министерство народного просвещения разрешило организацию школьных союзов трезвости. В школьный союз могли вступить и дети, и родители, и педагоги. Работа союзов была организована по-настоящему демократично: управляли ими специальные советы, куда входили члены-руководители – педагоги, действительные члены – учащиеся и так называемое вспомогательное звено, включающее членов-испытуемых. Дело в том, что в действительные члены принимали только после испытательного срока, в течение которого кандидата опекал один из участников союза.
Школьные союзы организовывали выставки, лекции, концерты, литературные вечера. Ребята гордились членством в союзах трезвости. Они не только вели здоровый образ жизни, не только закалялись против будущих соблазнов алкогольного и наркотического одурманивания, но и приобретали важный социальный опыт, занимаясь большим, полезным и реальным делом. Начавшиеся в 1914 году тяжелейшие исторические потрясения пресекли этот интересный и важный опыт.
Сегодня, увы, незаметно, чтобы наши учащиеся проявляли активность и стремились объединиться в борьбе за трезвость, то есть за собственное и своих друзей будущее. Почему? Не видят опасности? Относятся к ней равнодушно? Им все равно, что тысячи их сверстников губят себя наркотиками?
Думаю, тут возможен такой ответ: мы, родители и педагоги, что-то делаем и говорим неправильно. Не в том ли дело, что мы невольно внушаем детям мысль: борьба с наркоманией – это задача только старших, а подростки – пассивный объект их усилий. Получается так, что наркомания предстает не общей бедой, а рискованной игрой, которую взрослые запрещают, как запрещают многое другое.
Подростковый нарколог Александра Макеева в своей книге “Не допустить беды. Педагогическая профилактика наркотизма школьников” предупреждает о том, что опасность способна не оттолкнуть, а, напротив, привлечь ребят к одурманиванию, потому что рискованное поведение – особенность подросткового возраста: “Возможная опасность для здоровья, страх перед тем, “что будет, если об этом узнают предки”, в ряде случаев только повышают чувство удовольствия у подростка, использующего одурманивающие вещества. И делают наркотизацию привлекательной для того, кто еще не имеет реального опыта одурманивания. Существование такого механизма следует учитывать при отборе форм и методов воспитательной работы”. Тут-то и встает главный вопрос: как сделать борьбу за трезвость не только воспитательной работой с молодежью, но и работой самой молодежи?
...Сорок с лишним лет назад Институт общественного мнения, возникший в разгар “оттепели”, провел опрос “Портрет советской молодежи”, обращаясь как к самой молодежи, так и к представителям старшего поколения. Среди многочисленных пожеланий юношам и девушкам еще теснее сплотиться вокруг партии одно выделялось истинной мудростью. Режиссер и художник Николай Акимов написал: “Я бы пожелал молодежи смело устанавливать свои, лучшие обычаи, неизвестные старшему поколению. Например, уметь веселиться без водки. Очень увлекательно, конечно, полететь на Луну, но еще увлекательнее здесь, на Земле, установить нравы и обычаи, которые считаешь правильными. Я не знаю, какая космическая скорость нужна, чтобы оторваться от старых, глупых обычаев, но знаю: расход горючего здесь равен нулю, а напряжение воли должно быть огромно”.

Ирина ГРУЗИНОВА

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"