ЛЮБИМЫЙ ГОРОД
ПРОГУЛКА

Череп

По преданию Череповец так назван в честь голой горы, прозванной Черепом. На нем и был основан город. По нему, по Черепу, и будет проходить наша прогулка.

Над Шексной

Прогулку можно начать с улицы, носящей имя Социалистическая. Именно на этой улочке, спокойной, по-провинциальному уютной, находится одна из достопримечательностей города – Дом-музей братьев Верещагиных.
Здесь появился на свет знаменитый художник В.В.Верещагин. Сам он об этом писал: “14 октября 1842 года в день папашина рождения вечером, когда во всех комнатах играли в карты, я явился на свет – подали шипучки и поздравили предводителя и предводительшу с Василием Васильевичем номер два. Это достопамятное для меня событие случилось в г. Череповце”.
Отец художника действительно был здешним предводителем дворянства. Впрочем, он не слишком выделялся из общей массы черепан: “Отец был не блестящ, с довольно мещанским умом и нравственностью, не блестящ, но и не глуп”. Соответствующим образом он проводил свои досуги: “Среднего роста, с брюшком, или, как мы, смеясь, называли, с “наросточком”, он был красивой симпатичной наружности. Голос имел мягкий и пел довольно приятно… Был он большой домосед, и любимое занятие его составляло читать лежа на диване и время от времени дремать”.
Тем не менее у лежебоки-предводителя был весьма солидный кабинет: “Обставлен старинной мебелью красного дерева. Чрезвычайно пузатые кресла и стулья покрыты черной волосяной материей. Задняя стена кабинета чуть ли не вся заставлена широчайшим книжным шкафом со стеклом, с выдвижными дверцами. На верхних полках помещаются бесконечные ряды непереплетенных “Отечественных записок” и “Библиотеки для чтения”. На средней красуется “Путешествие Дюмон-Дюрвиля” в толстых кожаных желтых переплетах, а пониже тянется длинный ряд какого-то энциклопедического словаря в сафьяновых переплетах. По стенам, оклеенным старинными зелеными обоями, развешаны сабли, удочки и мухобойки. Кафельная печь, разрисованная синими кувшинчиками, помещается в углу и занимает порядочную долю комнаты. Среди же самого кабинета стоит большой письменный стол на выгнутых ножках. На нем аккуратно разложены приходно-расходные книги, тетради, разные письменные принадлежности и вазочка карельской березы с табаком”.
Это неудивительно. Художник вспоминал: “От жизни в зажиточном петербургском доме у папаши моего осталась привычка покупать вещи в лучших магазинах: его чернильница, перочинные ножи, бритвы, ружья – все вещи мне хорошо знакомые – были очень добротны”.
Мать же была личностью не менее симпатичной: “Как говорят, в молодости красавица, высокая стройная брюнетка. Она осталась после матери ребенком и воспитание получила под надзором старика-отца, умного и набожного. Характера была открытого; горе ли, радость, все равно не могла скрыть, должна была непременно с кем-либо поделиться… Зная отлично французский язык, почитывала иногда повести и романы; была хорошая рукодельница и часто вышивала шерстью по канве, русским швом по полотну, плела кружева, но всего более любила она принимать гостей и угощать их, хлебосолка была”.
Впрочем, предавалась она и иным досугам: “В белой ночной кофточке, откинувшись назад, сидела в креслах мамаша и, покуривая тоненькую папироску, как бы любовалась собою в зеркало. Позади за креслом любимая ее горничная Варюша причесывала ее голову. Чесание это продолжалось обыкновенно чуть не до полудня. Вот Варюша отделила тоненькую прядь черных волос, быстро наматывает себе на указательный палец, старательно снимает колечко и затем прикалывает его шпилькой барыне на висок”.
“Василий Васильевич номер два” тоже получился сибаритом. Один из современников писал: “Две просторные комнаты, занятые им на антресолях Кокуевской гостиницы, представляют целый музей: кокошники, вообще головные и всякие другие женские уборы, предметы старины самые разнообразные, тут и иконы, и пуговицы, и монеты, и оружие, и рукописи – все это приобретается художником с большим знанием дела и все поступает в громадное собрание бытовых предметов всех стран света, куда только приводит его любознательность”.
Впрочем, не исключено, что главным здесь было не сибаритство, а профессиональный интерес – многие живописцы создавали такие коллекции.
Но главным, конечно, была не коллекция и не семья, а работа. И уже сын художника писал о последних секундах пребывания Верещагина дома: “Рано утром 28 февраля отец встал, напился чаю, позавтракал, простился с каждым из служащих в усадьбе, а потом прощался с матерью… Отец был, по-видимому, крайне взволнован и только молча прижимал нас к себе, нежно гладил по голове… Потом отец крепко обнял каждого из нас, быстро поднялся, и мы слышали, как хлопнула дверь парадного входа… Вдруг мы услышали быстрые шаги отца… Отец стоял на пороге, лицо его выражало страшное волнение, а глаза, в которых явно блестели слезы, он быстро переводил с одного из нас на другого. Продолжалось это не более одной или двух секунд, после чего он резко повернулся и вышел. То были последние мгновения, в течение которых мы его видели”.
Что ж, такую участь выбрал сам художник. Он писал: “Дать обществу картины настоящей, неподдельной войны нельзя, глядя на сражение в бинокль из прекрасного далека, а нужно самому все прочувствовать и проделать, участвовать в атаках, штурмах, победах, поражениях, испытать голод, холод, болезни, раны…”
Остается добавить – и геройскую смерть.
Напротив музея естественно было бы видеть памятник В.Верещагину. Там и впрямь стоит памятник, но почему-то поэту Рубцову. От него ведет к реке Шексне  довольно симпатичный спуск, а чуть далее по набережной расположен дачный дом И.А.Милютина, здешнего городского головы. Он, как и жилище Верещагиных, был одним из центров здешней жизни, но значение его было гораздо выше. Эту дачу не гнушались посещать члены царского дома. Поэт Константин Случевский вспоминал о том, как в город приезжал великий князь Владимир (сын Александра Второго): “С пристани Его Высочество направился прямо в собор, а оттуда в дом городского головы И.А.Милютина. Вечер назначен был на отдых. От дома городского головы, стоящего довольно высоко, из молоденького сада, разведенного по скату, вид на Череповец и Шексну, богато иллюминированные, был очарователен. Со стороны недалекого технического училища, обрисовывавшегося во всю ширину и вышину рядами шкаликов, доносилось через овраг прекрасное хоровое пение учеников”.
Здание этого училища по сей день расположено по адресу: улица Труда, 1. Городской голова И.Милютин писал: “Для тех же, кто хочет путем практического изучения техники увеличить цену своего труда и служить делу развития народной промышленности, есть техническое училище, которое дает и машиностроителей, и машиноуправителей, вводящих собою в экономическую жизнь один из сильнейших элементов промышленного движения. При этом училище есть обширные учебные мастерские, сад и механический завод, служащий переходной ступенью со школьной скамьи в жизнь”.
А мукомольная машина, изготовленная здешними умельцами, даже удостоилась, будучи выставленной в Петергофе, предстать перед очами Александра Третьего. Иван Андреевич об этом сообщал: “Вижу, подходят государь, государыня, королева датская и несколько других членов царской семьи. Государь и государыня подали мне руки. Государь подошел к машинке и, окинув ее общим взглядом, изволил заметить: “А, это системы Уатт? Отчего это вы избрали этот тип?” Я ответил: “Он красивее как первообраз и притом проще для исполнения…” Затем государь обратился к кому-то из адъютантов: “Пожалуй, нужно будет построить для нее вот там особый павильончик”. “Чем отапливается?” – спросил государь. Я сказал: “Спиртом”. “Ах, это неудобно; во-первых, дорого, и, во-вторых, пожалуй, кочегары будут напиваться”.
Рядышком же расположен городской парк культуры и отдыха (до революции он назывался “Милютинским садом”). “Сердцем” же этого сада был так называемый “Соляной городок” – театр, названный по аналогии с Санкт-Петербургским. Городок возник также по инициативе Милютина. Он как-то обмолвился:
– А что, ребята, среди не ликвидированного имущества у меня остался большой двухэтажный амбар, из которого можно выкроить неплохой зал. В качестве городского головы обещаю вам всемерно содействовать заключению условий с городом о переносе здания за мой счет в общественный сад, оборудовать соответствующим устройством и мебелью при условии содержания здания по особому льготному договору.
Так оно и вышло.
Кроме театра здесь располагался летний кинотеатр, действовал музыкально-драматический кружок, а активисты из череповецкой учительской семинарии проводили “народные чтения”. Судя по отчету, выглядели они так: “Все чтения произносились лицами учебного персонала: духовные – законоучителями, исторические и литературные – преподавателями учебных заведений.
Перед первым чтением отслужен был молебен, который пел соединенный хор – семинарский и соборный – в количестве 100 певчих. После молебна перед портретами Их Императорских Величеств и царской семьи хор исполнил “Боже, царя храни”, “Слава на небе солнцу высокому”. После громогласного “ура” многочисленных слушателей было прочитано разрешение г. попечителя С.-Петербургского учебного округа, и чтения в Череповце были объявлены открытыми.
Хор певчих, то семинарский, то соборный, исполнял во время духовных чтений песнопения, во время исторических и литературных – гимны, былины и песни, соответствующие по содержанию произносимому чтению.
Во время чтений показывались световые картины и выставлялись транспаранты.
Картины и хоровое пение предавали чтениям торжественную обстановку и делали их менее однообразными и утомительными”.
Но гораздо больше черепанам все же нравились здешние народные гулянья. Проходили они так: “16 августа состоялось гулянье в Милютинском саду. Сад был декорирован с большим вкусом, особенно изящно была украшена зеленью, фонариками и флагами терраса “Соляного городка”, служившая эстрадой для хора и оркестра балалаечников. Все номера пения исполнялись хором под управлением г. Шемановского достаточно стройно и выразительно, с особым же интересом слушались: известная солдатская песня “Солдатушки-ребятушки” с малюткой-запевалой и “Многие лета”. С удовольствием слушали и хорошо сыгравшийся оркестр балалаечников под управлением г. Якобсона”.
Неудивительно – ведь сад в первую очередь предназначался именно для отдыха, а не образования черепан.

Советский проспект

Главная улица Череповца – бывший Воскресенский, а ныне Советский проспект. Назван он был, как нетрудно догадаться, в честь Воскресенской церкви, главной достопримечательности города.
По большому счету это не проспект, а уютная провинциальная улочка. Впрочем, он и в середине прошого столетия был более чем скромен. Один из жителей Череповца писал об этом: “Центром города являлась часть Советского проспекта, заключенная между двумя храмами – Воскресенским на Соборной горе и Благовещенским на нынешней Красноармейской площади. Асфальтового покрытия в те годы, естественно, еще не было. Проспект, как и некоторые другие улицы, имел булыжную мостовую, по которой цокали копытами тягловые лошадки да погромыхивали телеги. Машин было очень мало, автобусное же движение появилось лишь в начале 1950-х годов (поначалу было всего два маршрута, соединявших город со строительной площадкой металлургического завода”.
Итак, начнем.
Под номером 12 числится довольно симпатичный, аккуратный дом купеческой вдовы А.П.Мастофиной. И вместе с тем это одно из важных государственных учреждений города – от нужды Мастофина сдавала свой особнячок здешнему отделению Госбанка.
Дом № 18 принадлежал некой Пустошкиной. Напротив же (дом № 21) был магазин известного виноторговца Волкова. Он пользовался в Череповце огромной популярностью, и, по сути, в волковской рекламе (“Большой выбор русских и иностранных вин, водок и ликеров всех лучших фирм”) по большому счету никакого смысла не было.
В доме № 29 проживал славный благотворитель Н.С.Заводчиков, сын славного благотворителя и городского головы С.А.Заводчикова. Современники писали, что Заводчиков-отец “в течение своей службы, кроме ежегодных пожертвований в больницу по 100 рублей, оказывая постоянное усердие и внимание пользам оной, улучшил состояние больничного заведения и пользуемых в оном. Кроме сего, он же, Заводчиков, усердием своим и на свой собственный капитал выстроил на совершенно новом месте в деревне Кондаше каменную церковь с такой же колокольней и оградой, отвел из своей собственной земли положенное количество для священных церковных служителей, выстроил и для них помещения, внес в банк 3300 рублей серебром для содержания процентами с оных причта; отделал снаружи и внутри храм сей великолепно, снабдил его всею утварью и одеждами для священнодействий, употребив на все это весьма значительный капитал до 25000 рублей серебром. Храм этот освящен уже в 1854 году, и в нем проводится богослужение. Церковь выстроена в селении, в котором очень много раскольников, да и остальные православные, бывая весьма редко в церквах своих по отдаленности своих приходов, могли через это, если не гласно, то тайно, совратиться и придерживаться того же раскола”.
Заводчикова-сына храмоиздательская деятельность привлекала меньше. Зато он открыл в собственном доме так называемый “Клуб общественного собрания” с целью весьма легкомысленной, но все равно симпатичной – “доставить членам своим и их семействам возможность проводить свободное от занятий время с удобством, приятностью и пользою”.
Рядом расположены подворье Ирапского монастыря (№ 31), “Дом Торговли Демидова” (№ 33) и магазин купца Свешникова (№ 35). Он отличался не только обилием мануфактурных товаров, но и социальной активностью тамошних продавцов. Они, к примеру, были авторами весьма необычного постановления о сокращении времени работы до семи часов: “Хотя в это время и могут быть в магазине покупатели, не окончившие покупки, но двери и ставни магазинов должны быть наглухо закрыты, а после семи часов вечера покупатели пропущены быть не могут. В случае же неисполнения и нарушения торговцами настоящей подписки, они подвергаются штрафу в пользу бедных учащихся города в первый раз в размере 10 рублей, второй – 15 рублей и третий – 20 рублей”.
Удивительно, но сам господин Свешников не только не возмущался деятельностью своих работников, но и собственнолично подписал это постановление.
А за свешниковским магазином начинается площадь Криули (иначе – Торговая), застроенная корпусами торговых рядов. Здесь же расположено музейное объединение.
Впрочем, один из этих корпусов использовался не совсем по назначению. В доме № 35-б на втором этаже размещался череповецкий театр.
Неподалеку (Советский проспект, 49) заседала Земская управа. Городской голова И.Милютин писал: “Среди земцев было немало хороших людей. В числе первых можно считать Н.В.Верещагина. Этот молодой человек был достаточно образован, принадлежал к хорошему роду череповецких дворян. После сделанного им почина в деревне втолковать крестьянам о разных полезных нововведениях, он вошел в среду горожан, много говорил им нового, интересного, видимо, искренне желал добра Обществу. Помнится мне, как будто это было вчера, является в город молодой человек из дворян в дубленом полушубке, опоясанном кушаком, в барашковой шапке, в рукавицах. Часто хаживал из усадьбы отца, 18 верст в город и обратно пешком… Вслед за Верещагиным, а точнее, рядом с ним, появился в Череповце еще один молодой человек, такой же симпатичный и также из местных дворян – Александр Николаевич Попов. Первым делом его было открытие 35 школ в уезде. Вместе со школами он организовал удовлетворительно медицинскую часть в уезде”.
Был известен еще один земский врач, П.И.Грязнов. Он защитил диссертацию: “Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и медико-топография Череповецкого уезда”. Увы, но выводы его были неутешительны: “Из нашего исследования очевидно, как плохи жизненные условия населения, как ничтожна производительность его труда и как малы средства его в борьбе против неблагоприятных жизненных условий”.
Впрочем, старания череповецких земцев ни к чему хорошему не привели: в 1888 году царь упразднил череповецкое земство. Журналист А.Субботин об этом писал: “Череповец – единственный город в России, где была упразднена выборная земская управа, распространявшая, по уверению местных охранителей, социалистическую заразу, а взамен ее три года действовало казенное управление”.
Вскоре после этого земство восстановили.
По сей день сохранился первый в городе каменный дом (Советский проспект, 61). А вот Благовещенскую церковь, которой некогда оканчивалась главная улица Череповца, увы, разрушили. Она находилась на нынешней Красноармейской площади.
Строилась она не просто. В 1856 году причт храма написал прошение: “Прихожане не согласны на окончание оной по проекту, в коем предположен один престол, тогда как в прежней церкви, на месте которой построена эта каменная церковь, были три престола: во имя Благовещения Божией Матери, Святителя Афанасия Александрийского и преподобного Феодосия, который, как гласит предание, был основателем первой церкви в этом приходе, почему прихожане имеют к нему особое усердие, а равно и Святителю Афанасию Александрийскому, и желают, чтобы в новой церкви были пределы в честь их… Церковный староста недостающую сумму на окончательное устройство этой церкви (до шести тысяч рублей серебром) с помощью прихожан принимают на себя”.
В результате церковь выстроили так, как и хотелось прихожанам. Одна из жительниц Череповца вспоминала о ней: “Украшением города являлся Благовещенский собор, располагавшийся у начала спуска к Ягорбе. Храм был обнесен красивой оградой. Маковки его куполов живописно возвышались над окрестными домами. В первой половине 1930-х годов мы жили неподалеку от Благовещенского собора, на улице Заря Свободы, и я помню, как бабушка иногда брала меня с собой на службу. Смутно припоминаю, как мы стояли с ней в очереди за причастием. Верующих тогда было очень много, по праздникам народ заполнял всю церковную площадь. В 1937 году, в период борьбы с “врагами народа”, храм был снесен. Позднее, когда я училась уже в 10-м классе, учительница истории Юлия Николаевна говорила нам, что Благовещенский собор был уничтожен как не имеющий исторической и художественной ценности”.
Что ж, приблизительно с такой формулировкой было снесено немало.

Проспект Луначарского

Третья часть нашей прогулки – проспект Луначарского. Это скорее даже не проспект, а узенький бульварчик, что делает променады по нему особенно приятными.
Первая здешняя достопримечательность – деревянная одноэтажная аптека, построенная в 1902 году (дом № 1). Неподалеку от него – Реальное училище, в котором обучался знаменитый Игорь Северянин. А далее, под номером 17, еще одна достопримечательность – “Дом трудолюбия”.
В статистических сведениях начала двадцатого века о нем сообщалось: “Дом “Трудолюбия” в Череповце один, находится в ведении попечительского общества. Цель общества – приходить на помощь бездомным и не имеющим заработка, вышедшим из школ молодым людям, не имеющим определенных занятий, освобожденным из заключения и проч.”.
Несколько в стороне, в доме № 40 по улице Коммунистов, работала городская управа, а рядом с ней, в отдельном здании, действовала публичная библиотека. Правила пользования этим культурным учреждением были весьма своеобразны:
“1. Череповецкая городская общественная библиотека существует на средства, полученные от платы с подписчиков, на пособие от города и частные пожертвования.
2. Заведующий библиотекой избирается городской думой с ответственностью за соблюдение всех правил и порядков библиотеки.
3. Кроме того, городская дума избирает особую библиотечную комиссию из трех лиц, которая обязана проверять состояние библиотеки, ведение всех дел библиотечных, поступление и расходование денежных сумм; о результатах своей проверки комиссия составляет журнал для представления в городскую думу.
4. Выдачу и прием книг производит библиотекарь и его помощник, которые получают жалованье из средств библиотеки, определяемое городской думой. Библиотекарь назначается заведующим с ответственностью за содержание библиотеки; выбор же помощника зависит от библиотекаря по соглашению с заведующим.
5. Все денежные поступления расходуются на нужды библиотеки заведующим; для записи прихода и расхода денежных сумм в библиотеке должна иметься приходно-расходная книга.
6. Выбор книг и повременных изданий для выписки в библиотеку производится заведующим по соглашению с библиотечной комиссией, причем принимаются во внимание и рекомендации подписчиков”.
Далее по улице находятся два своеобразных музея – природы (дом № 32) и детский (дом № 39). Рядышком с ними – парк имени Ленинского комсомола, разбитый по традиции на месте кладбища. А недалеко от входа в этот парк – памятник художнику В.Верещагину. С музея, посвященного которому, мы начали свою прогулку.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"