ИМЯ БЕДЫ – НАРКОТИКИ
Оказывается, наркотики выходят из
моды!
Но разговоры о повальной
наркозависимости в России не умолкают. Кому это
выгодно и почему? Корреспондент “ПС” Сергей
КАМЕНСКИЙ беседует с сотрудником
санкт-петербургского Центра независимых
социологических исследований, социологом Петром
МЕЙЛАХСОМ
– Насколько объективно, на взгляд
социолога, осознается сегодня обществом
опасность наркотиков?
– Проблема наркотиков подается народным массам
определенным образом. Задача социолога –
показать механизм формирования такой картины.
Сегодня нередко приходится слышать, что
наркомания приобрела характер эпидемии, что
Россию ждет “наркотический ад” и “национальная
катастрофа”, что увлечение наркотиками
приобрело повальный характер, что 95% молодежи так
или иначе уже приобщены к наркотикам и только
самые драконовские меры помогут вытащить страну
из безнадежного положения. Непонятно, откуда
берутся все эти апокалипсические цифры и
прогнозы, кочующие по страницам газет и журналов.
Поразительно, что труды вроде бы серьезных
исследователей изобилуют цитатами из бульварных
изданий, которые фигурируют именно в качестве
источника объективных данных о распространении
наркотиков в обществе. Так вот и формируется
картина преувеличенной опасности. У читателей
исподволь складывается впечатление, что вокруг
одни наркоманы, склонные к беспричинному насилию
и готовые на все ради дозы.
– Но ведь опасность действительно есть. И
может, о ней так и надо предупреждать? Лучше
преувеличить, напугать посильнее, чтобы граждане
услышали наконец и осознали размеры беды?
– Эффективно взаимодействовать можно только с
теми людьми, которые воспринимают себя частью
общества. Формирование преувеличенной,
панической картины наркотической опасности
слишком многих людей исключает, отсекает от
общества. Скажете, одних вычеркнем, зато других
удержим? Но когда мы слышим, что, допустим,
семьдесят процентов молодежи уже пробовали
наркотики, что получается? Махнем рукой на
семьдесят процентов ради оставшихся тридцати?
Но, изучая реакцию прессы, я обнаружил, что с 2002
года моральная паника пошла на спад. Мы вернулись
к ситуации 1998 года, когда она еще не началась.
В 2002 году, когда был создан Госнаркоконтроль, СМИ
отреагировали на этот факт как-то вяло, хотя в
предшествующий год существовало всеобщее
согласие по поводу того, что у нас в стране
“катастрофическая, апокалипсическая” ситуация
с наркотиками. Кое-кто и сегодня продолжает
настаивать, что национальная наркотическая
катастрофа неминуема. Но медики заговорили о
стабилизации положения. Они в самом деле имеют
дело с такими показателями, которыми трудно
манипулировать: уменьшилось количество смертей
от передозировки, впервые поставленных на учет
тоже стало гораздо меньше. Молодежь на
собственной шкуре поняла, что такое героин. Он
перестал быть “модным и престижным”. Ожидать,
что наркомания исчезнет совсем, не стоит. Ее не
искоренят полностью даже самые жестокие
репрессии. Надо считаться с реальностью.
– Какой же, по вашему мнению, должна быть
идеальная профилактика, чтобы дело не доходило
до испытания героина на собственной шкуре?
– Безусловно, сидеть сложа руки нельзя. Прежде
всего у общества должно быть объективное
представление о проблеме. А человек, даже если он
употребляет наркотики, не должен чувствовать
себя исключенным из общества, “нелегалом”. Он
должен знать, что ему хотят и могут помочь.
В Соединенных Штатах пик наркотизации молодежи
пришелся на 79–81-й годы. А затем – резкий спад.
Молодые люди не то что наркотики употреблять –
они табак бросали курить. Ценности поменялись, на
первые места выдвинулись здоровье,
профессиональный успех, карьера. Сразу же
изменилось и отношение к наркотикам. Они уже не
укладывались в систему ценностей “яппи”.
Вывод ясен: нужно формировать и у нашей молодежи
иной настрой, моду на здоровье, самореализацию,
на жизненный успех, который несовместим с
наркотиками.
Вот, например, бомж. Он не трудится, ему не надо
вставать к восьми на работу, заботиться о семье.
Безответственность, безделье, пьянство… Лафа,
одним словом. И по закону бомжей не преследуют.
Еще и бесплатный суп выдают, одежду для них
собирают и ночлежки открывают. Почему же никто не
стремится к такой жизни? Думаю, что ответ на этот
вопрос очевиден. Каждый воспринимает саму
возможность стать бомжем как ужас и позор.
Я не собираюсь приравнивать бомжа к наркоману –
это явления разного порядка. Хочу лишь
подчеркнуть, что есть такие формы
жизнеповедения, которые абсолютно неприемлемы
для людей и воспринимаются обществом как полное
поражение.
Интерес к героину в молодежной среде падает не
потому, что за героин сажают, а потому, что
молодые люди сами увидели – героин пагубен для
жизненных целей и перспектив. Они поняли: либо
героин – либо перспективы.
Значит, главное – чтобы молодые люди имели эти
перспективы, могли ставить цели в жизни и хотели
их добиваться. В основе “жесткой”
законодательной позиции, на мой взгляд, как раз
полное презрение к собственному народу. Мол, если
мы не будем вас пугать и держать, как овец, в
постоянном страхе, вы немедленно превратитесь в
наркоманов. И когда молодежь забирают из клубов,
проверяют документы и держат всю ночь в
отделении, это совсем не похоже на профилактику.
– Помогая наркоманам, мы сталкиваемся с
моральной проблемой. Ну выдадим ему бесплатный
шприц по программе “снижения вреда”, а старушке,
всю жизнь проработавшей, кто выдаст бесплатный
шприц? Справедливее было бы старушке помочь, а
наркоман, который виноват в своей беде, пусть сам
и расхлебывает?
– Не надо таких противопоставлений. Из того, что
старушка больше заслужила помощь, не следует, что
наркоману помогать не надо. Мы должны помнить об
опасности СПИДа. Не поможем наркоманам – не
остановим и СПИД.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|