КНИГА ИМЕН 
ИМЕНА ЭТОЙ СТРАНИЦЫ: Пьер ФОШАР (1678-1761) 

Судьба дантиста

Он изобрел бормашину, чтобы просверлить зуб Жан-Жака Руссо

Стоматология

Когда вам лечили зубы, наверное, звучало утешительное радио. Когда зубы лечили Жан-Жаку Руссо, радио не было. Музыкантов звать накладно. Чтобы успокоить автора “О воспитании”, жена дантиста Пьера Фошара декламировала Ронсара.

Будь проклят, кто не знал пиров!
Почел я медика бессильным,
И мозг мой лишь тогда здоров,
Коль орошен вином обильным…

Трудно сказать, использовали ли в XVIII в. для анестезии бургундское или кальвадос, еще труднее представить, что и у Руссо болели зубы и что он очень боялся врача Фошара. Меньше боялся другой отважный просветитель с не менее отвратительными зубами – Дидро. Еще меньше – кардинал Флери. Самым терпеливым пациентом Фошара был, по легенде, король Франции.

Мост короля Людовика XV

– Вы можете сделать так, чтобы ваш государь мог улыбаться подданным? – якобы спросил король.
– Сделаю все возможное, ваше величество, – якобы ответил Фошар и воздвигнул мост.
Небольшой, на задние зубы.
Впрочем, изобретенные им штифтовые протезы – лишь предтеча грядущих мостов. Но все же. Придумать-то было непросто. Как и зубы из слоновой кости с золотыми колпачками, покрытыми разноцветной эмалью, – прототип металлокерамики. Как и драгметаллы во рту маркизы де Помпадур – тоже прообраз.
Именно до таких высот взлетел сын писаря из Анжу, не зря отец учил: писанина – дело гиблое, зато медицина… Кстати, Пьер Фошар не был придворным дантистом Людовика XV: приглашали по случаю, и байка смахивает на рекламный апокриф.
Что ж, двигательница торговли и стоматология давно идут рядом. По крайней мере в том виде, в каком их знаем сейчас. А знаем – почти в том же. “Думали: будет радио – будет счастье. Радио есть, а счастья что-то нету”, – по другому поводу записал Ильф. Так что «бленд-а-мед», «орбит» без сахара, лазеры, апекс-локаторы и прочая аппаратура суть не изменили. Все как тогда. Протезы, пластинки для исправления прикуса, само запоминающееся кресло и – нужен ли эпитет? – бормашину гениальный Фошар изобрел лишь в XVIII веке. Что этому предшествовало – страшно подумать.

Немного страшной истории

Стоматологии нет в старых энциклопедиях среди стигматов, стона и “ста могил”. “Дантист” (в дореволюционной России – зубоврачеватель без патента, т. е. без пяти минут шарлатан) следует за статьей о Дантесе.
С юмором относились к тяжкой проблеме человечества только совсем уж древние. Барельеф на индийском храме Бхархута изображает удаление зуба у великана. Огромные кузнечные клещи тянет за канат слон. Его кусает за хвост обезьяна, другая сочувственно смотрит. Анималистическая метафористика (вот и в тексте “Аюрведы” щечки щипцов предписаны в виде пасти тигра или шакала) понятна: судя по “зубовным атласам”, раскопанным в Финикии, и у греков, римлян, и позже пользовали страдальцев знахари, брадобреи-многостаночники, ювелиры и даже – в пору заподозрить черный юмор историков – палачи.
Гуманистов всегда не хватает. Таких, как арабский хирург Абуль-Касим, считавший: “Ничто не заменит удаленного зуба, ибо он – благородная субстанция”.
Увы, никто, кроме специалистов, не хранит благодарной памяти о тех, кто старался сохранить благородную субстанцию. Жизнеописание благодетеля человечества Фошара – лишь главка из книги о стоматологии. В определенном, впрочем, жанре.

Анекдотическая трагедия

Потенциальных биографов тоже можно понять – споткнешься ведь о такое: “Голову больного не следует зажимать между колен: от этого он приходит в состояние нежелательной нервозности”…
В состояние еще большей нервозности приходили пострадавшие пациенты. Очень парижский анекдот гласит, как вставную челюсть одной графини унес ее любовник. Челюсть намертво захлопнулась на его нижней губе, а тут граф некстати вернулся. Но этот протез не Фошара рук. Он-то был мастером.
Спасать маркиз и графинь – то есть покорять Париж – Фошар прибыл 42-летним провинциальным профессионалом. Практиковался с 15 лет, как стоматолог начинал в морском госпитале. После матросов – с фаворитками и просветителями было попроще. Хотя как знать.
Коммерческий успех не замедлил: он вышел в свет, женился на модной актрисе. И тут фарс куртуазно-либертинского века вдруг исподволь разрушает какой-то совсем другой жанр. Времен и уровня “Человеческой комедии”.
Пациент Фошара Руссо прожил не очень красивую жизнь. Покаялся в “Исповеди”, написав книгу хоть и великую, но основоположившую соблазнительный для многих жанр публичного самоковыряния. Сам себе бормашина, только никто не запломбирует. Ведь исповедь и отпущение грехов – это все же к Богу или доверенным лицам, а не к почтенной публике. Наиболее разумные (меньшинство) из бесчисленных последователей Руссо пытались облечь желчь и досаду хоть в какую-то иную форму.
Бальзак, едва ли не первым после просветительского наркоза, посмел говорить не о себе и многотомно сформулировал очевидные сейчас, но невнятные тогда вещи. Человека губят деньги; деньги зарабатываются в столицах; чтобы заработать много, надобно играть в столичные игры. Кто не хочет – вышел вон, кто хочет – тебе водить, выдерживают единицы.
Это история зубоврачевателя Фошара. Парвеню, растиньяк от стоматологии, он завел дома в центре, поставил на широкую ногу производство челюстей, собрав безработных ювелиров. Несчастные анекдотические графини ждали приема месяцами и годами. Г-н Фошар, выбивший себе и детям дворянские титулы, зарвался – однажды не приехал даже к заболевшему королевскому советнику со спектакля в “Комеди Франсэз”, отделавшись наутро афоризмом: “Испорченный в поспешности зуб исправить уже невозможно”. Чеховская проблематика: Ионыч и т. д.
Жизнь ответила анжуйцу. Сын, дослужившийся до придворных высот, вдруг все бросил и ушел по материнской линии – актером в ту самую “Комеди Франсэз”. Закат старого дантиста был отравлен многолетней тяжбой с его второй женой, родственницей первой супруги. Женился он на ней в 70. С ней и не поделил какие-то опекунские деньги еще какого-то родственника. Его постоянный пациент Дидро придумал жанр: мещанская драма. Так ее позже в Германии назвали, а у Дидро лучше – слезная комедия. Сквозь слезы смеяться или, наоборот, рыдать сквозь хохот о живых, смешных и страшных людях вместо пустозвонства о ходульных персонажах-функциях.
Что чувствовал и думал человек Фошар – неизвестно. Автопризнаний нет: по счастью, писал он только зубоврачебные книги.
А в художественных, созданных за два с половиной века со времен первой бормашины, трудно вспомнить неоднозначного персонажа-медика, кроме чеховских докторов. Врачи – либо герои, либо рвачи. Если все же неоднозначные, то никого не лечат, а только философствуют.
И ни одного, кстати, стоматолога. Впрочем, был один. И как раз неоднозначный. Но фильм “Похождения зубного врача” Александра Володина и Элема Климова лег на полку с 1960-х до перестройки (как и “Тридцать три” Георгия Данелия 30 лет шли третьим экраном). Слезные эти комедии задели не только и – сейчас кажется – не столько тогдашние болячки, а слишком уж вечные, потому и табуированные. У цензоров ведь не только метафорические зубы.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"