СОПРИКОСНОВЕНИЕ СУДЕБ 
 

«Я ходил за ним робко и восхищенно...»

Астафьев!.. Такое ощущение, будто знакомы мы с ним много лет.
...Когда у него в 1999 году был юбилей, 75 лет, я позвонил в Красноярскую филармонию и спросил:
– У вас найдется время для репетиций?
– Конечно, Евгений Владимирович.
– Я хотел бы концерт для Виктора Петровича продирижировать с вашим симфоническим оркестром.
– Рады будем. Приезжайте.
Потом позвонил Виктору Петровичу и сказал, что хочу приехать в дни его юбилея в Красноярск и сделать ему музыкальное приношение.
– Что ты Женя, – начал отговаривать меня Виктор Петрович, – тут и так столько денег на мой юбилей угрохано, не потянем мы твой концерт, ты уж извини.
– Да я бесплатно, – говорю ему. – Я подарок вам хочу сделать.
На концерте он сидел ряду в десятом, в серединочке. Концерт был в четыре часа дня 2 мая, и, открывая его, я сказал: “Низкий поклон вам от всех русских музыкантов”. А у самого комок в горле и слезы на глазах. Так и оркестр играл – от души, от сердца. Поклонились мы ему Музыкой! А что мы еще тогда могли, кроме этого, как и теперь, – только поклониться, сказать последнее прости.
А “серьезных” разговоров меж нами, к сожалению, так и не было: ни тогда, ни после. О чем я мог говорить с ним – своим серым языком? И он тоже – целовал меня, растроганный, после концерта. А говорить-то – что? Я только в те дни ходил за ним робко и восхищенно слушал его.
…В “Моцарте и Сальери” не написано, что Моцарт умирает, а сказано в ремарке: уходит. Вот и Виктор Петрович, мученик добродетели, не умер, а просто ушел.
Три первых дня после его смерти я просто плакал… Сам попал в больницу, поэтому не смог лететь на похороны.
Литература его – пророческая. В его книгах есть такие особые, “темные” и страшные места, но от них идет ослепительный свет.
…Почему талантливых композиторов много, а великие только те, кто прожил трагическую судьбу, – Моцарт, Мусоргский?.. Астафьев самозабвенно любил музыку! У него есть потрясающая новелла “Аве Мария” о Шуберте. Так почувствовать музыкальную материю, “раскаленную до последнего градуса” страданием! Страданием не человеческим, а уже небесным. Или еще совсем молодым парнишкой, во время войны работающим на станции Базаиха составителем поездов, увидеть на сцене оперного театра облака, услышать мрачные звуки всемирной трагедии жизни и смерти в музыке Верди и “Реквием” его потом ощутить как “состав своей крови”.
Он же никогда и нигде этому специально не учился, но ни один профессионал-музыковед так не писал о музыке, как Астафьев. В Музыке для него заключалась любовь человеческая.
…Я к нему всегда как к Великому Старцу ехал. Такие люди, как он, и есть Родина. Может, Моцарту я на том свете полы буду мыть или за вином бегать, а для Виктора Петровича все что угодно, хоть карандаши точить.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"