КУЛЬТУРНАЯ ГАЗЕТА 
ВЫСОКАЯ ПЕЧАТЬ 

Татьяна Есенина:  “Приехали только для того, чтобы убить”

Книга воспоминаний дочери З.Райх и С.Есенина

Не знаю, жив ли кто-нибудь из того поколения, кто мог видеть на сцене Зинаиду Райх, а если видел, то был совсем юным, и трудно судить, насколько точны его впечатления. Райх убили 15 июля 1939 года, но и теперь, стоит произнести ее имя, найдутся люди, и не только театральные, которые будут говорить о ней так, словно видели, какой она была на подмостках.
Чаще всего приходится слышать, что актрисой она была слабой и если бы не ее гениальный муж Всеволод Эмильевич Мейерхольд, занимавший ее в своих спектаклях в главных ролях, ее имя не было бы окружено молвой. “И заслужи мне славы дань: кривые толки, шум и брань”, – кончает Пушкин первую главу “Онегина”, и не случайно “кривые толки, шум и брань” с горечью вспоминает в своей книге “О Всеволоде Мейерхольде и Зинаиде Райх” Татьяна Сергеевна Есенина, дочь поэта и актрисы, ставшая после их развода приемной дочерью Мейерхольда.
Слухи о Райх расходились кругами, и даже страшная смерть от ножевых ран: “Оставьте, доктор, я умираю” – не прекратила разговоров о том, талантлива она была или нет.
Ей, разумеется, сострадали, как сострадали тем, кто “исчезал” в те годы, но так, как исчезла Райх спустя 25 дней после ареста Мейерхольда (20 июня 39-го года), не исчезал, кажется, никто.
В кровавом фарсе, разыгравшемся после убийства, активное участие принимали и МУР, и Лубянка.
Из Константинова, родины Есенина, под конвоем привезли Костю (он тоже был усыновлен Мейерхольдом), который ездил туда проведать бабушку. Позже нашли “убийцу”, арестовали, сослали, через годы реабилитировали. И только один человек с первого дня и часа не сомневался в том, кто виноват.
“По поводу гибели З.Н. я могу рассказать то, что мне известно, – самозащита не срабатывает, и это всегда со мной. Приехали только для того, чтобы убить”. (Из письма Татьяны Сергеевны Есениной К.Л.Рудницкому, которому она написала 17 писем-ответов, “удивленная и обрадованная” его книгой о Мейерхольде, вышедшей в 1969 году.)
Эти письма-ответы для других работ о том же персонаже и для статьи о Райх, обширные комментарии, эссе С.Эйзенштейна “Сокровище”, статья Рудницкого об актрисе и вошли в книгу, изданную Центром имени Всеволода Мейерхольда.
В профессиональной среде суждения Рудницкого ценились чрезвычайно высоко, и его статья, датированная 1988 годом, многое поставила на место. Не могла не убедить тех, кто предполагал, что из любви к женщине Мастер мог пожертвовать целостностью и смыслом спектакля.
“Уже много лет над письменным столом, слева от меня, ее фотография… Фотография 1923 года. Зинаиде Николаевне Райх двадцать девять лет. Она еще ни разу не выходила на сцену. Она понятия не имеет, что с ней станется в будущем… И я с болью отвожу взгляд от ее счастливого лица”.
Одна одиссея, бесстыдная и кровавая, подходит к концу. В феврале 1940 года Мейерхольд был расстрелян. Бесстрашной героиней другой одиссеи станет девушка с синими кругами вокруг глаз. Такой ее увидел и описал в “Сокровище” Сергей Эйзенштейн.
“Спустя месяц, через день или два после похорон Зинаиды Николаевны, нас выселили из Брюсовского. Сорвали все печати, распахнули двери и велели вывезти все имущество, включая описанное… Я думаю, вы уже догадались, что теперь следовало сделать с архивом. Надо было отделить для конфискации 40 папок (архив был сложен в них. – Н.Л.), наполнить их чем-нибудь таким, чего не жалко, а остальное спрятать. Риск, конечно, был, и мы решили никого не посвящать и не впутывать”.
Так и сделали, как решили. “Мы” – Таня Есенина, прелестная и очень похожая на отца, ей 21 год, у нее годовалый сын, ее муж Володя, родители которого уже арестованы и на волю не выйдут, и сестра Володи – подросток Вера. Как они решились обмануть всесильную Лубянку, как не испугались последствий, как скрыли все от родственников, которые случайно могли проговориться, – Бог весть. Такие были люди, в таком окружении росли и воспитывались, не закрывали глаз на творящиеся кругом беззакония. К тому же Таня, бывавшая не только на спектаклях, но и на репетициях, понимала ценность мейерхольдовских бумаг, художественную новизну и значимость того, что он делал и чему “бумаги” могли дать дальнейший ход.
Когда с дачи все уехали, случайно обнаружили подходящий тайник (в письме чертежик, поясняющий, где он был), все главное туда спрятали, а 40 папок с ненужным добром сложили в красивый итальянский сундук, который сам по себе привлек внимание “конфискаторов”.
Эйзенштейн появился на даче, когда уже шла война. Окрест были засекреченные заводы, их бомбили, дача могла сгореть. Сразу без лишних слов отозвался на просьбу молодой женщины и молчал все время, пока “эвакуировали” архив.
Архив сохранился. Центру Мейерхольда есть на что опереться. Институту искусствознания – что изучать…
Нелепо расточать литературно-критические комплименты этой книжке. В ней все как надо. Есенинские гены сказываются в стиле и безукоризненной внятности написанного. Отсутствие “самозащиты” уничтожает время между прошлым и настоящим. И только в двух письмах школьной подруге Мирэль Шагинян (они тоже вошли в книжку) благодарная сдержанность уступает место дочернему отчаянию и любви.
“Я не знаю, за что с неба упал громадный камень. Камни падают в течение двух лет на все вокруг меня и в меня не попадают, а у меня сын. Я теперь тоже не боюсь умирать, но у меня маленький мальчик…

Таня”.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"