ДОМАШНИЙ АРХИВ 
КАК ЭТО БЫЛО 

Ранним утром 9 мая бывает как-то особенно тихо в наших дворах. Только младенчески лепечут березы и липы. Первые лучи солнца раздвигают настоявшийся на росяных травах ночной воздух. И пока не послышались из окон песни и марши, пока не вы-
плеснулась во дворы ребятня, тихая прозрачность этого свежего утра говорит сердцу больше, чем могут сказать люди. О мальчиках-солдатах, о девочках-невестах, о любви, не успевшей себя высказать, но вот вернувшейся в старые дворы с этим утренним воздухом, с лепетом листвы, с лучами, протянувшимися сквозь щелки забора к скамейке…
Сегодня в “Домашнем архиве” – три монолога о войне. О жизни и смерти. О буднях фронта и тыла. О мужестве и верности…
А потом мы выйдем на двор, где хлопочут птицы и дети, и синему небу нет конца.

До утра будем живы

Сталинградская битва глазами дивизионного разведчика

Первое знакомство со Сталинградом произошло у меня 30 сентября 1942 года. Темной осенней ночью, после боев на подступах к Сталинграду, наш 1-й дивизион 87-го гвардейского артиллерийского полка в составе 39-й гвардейской стрелковой дивизии погрузили на деревянную баржу и переправили на правый берег Волги.
Дивизия после переправы заняла оборону в Краснооктябрьском заводском районе города. Нам надо было поддержать 120-й гвардейский стрелковый полк. Рано утром командир поставил передо мной задачу: найти командира этого полка, уточнить обстановку и расположение немцев, выбрать наблюдательный пункт и место для огневой позиции минометов.
Я взял с собой разведчика ефрейтора Володю Глухова. Это был смелый, отчаянный парнишка 16–17 лет, бывший детдомовец с Украины. Поднялись мы с ним на крутой берег, прошли завод “Красный Октябрь”, перемахнули через железнодорожную насыпь, подошли к заводскому поселку, где уже были немцы. Ползком и перебежками от дома к дому стали искать командный пункт 120-го гвардейского стрелкового полка. На переднем крае в водосточном колодце мы нашли командный пункт и командира полка.
Представление, знакомство, уточнение обстановки. Выяснил, какие огневые точки немцев больше всего беспокоят. Свой наблюдательный пункт выбрал на чердаке дома, недалеко от командира полка, а огневую позицию – в сквере около заводоуправления. А дальше донесение своему командиру дивизиона, команда на установку связи. Вскоре дивизион занял боевую позицию, и я начал с наблюдательного пункта вести пристрелку. Так начинались сталинградские будни.
Всем теперь известный Мамаев курган был для нас тогда просто высотой 102,0. С северных склонов кургана начинался и шел до самой Волги Банный овраг. Был он настолько глубокий и большой, что в нем ютились домики рабочих завода. Что касается самого заводского поселка, то вначале еще встречались целые дома, существовал какой-то порядок с улицами, но жителей уже не было. Через неделю поселок было не узнать. Кругом груды развалин и огромные воронки от бомб. Начиная с рассвета и до шести вечера ежедневно, без единой минуты перерыва, в течение 12 часов нашу оборону бомбили “музыканты” “юнкерсы-87”. При пикировании они включали сирену с душераздирающим воем, свистели бомбы, сотрясалась земля, рушились остатки кирпичных зданий. Весь день в воздухе стояли клубы дыма и пыли.
На фоне этой страшной симфонии слышались винтовочные выстрелы наших бойцов, пулеметные очереди, короткие удары противотанковых ружей по наступающим немцам, стрельба зениток и нашей артиллерии. В шесть часов бомбежка прекращалась, и потому все ждали этой минуты. Однако с наступлением темноты на всю ночь немцы вводили в действие тяжелую артиллерию и минометы, шел методичный артобстрел наших позиций. И все же ночью было легче. Как тогда говорили: “Ну вот, до утра будем живы”.
Ночью хоронили товарищей, запасались водой, посылали к Волге солдат с котелками. Порой не знали, вернутся они обратно или нет, хотя до Волги всего-то было метров 600, а потом и того меньше. Ночью же получали с переправы (с боевых катеров) боепитание и продукты, новое пополнение. Это были ребята, совсем мальчишки, лет семнадцати. Глядя на них, сердце сжималось.
На территории завода “Красный Октябрь” за каждый метр шли кровопролитные, необычайно жестокие бои. Мы не знали, где хоронить погибших товарищей. Ночью хоронили, а завтра смотрим – захороненный уже на поверхности. Редели ряды гвардейцев, но завод врагу отдан не был…
Конец января 1943 года. Был отличный солнечный день. Пушки наши тогда стояли на прямой наводке у Банного оврага. Наше главное направление было – это Карусельная улица и далее на высоту 107,5. (Ныне улица Карусельная переименована, названа в честь 39-й гвардейской стрелковой дивизии. Там же стоит школа № 43, в которой вот уже 35 лет действует Народный музей боевой славы 39-й гвардейской стрелковой дивизии.)
С раннего утра за Мамаевым курганом шел бой. До нас доносилась с нарастающей силой канонада. Потом все стихло. И вот днем из-за Мамаева кургана появились танки, они двигались медленно и не стреляли, а впереди их бежала пехота. Чьи это танки и пехота – было трудно различить. Я позвонил командиру дивизиона, приказал развернуть пушки на всякий случай на танки. Мы ждали подходящего момента. Но вот передний танк остановился, и над его башней появилось красное знамя. Это были наши танки, а впереди себя они гнали немцев. Навстречу танкам поднялась наша пехота по ту сторону оврага. Все ликовали, кричали “Ура!”. Это был момент соединения Донского фронта с нашим Сталинградским.
Запомнился последний день боев – 2 февраля 1943 года. К этому времени мы уже значительно продвинулись к высоте 107,5. Значительно для той обстановки – это чуть больше километра. С утра начался бой. Что творилось – трудно передать. Грохот, дым, кирпичная пыль – все смешалось, и солдат наших было плохо видно. Поэтому был приказ наступать ударным группам с красными флажками и тем самым ориентировать свое местоположение. От нас бой перекинулся в район заводов “Баррикады” и “Тракторного”. К полудню все стихло, наступила тишина.
Только на рассвете следующего дня, когда рассеялся туман, мы стали различать свой передний край и увидели, что наши солдаты ходят свободно, в полный рост. Мы поняли, что все кончено. Это по телефону подтвердил командир дивизиона М.И.Иванов. Приказал связистам сматывать связь, а разведчики вместе с пехотой пошли собирать немцев из блиндажей. Операция была очень проста. Один пленный немец подходил к блиндажу, подвалу и по-немецки объяснял, что все кончено, после чего немцы выходили. Вид у них был жалкий: голодные, худые, обмотанные тряпками. Строили их в колонны и отправляли за Волгу. С правого берега была хорошо видна бесконечная змейка пленных немцев.
Так 2 февраля 1943 года закончилась Сталинградская битва, наступила долгожданная тишина, и мы оказались в глубоком тылу. Бои шли теперь где-то под Харьковом…

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"