ЛЮБИМЫЙ ГОРОД N33
GENIO LOCI
Предводитель жуков
Самое известное учебное учреждение,
которое располагалось (да и по сей день
располагается) на острове, конечно, университет.
Самое же любопытное – гимназия К.Мая. Она для
петербургских жителей была примерно тем же
самым, что для жителей Москвы – гимназия Льва
Поливанова. Творческая атмосфера, ярко
выраженные личности воспитанников и
преподавателей, отсутствие казенщины. Словом,
“майским жукам” (так называли участников этой
гимназии) повезло не меньше поливановцев.
Карл Иванович Май родился в 1824 году в
Санкт-Петербурге в семье бедных иностранцев –
немца и шведки. В то время Петербург был городом
интернациональным, европейским, и ничего особо
выдающегося в таких семействах не было.
Воспитывал юного Карла дядюшка, женатый на
француженке. Так что по своему происхождению и
воспитанию Карл Май был абсолютнейший
космополит.
В 14 лет Карл остается без средств к существованию
(отец и дядюшка заканчивают свой жизненный путь)
и вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. Жизнь
же его протекала в знаменитом пансионе
Петершуле, где он получал образование. Карл был
учеником способным, сам директор протежировал
ему, а по окончании обучения нашел выпускнику
работу – устроил Карла давать частные уроки.
Затем – Санкт-Петербургский университет и
служба гувернером у министерского сынка Андрюши
Дашкова. К счастью, работодатель обладал
громаднейшей библиотекой, в которой Май и
проводил свободные минуты. После – за-
граничные поездки, увлечение педагогикой и как
апофеоз жизненного пути – открытие своей
гимназии.
Один из “майских жуков”, Александр Бенуа,
вспоминал о директоре: “Карл Иванович твердо
верил в то, что от юного существа можно всего
добиться посредством высказывания к нему
доверия. Понятно, что среди нас было немало
мальчиков, которые злоупотребляли добротой
Карла Ивановича и даже за спиной издевались над
этой доверчивостью. Но большинство уважало,
любило своего директора, нежное чувство
возникало сразу с момента первого контакта с ним
самим. Во всяком случае, я Карлушу полюбил в
первый же день, а затем остался верен этому
чувству до конца”.
Как педагог Мая исповедовал принцип “сперва
любить, потом учиться”. Он утверждал: “Ребенок –
тоже человек, хотя и маленький, у него такая же
душа и такое же тело, как и у других людей, у него
есть своя воля, свои желания, свое мнение”.
И обращался к родителям: “Влияние школы на ваших
детей ограничено. Много условий должно
содействовать, чтобы достичь намеченной вами
цели – нравственного и умственного развития
детей. Одно из главных влияний – семья; где она не
помогает, там вся наша работа – напрасно
потраченный труд”.
Неудивительно, что следствием подобного подхода
была огромная и искренняя любовь воспитанников к
своему директору. Критик Д.В.Философов писал:
“Когда я спрашиваю своих сверстников о
гимназических годах, они вспоминают их с
ненавистью. Я почти никогда не встречал, кто бы
вспоминал с любовью казенную гимназию
восьмидесятых годов. “Майские жуки” –
счастливое исключение. Гимназия Мая была
каким-то государством в государстве,
таинственным островом, отделенным бесконечным
океаном от казенщины”.
Сам Карл Иванович преподавал географию – он
находил, что эта наука “развивает в детях
наблюдательность относительно окружающих
явлений природы, ее гармонии, показывает тесную
связь человека с ней и зависимость его от
природы”.
Другой известный “майский жук”, Константин
Рерих, вспоминал: “В гимназии К.И.Мая чертили
карты Азии. Желтой краской отмечали пески Гоби.
Боком мягкого карандаша наносили хребты Алтая,
Тарбагатая, Алтын-Тага, Кунь-Луня… Белили
ледники Гималайские… Не только чертились богато
расцвеченные карты, но и лепились цветными
пластилинами рельефные изображения со всеми, так
милыми нам горами… Но проходят десятилетия;
через полвека вспоминаются эти будто бы
различные предметы в одном общем укладе. Именно
они своими убедительными зовами сложили многие
возможности. Недаром опытный географ предлагал
нам не только заучивать названия, но именно
запечатлеть иероглифы земли и линиями, и
красками, и рельефами. В этом делании
пробуждалась и любовь, и внимательность, и
соизмеримость земных начертаний. Художество
вносилось в эти прикасания к земле. А там, где
знание будет сочетаться с искусством, – там
останется особенная убедительность”.
Первое здание, принадле-
жавшее “майской” гимназии, располагалось на 10-й
линии Васильевского острова (дом № 13). По
воспоминаниям уже упомянутого Александра Бенуа,
“с наружного вида это был самый обыденный,
безличный, старый, солидный петербургский дом в
три этажа. От своих соседей этот дом ничем
особенным не отличался и выкрашен был в такую же,
как они, светло-сероватую краску. Построен он был,
вероятно (без какой-либо заботы о стиле), в начале
XIX века”.
Здесь жил сам Карл Иванович Май, некоторые
учителя, а также учащиеся-пансионеры. Распорядок
был, вообще-то говоря, вполне традиционный.
Приходящие воспитанники прибывали к половине
десятого утра. Затем следовала общая молитва и
уроки. Кстати, перерывы между ними были, по
нынешним представлениям, весьма короткими –
всего лишь семь минут. Однако этого хватало –
ведь на увлекательных и творческих занятиях
ученики не слишком уставали.
Сначала было два урока – с десяти до двенадцати
дня. Затем полчаса на завтрак, полчаса на игры и
опять, до четырех часов, занятия. Впрочем, по
средам и субботам уроки продолжались только до
двенадцати часов. По воскресеньям же их не было
вообще.
Особых строгостей в гимназии у Мая не было,
однако там все же имелся журнал “претензий к
поведению”. Тех, кто, например, осмеливался
“затруднять занятия преподавателя болтовнею и
шалостями”, поджидал штраф, который исчислялся
часами, на которые воспитанник оставлен был
после уроков. Так что в отношении наказаний та
гимназия была вполне традиционная – разве что
карцер там отсутствовал.
Колоритными были сотрудники этой гимназии. Вот,
например, воспоминание о господине Мальхине,
преподавателе по древним языкам: “Самым
характерным для внешности Мальхина была его
недлинная, но густая огненного цвета борода, а
также “злой”, пронизывающий взгляд его зеленых,
искрящихся глаз… Он не скрывал своего презрения
к тупицам и бездарным зубрилам – хотя бы они
отвечали на пять по заданному уроку. Некоторых же
учеников он прямо ненавидел, одних за
безнадежную глупость, других за лень и
бездарность”.
Что ж, быть искренними дозволялось тут не только
лишь воспитанникам, но и педагогам.
Отдать своего отпрыска в гимназию Карла
Ивановича Мая в те времена считалось делом чести.
Известен случай, когда некий швейцар вдруг
выиграл круглую сумму – сто тысяч рублей. Первое,
что он сделал, – это купил дом, в котором до сих
пор служил швейцаром, и отдал своего сына в
“майскую” гимназию.
Кстати, там этот сын вполне пришелся ко двору.
А.Бенуа писал о нем: “Ничего ни в наружности, ни в
манерах, ни в мышлении не выдавало того, что Гриша
принадлежит к разряду “выскочек из низов…”
Нравилось же нам в Калине то, что он отличался
редкостным остроумием, что он отлично и
самостоятельно изучил великое множество
литературных произведений, как русских, так и в
переводе иностранных. У него была исключительная
память, и он знал бесконечную массу стихов
наизусть… Влекли Калина к углубленному изучению
литературы и личные творческие побуждения. Он
обладал несомненным даром излагать свои мысли и
серьезно готовился стать писателем”.
Впрочем, писателем Гриша не стал – пошел по
юридическому направлению. Но это, впрочем,
несущественно. Образование, полученное у Карла
Ивановича Мая, позволяло состояться на любой
стезе.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|