ШКОЛА ДЛЯ УЧИТЕЛЯ

От оценки – к диалогу, от диалога – к самооценке

Может ли гуманитарная экспертиза стать тем рычагом, который перевернет мировоззрение учителя?

Экспертиза, но по желанию; эксперты задают вопросы, но выводы учитель делает сам; а результат не в том, чтобы выявить недостатки, а в более глубоком понимании учителем своих педагогических и человеческих ценностей… Как это не похоже на тягостные, набившие оскомину проверки и аттестации. Однако педагоги, решившие организовать в своей школе гуманитарную экспертизу, должны понимать, что это процесс непростой, требующий глубокого самоанализа, открытого признания своих трудностей и, главное, желания задавать «неудобные» вопросы самому себе.
Рассказать подробнее о гуманитарной экспертизе толерантности в образовании мы попросили кандидата психологических наук Сергея БРАТЧЕНКО, автора этой идеи и книги «Введение в гуманитарную экспертизу образования».

Слово “экспертиза” представляется мне не очень удачным, потому что в быту мы его связываем с каким-то непреложным выводом или даже диагнозом. Мне же хотелось, чтобы эта форма была направлена на понимание и осознание человеком собственной деятельности.
Один из важных результатов такой экспертизы – понимание того, какие ценности, установки учитель реализует в педагогической деятельности на самом деле. Потому что именно своими ценностями мы оказываем огромное “гуманитарное влияние” на детей. Проблема в том, что человек зачастую не может ясно, отчетливо и адекватно сформулировать, понять собственные принципы и установки. На то есть как минимум две причины. Во-первых, способность к осознанию, к рефлексии может быть развита больше или меньше. Для многих людей очень непросто наблюдать за собой, уметь увидеть за внешними проявлениями их причину, суть.
– Можно ли развивать рефлексивные способности?
– Можно. Есть специальные программы для этого. Но, к сожалению, в массовой школе внимание уделяют чему угодно, только не развитию у детей этой способности (исключение составляет развивающее обучение, но это отдельный разговор): учитель сам ставит цель, определяет время исполнения, формы работы и контроля. Следовательно, ученику незачем самостоятельно думать о том, как строится его деятельность. А если задумается да еще начнет задавать вопросы традиционному учителю о логике построения урока... Легко представить реакцию такого учителя.
А потом из учеников вырастают взрослые люди, часть из них идут работать учителями, которые воспроизводят исполнительский способ работы, то есть не умеют сами и не поощряют детей задумываться о том, что делают.
– Надо сказать, что и в работе учителя осмысление и обсуждение не поощряется...
– Конечно. Ведь по сути дела у учителя для содержательного анализа своей работы нет времени. Да и задача такая не стоит. Даже человеку, обладающему рефлексивными способностями, для осмысления необходима остановка, пауза в извечной школьной и методической суете. И суть экспертизы в том, чтобы учитель посмотрел на себя со стороны. Иногда буквально – с помощью видеозаписи. В этот момент очень важно задать нужные вопросы. Тогда в поисках ответов учитель начинает всматриваться в приемы работы, детали поведения и его смысл. Сначала легче наблюдать за работой коллеги, потом и анализ собственных уроков становится более объективным.
– Именно анализируя мелочи и детали?
– Да. Они зачастую говорят о стиле общения и преподавания гораздо больше, чем планы и отчеты о мероприятиях.
– А вторая причина того, что мы подчас не можем отчетливо сформулировать собственные установки?
– Человек – это не идеально логичная и выверенная схема: я представляю себе все именно так и только так и всегда действую в соответствии с определенными принципами. Реальный человек всегда противоречив во всех своих проявлениях, в том числе и в ценностях. То есть у каждого из нас могут быть конкурирующие или по крайней мере разные системы ценностей. Поэтому поведение человека во многом зависит от ситуации. Легко представить себе человека корректного, доброжелательного, демократичного, который становится раздражительным и нетерпимым, попав в сложную ситуацию.
Какую из моделей поведения мы выбираем, зависит от многих факторов и психологических механизмов. В том числе таких, как защита, сопротивление. Именно поэтому человек сам в себе может не признавать, например, авторитарных черт. И с этим связаны многие трудности в процессе экспертизы. Ведь если мы спросим учителей, насколько они демократичны и толерантны, мало кто решится даже самому себе сказать: да, я авторитарен. И даже комментируя собственную видеозапись, с которой трудно спорить, педагоги с явно авторитарным стилем склонны себя “оправдывать”: это случайность, а вообще-то мне это не свойственно. А иногда, видя запись, не соответствующую их представлению о себе, отказываются ее обсуждать, обижаются. И это естественная реакция защиты.
– Она свойственна всем учителям?
– Защита, как правило, – признак неуверенности в себе. Признать в себе недостатки, некомпетентность в чем-то может лишь человек, который в себе уверен. Он ценит себя, уважает, и для него признание ошибок не угрожающий фактор. А неуверенный в себе человек вынужден непрерывно доказывать себе, что он компетентен. К сожалению, не все учителя могут спокойно и адекватно оценивать свою деятельность, чтобы увидеть там проблемы. Беда в том, что и детей в подавляющем большинстве школ учат, что ошибка – это очень плохо.
Но если рассматривать любую проблему не как повод для оценки, а как констатацию на данный момент недостатка моих способностей и ресурсов, как вызов, ошибки могут стать источником развития. Но, к сожалению, и у детей, и у взрослых редко вырабатывается такая позиция. А значит, большинство людей всеми силами избегают не только ошибок, но и ситуаций, где их могут проверить. И любой контроль, в том числе и экспертиза, вызывает негативную реакцию: человек вместо того, чтобы спокойно выяснить, “какой я есть”, всеми силами защищает то, “каким я должен быть”.
– То есть остановка для многих – это еще не все, они и остановившись часто не могут посмотреть на себя со стороны?
– Да. Вопрос о том, какие ценности и установки я реализую, непривычен для многих учителей. И уже поэтому вызывает тревогу. Они защищают стабильность, привычность: пусть уж будет какая есть, зато я научился вести себя в этой ситуации.
Для многих экспертиза – дело непривычное, и есть опасность ее подмены обычным инспектированием, проверкой. И большинство педагогов не ждут для себя никаких открытий, никакого смысла, кроме как получить привычную оценку. Но смысл экспертизы не во внешней оценке, а в развивающем эффекте для учителя: осмысление своих ценностей, установок, проблем, открытие перспектив.
– Значит ли это, что экспертиза, чтобы быть эффективной, должна происходить по запросу учителя?
– Абсолютно точно. Учитель только тогда “открывается”, если готов к этому. Если я приду и скажу: тебе пора осознавать свою жизнь, понятно, что он мне на это ответит. Если не вслух, то хотя бы про себя. И начнет защищаться. Возникнет стандартная ситуация: проверяющий “расследует”, чтобы уличить, а учитель всячески отбивается.
Сложность в том, что “сверху” сейчас делаются попытки вменить обязательную экспертизу. Но в этом случае, по-моему, ее суть гуманитарной экспертизы переворачивается с ног на голову. Эксперт может помочь учителю вопросами, организацией работы, однако пусковой механизм подлинного самоисследования и рефлексии всегда находится внутри каждого участника экспертизы.
Но даже если человек, услышав об экспертизе, говорит, что готов в ней участвовать, это не всегда соответствует действительности. Директор или завуч, послушав лекции, возвращается в школу и предлагает: давайте и мы проведем экспертизу! Практически никто в школе не понимает, о чем идет речь, но большинство не возражают. И когда люди сталкиваются с неудобными для себя вопросами, предпочитают всерьез на них не отвечать, чтобы не расставаться со своими иллюзиями.
– То есть, решаясь на экспертизу, учитель берет на себя огромную дополнительную работу. Но он и так замучен всяческими новшествами, модернизациями и невнятными преобразованиями...
– Потому и “замучен”... Я убежден, что такую огромную и серьезную структуру, как школа, нельзя менять, не глядя на ее реальное актуальное состояние и имея только абстрактное представление, что хорошо, что плохо. Вменить всем с будущего года работать по-новому, так, чтобы было “хорошо”, – абсурд. Все наши модернизации не слишком эффективно срабатывают именно потому, что рекомендации даются “вообще”, а у каждой отдельной школы свои специфические проблемы. И чтобы в этой отдельной школе способ жизни поменялся на новый, более живой, естественный, эффективный, необходимо осознать реальное положение вещей именно здесь. А когда изменение придумывается исходя из идеального представления, как “должно быть”, можно выдвигать любые концепции, цели, лозунги... Но с места ничего не сдвинется. Хуже того – их примут и многие учителя будут даже искренне к ним стремиться. Но не понимая, где находишься, как можно прийти к цели?
– Кого, на ваш взгляд, можно назвать компетентным экспертом?
– Это очень трудное дело, и назвать могу только несколько человек, чье понимание гуманитарной экспертизы мне близко и кто владеет экспертизой профессионально. Например, детско-взрослая экспертиза, разработанная в школе Александра Наумовича Тубельского. Они очень точно поняли, что экспертиза не должна быть внешним воздействием. Принципиально важно, что в нее включаются и учителя, и дети. Я участвовал в одной из таких экспертиз, и мне она показалась адекватной и эффективной. Очень интересно работают, например, в Томске, Волгограде.
Но успех зависит не только от эксперта. Экспертиза – это процесс получения ответов на некоторые вопросы. Очень часто люди, приглашающие эксперта, ждут, что он их будет спрашивать и проверять. Но для того чтобы экспертиза состоялась, вопросы должны быть у них самих. Потому что я, сидя в кабинете, могу придумать вопросы, но они будут строиться на моих ценностях и интересах. И начинаю я экспертизу с того, что педагоги сами формулируют свои вопросы, в крайнем случае я им могу помочь.
– Понятно, что единого списка вопросов нет и быть не может. Но есть же какие-то самые общие ориентиры, сверяясь с которыми учитель может начать гуманитарную экспертизу своей деятельности и оценить, например, уровень демократичности и толерантности?
В школах, декларирующих идею толерантности, она может быть реализована на нескольких уровнях.
1. На уровне мероприятий: проводится “неделя толерантности”, например. А жизнь школы и работа учителя остаются прежними.
2. Вопросы, связанные с этой идеей, присоединяются к обычной школьной жизни, дополняют ее, но все-таки стоят как бы особняком и на взаимоотношения серьезно не влияют.
3. Перестраивается способ преподавания. Можно вести любой предмет, включая не гуманитарные дисциплины, признавая за ребенком право на собственное мнение. То есть идея толерантности не остается на уровне лозунгов, а реализуется в процессе урока и преобразует взаимоотношения между ребенком и взрослым.
4. Еще более глубокий уровень – изменяется не только стиль преподавания, но и вся атмосфера школьной жизни. Способ управления школой, все взаимоотношения строятся на принципах толерантности.
5. Высший уровень – принятие толерантности как ценности для меня как для личности, а не только как для педагога. То есть этими принципами человек начинает руководствоваться не только на уроке или педсовете, но и в обычной жизни.
– Значит, взглянув на свою работу и на всю школьную жизнь, я могу примерно определить, каков их уровень толерантности, а заодно планировать движение к следующей ступени?
– Да, только нельзя говорить, что их последовательность строго однозначна – в реальной жизни они могут чередоваться в другом порядке. Но чаще всего школы и люди, в них работающие, приняв идею толерантности, движутся в этой последовательности.
– Разве возможно достичь четвертой ступени, не пройдя сначала пятой?
– Я бы не хотел придавать этому оценочный или иерархический смысл. Наверное, нельзя перестроить отношения с учениками, если не принимаешь этих ценностей в обычной жизни. Но без этого по-настоящему невозможны и первые две-три ступени. С другой стороны, можно начинать очеловечивание школы и с управленческих решений, не дожидаясь момента, когда все учителя самостоятельно “созреют”, – но тогда очень важно избежать давления, проявить уважение и терпение к неизбежной постепенности процесса осознания и принятия новых идей. Как раз в этом может помочь гуманитарная экспертиза образования…

Мы планируем продолжить рассказ о гуманитарной экспертизе в следующих номерах вкладки. Пишите, пожалуйста, если вам интересна эта тема, если вы только планируете или уже провели гуманитарную экспертизу в своей школе.